Валентин Варенников - Неповторимое. Книга 4 Страница 52

В заключение нашей беседы с министром обороны Анголы я отметил, что Советский Союз, верный своим обязательствам, сделает все необходимое, чтобы максимально способствовать дальнейшему укреплению Вооруженных Сил Анголы.

У начальника Генштаба обстановка была совершенно другой. Этот конкретный человек, не склонный ни к «философии», ни к демагогии, был лучшим другом кубинцев. Мы быстро с ним договорились по всем вопросам. Он прикрепил ко мне своего заместителя на весь период работы в военных округах. Этот майор окончил нашу Военную академию им. М. В. Фрунзе и прекрасно говорил по-русски.

Остаток дня мы потратили на беседу с нашими товарищами из аппарата главного военного советника. Разговор был весьма откровенный и поэтому полезный. После него мы могли правильно ориентироваться не только во взаимоотношениях с президентом, его ближайшими соратниками, руководством Вооруженных Сил (в том числе главнокомандующими ВВС и ВМФ), но и с командующими войсками военных округов. Главный военный советник и его аппарат, судя по этой беседе, прекрасно знали обстановку в стране и тем более в Вооруженных Силах.

На следующий день была запланирована встреча с президентом, а во второй половине — с руководством кубинских войск в Анголе.

О Душ Сантуше мне было многое известно прежде. Уже в юности, будучи студентом, он отличался незаурядными способностями, у него был цепкий, пытливый ум. Он был отлично развит физически — выступал от института в футбольной команде высшей лиги «Нефтчи» (Азербайджан). Почему «Нефтчи»? Так он ведь учился в СССР. У нас он и женился, на русской женщине, которая подарила ему дочь, и они втроем уехали на постоянное жительство в Анголу. Политические вихри вынесли его в лидеры МПЛА — Партии труда и одновременно на президентский пост. Естественно, теперь он уже не мог принадлежать себе. Он стал народным вождем. Душ Сантуш был истинным патриотом и сыном своего народа. Ни одно слово, ни один его шаг не был сделан в ущерб своему Отечеству. Конечно, с первого дня руководства страной не все у него получалось так, как надо, но по мере приобретения опыта его действия становились все более удачными.

А вот личная жизнь его складывалась весьма драматично. Под давлением национальных устоев и традиций он должен был оставить белую жену и дочь и создать новую семью: жена президента должна быть тоже чернокожей. Душ Сантуш подчинился обычаям своего народа, однако в отношении своей прежней семьи поступил весьма благородно: выделил ей виллу, назначил бывшей жене пенсию, а ребенку — пособие. Дочке разрешил приходить к нему в резиденцию на встречи в любое свободное время.

Удивительно спокойный, выдержанный характер Душ Сантуша отрезвляюще действует на многих политиков страны по обе стороны баррикад. Это поднимало авторитет Душ Сантуша в глазах народа. В то же время вызывало открытую озлобленность Савимби. Поэтому последний делал всё, чтобы столкнуть Душ Сантуша с поста президента и ликвидировать МПЛА — Партию труда.

Наша с президентом встреча проходила в его главной резиденции. Это были красивые ультрасовременные здания с системой кондиционирования воздуха. Мы с генералом Курочкиным прибыли заблаговременно. Нас встретил офицер безопасности президента — самый близкий к нему человек, кстати работающий с ним уже более 20 лет. Офицер провел нас в комнату, где мы в ожидании аудиенции посмотрели местные телепередачи. В точно установленное время этот же офицер провел нас в зал. Душ Сантуш встретил нас радушно, пригласил ближе к огромным окнам для беседы в уютный уголок. Подали ароматный ангольский кофе (на мой взгляд, лучшего кофе в мире нет, точнее, я не встречал).

Кроме президента и нас двоих присутствовал еще переводчик. И хотя всем было известно, что Душ Сантуш прекрасно знает русский язык, я вида не подавал и делал старательно паузы, чтобы переводчик мог изложить мою мысль сполна. Вначале я передал приветы от руководства нашего государства. Далее сообщил, что Ангола является для советских руководителей страной особого внимания и я лично чувствую это на себе (президент улыбнулся). Мы очень внимательно отслеживаем все события внутри и вокруг Анголы.

Затем изложил цель моего приезда с большой группой офицеров Вооруженных Сил Советского Союза, сделав особый акцент на том, что совместными усилиями руководителей Анголы, офицерского состава национальных Вооруженных Сил, нашего советнического аппарата во главе с генералом Курочкиным и, наконец, кубинских друзей мы обязаны максимально поднять уровень подготовки армии и флота и гарантированно обеспечить защиту интересов республики. В связи с этим мы должны в ходе нашей работы определить дополнительные меры в этой области. Далее я изложил цифры по вооружению, боевой технике, боеприпасам, другого военного имущества, поставленного за последний год, и пояснил, что это должно обеспечить, а также сказал, что уполномочен руководством страны сообщить президенту Анголы, что поставки будут сделаны в течение текущего года. Перечислил все, начиная от самолетов и вертолетов, танков и бронетранспортеров и кончая артиллерией, стрелковым оружием и боеприпасами. Поставка кораблей тоже предусмотрена и сейчас уточнялась. Далее я обрисовал перспективу подготовки национальных военных кадров непосредственно в Анголе и строительства военных объектов, особо подчеркнув необходимость расширения ремонтных возможностей и материально-технического обслуживания кораблей, чем пользовались и наши моряки, несущие службу в Атлантике, в том числе у берегов США.

На протяжении всего моего часового вместе с переводом сообщения президент ни разу меня не перебил. Изредка поглядывая в листок, который был перед ним на столе, он все это время внимательно следил за тем, что я говорю, и смотрел мне прямо в глаза (я делал доклад без записей, но папка со справками была передо мной).

Выслушав меня, Душ Сантуш долго благодарил руководителей Советского Союза (политиков, дипломатов и военных), а также народ нашей страны за постоянное и надежное оказание реальной помощи и поддержки Анголы, особенно в создании национальных Вооруженных Сил, укреплении экономики и упрочении положения страны в международном сообществе. Он с возмущением высказался о происках внутренней и внешней контрреволюции и охарактеризовал состояние Вооруженных Сил и органов государственной безопасности. Его оценки были уверенно положительные. Подчеркнул большую роль кубинских войск, как стабилизирующего фактора. Потом посоветовал нам посмотреть некоторые части, в том числе 13-ю десантно-штурмовую бригаду, которую он недавно посетил. Особо благодарил генерала Константина за его труд в создании Вооруженных Сил, что было приятно слышать.

Затем задал несколько уточняющих вопросов, кстати высказал свое удивление тем, что в моем докладе прозвучали исключительно точные цифры, хотя они и назывались по памяти. «Это убеждает еще раз меня в том, что в Советском Союзе очень внимательно и детально занимаются Анголой», — заключил Душ Сантуш. Мы договорились, что по окончании моей работы в стране я к нему зайду еще раз. Вскоре мы с президентом расстались.

Вернувшись к себе, мы вместе с Константином Яковлевичем кратко подвели итог визита к Душ Сантушу, обменялись мнениями о его персоне. Позвонив кубинцам и убедившись, что договоренность о встрече остается в силе, мы после обеда поехали к кубинским друзьям. Оказалось, что они со своим штабом находятся неподалеку от резиденции президента. Здесь же у них стоит и какая-то боевая часть.

Кроме уже знакомых мне по встрече на аэродроме заместителя министра обороны Кубы, а также командующего кубинской группировкой в Анголе генерала Поло я встретился с членом Политбюро ЦК Компартии Кубы, секретарем ЦК товарищем Рискетом. Своей бородой, усами и шевелюрой он смахивал на Фиделя Кастро. Возможно, умышленно подражал ему. Рискет отвечал персонально за состояние дел в их группировке войск в Анголе. Поэтому здесь он был частым гостем.

Штаб кубинских товарищей располагался в небольшом военном городке, состоял он из одно- и двухэтажных зданий, построенных, очевидно, из легких сборно-щитовых блоков. Но все выглядело очень аккуратно. Дизайн был на высоте. А наша встреча, как и подобает друзьям, была душевной. Однако при разборе ситуации в стране возникли споры, в том числе и по принципиальным вопросам. Например, я был не согласен с тем, что кубинские воинские части ни при каких обстоятельствах не должны вступать в боевые действия, за исключением случаев прямого нападения на кубинцев. Они же ссылались на указание своего политического руководства. Как позже мне пояснил генерал Курочкин, кубинцы очень болезненно воспринимают гибель своих соотечественников (как, кстати, и американцы), поэтому у них есть указание участия в боевых действиях не принимать.