Вячеслав Миронов - Смертная гильза Страница 54

Стол у местного командира был хорош, ой, хорош! Не знаю, где он его достал: старинный стол, массивный, из дерева, покрытый зеленым сукном. Такие, наверное, стояли в тридцатые годы в НКВД и прочих сильных учреждениях. Теперь сукно потерлось, кое-где протерлось до дыр. Стулья разнокалиберные, выбитые окна закрыты мешками с песком, горит керосиновая лампа. Верхний ряд мешков вынут, через него попадает свет и свежий воздух в помещение. Мусора, правда, здесь поменьше, чем в коридоре. Командир уселся, автомат свой положил на стол. Кивнул головой, мол, говорите.

Рабинович начал рассказывать что-то предводителю местных боевиков о нашем тяжелом детстве на ломанном чеченском языке, потом что-то сказал на арабском. Не знаю почему, но мне показалось, что это была сура из Корана. Мужик внимательно слушал, кивал, при этом он сохранял солидность. Крепкий мужичина, с первого раза его не возьмешь.

Рабинович полез за пазуху и снял с шеи журналистское удостоверение. Я без команды решил ничего не делать. В общих чертах я представлял, о чем говорил Андрей, но подробностей не знал. Командир повертел в пальцах пластиковую карточку удостоверения, особо даже не читая, потом приказал всем, кроме нас, очистить помещение.

Еще два часа мы с ним беседовали. Вернее беседовал Рабинович, я лишь суетился вокруг с фотоаппаратом, фотографируя командира. Глядишь, может, и для суда сгодится.

Потом нас отвели в дом к заместителю командира. Это нам так объяснили. Разместили в большой комнате. Накормили ужином. Андрей вкратце пересказал то, что он узнал из беседы с предводителем. Получалось, что войны в этой деревне не было как таковой. Военные пришли и просто стояли на блоках. Деревня спокойно их пустила, и до сих пор не жалеет об этом, но с другой стороны их стали презирать соседние деревни, которые оказали сопротивление, за что и получили сполна. Теперь соседи требуют от местных компенсации, что они-то, мол, дрались с русскими, а местные нет, поэтому обязаны компенсировать потери. Сложность заключается в том, что эта деревня из одного тейпа, а соседние — из другого.

Восток — дело тонкое, если не сказать наитончайшее. В ходе беседы мы подарили Командиру и заглядывавшим лицам радиозакладки, замаскированные под авторучки и зажигалки. Всего шесть штук. Кто знает, может, пригодится.

Ближе к обеду мы вышли покурить во двор. Слышим шорох и шепот:

— Эй, русские братья, подойдите сюда! — из-за угла торчит голова, причем явно нерусского «брата».

— Чего тебе? — я подошел поближе.

— Вы же пойдете в Россию? — продолжил шепотом юноша лет двадцати.

— Конечно, у нас там редакция! — я сделал самое невинное лицо, какое только смог.

— Передайте ближайшему сотруднику ФСБ… — он полез во внутренний карман.

«Так, началось в колхозе утро!» — подумал я. Провокация! Ни один здравомыслящий опер или агент никогда не будет хранить при себе оперативные материалы, тем более вручать их первому попавшемуся журналисту. Тут до России пешком за сутки можно дотопать с большими перекурами и послеобеденным сном. Я схватил провокатора за шею. Но не для того, чтобы придушить, как ни велико было у меня желание сделать это. Просто надо было прощупать его пульс. А заодно и проверить и потоотделение. Человек идет на смертельный риск, сердце должно колотиться как заячья лапка, пот литься ручьем. Ан, нет! И шейка сухая. Правда, жирная, и воняло от него как от козла, и пульс бился ровненько. Была мысль сломать ему нос своим лбом, но я быстро остановился. Нельзя, не место и не время! Смог лишь зашипеть ему в лицо:

— Скотина! Мы — представители демократического издания! И в ваши гебешные игры не играем! И как ты мог! Именно ФСБ все это затеяло, а ты стучишь им на своих товарищей! Иуда! Сексот! П-шел вон, собака! — я брезгливо оттолкнул его.

— Э, нет! — включился Андрей. — Мы его сейчас отведем к командиру, пусть он его судом шариата судит!

Мы ухватили за руки провокатора и потащили его на улицу. За углом стоял «УАЗ» с флажком Чечни. Командир. Он ждал своего подручного, и явно не ожидал увидеть нас. Мы с Андреем бросили провокатора ему под ноги и с самым неподдельным возмущением начали рассказывать местному командиру о гнусном предложении, что сделал нам этот агент ФСБ! Хотелось еще подольше поломать «Ваньку», но нельзя. Лучше не доиграть, чем переиграть!

— Очень хорошо, очень хорошо! — по-русски сказал командир.

— Вы будете его судить? — с надеждой в голосе спросил я.

— Нет, судить мы его не будем! Он это делал по нашему указанию, — командир был горд.

Мне понравилась фраза «по нашему указанию». Прямо как «Мы — Николай II». А может у этих ребят кто-то умный сидит в кустах и говорит, что им нужно делать? Не знаю. Тут всего можно ждать. Можно и нужно ждать всякой пакости!

Мы с радостью сообщили, что оценили его шутку, но больше так делать не стоит. Наши нежные демократические нервы могут не выдержать, и мы побьем провокатора.

Потом вместе пообедали. По ходу обеда договорились, что он сам или его люди за пятьдесят баксов подкинут нас на пятнадцать километров на юг. Все ногами не топать.

Около пятнадцати часов выехали. Повез нас тот самый провокатор. Деньги командир забрал сразу и положил их к себе в объемистое портмоне.

Нас посадили на заднее сиденье в потрепанный УАЗик с еще сохранившимися военными номерами, рядом с водителем уселся еще один боевик. Когда отъехали от деревни километров на пять, у сидевшего рядом с водителем-провокатором воина затрещала радиостанция, и что-то затараторила на чеченском языке. Боевик откликнулся, что-то сказал, потом обернулся и посмотрел на нас. Я ничего не понимал, но Андрей напрягся.

— В чем дело, уважаемый? — я был сама любезность, хотя спина стала мокрой.

— Эмир сказал, чтобы вас вернули назад, в деревню, — пояснил боевик.

— А в чем дело, он же нас только что отпустил?

— Это не он. Эмир приедет утром, он хочет лично с вами поговорить! — недобрая усмешка оскалила эту бородатую морду.

— Понятно. Почему бы и не побеседовать с хорошим человеком, заодно у него и интервью возьмем, как он воевал с оккупантами, — я старался быть спокойным.

— Он расскажет, как воевал, — голос боевика был театрально зловещ и многозначителен.

Водитель развернул машину, и мы поехали обратно.

— А как фамилия вашего командира?

— Не командира, а Эмира. Это у урусов командиры, которые воевать не могут, только с женщинами способны, а у нас — Эмир! — он был горд. — Его фамилия Толбоев. Зовут Мовсар.

После его слов спина у меня взмокла еще сильнее.

— А чем он занимался во время войны? — я напрягся, боясь услышать ответ.

— Он был главой администрации деревни, — боевик сказал, как называется деревня.

Вот теперь мне стало совсем не по себе. Та самая деревня и та сама фамилия. Глава администрации тот самый. И псевдоним сразу же вспомнился «Хвостов». Вот те на! Надо было его «пришить»! Испугался я, мог шум подняться, что прибили главу администрации. Зато сейчас было бы проще. М-да, дела! А может, стоит сделать «рывок»?

Я начал оценивать ситуацию. Водителя-то я быстро нейтрализую, он как раз передо мной. А вот с этим боевиком… Деревня уже видна, и блок-пост духов. Нет, не успеем уйти, не успеем! Бля! Обидно! Значит, надо уходить ночью, до встречи с «Хвостовым»-Толбоевым. Не простит он мне, что я участвовал в поимке группы боевиков, ой, не простит!

С другой стороны можно и пошантажировать этого духовского командира, бывшего агента ФСБ. А откуда это знает демократический журналист? Откуда? Значит он не журналист, а сам либо агент, либо сотрудник ФСБ. Пусть даже и бывший сотрудник, плевать. Смерть будет избавлением, но наступит она не скоро.

Я посмотрел на Андрея. Он сидел бледный, по лицу катился пот. Пока я размышлял, что и как делать, подъехали к блок-посту. Теперь поздно дергаться, надо определяться на месте. Подрулили к сельсовету. На крыльце уже стоял наш старый знакомый. Он радушно улыбался. Мелькнула мысль, что это очередная провокация, и сейчас этот толстяк нас отпустит. Ни фига, нам было объявлено, что мы дождемся утра, и после беседы с эмиром нас отпустят.

Обращение стало хуже. На нас уже смотрели как на пленников. Взгляды, пренебрежительные толчки, благо, что не пинали. Даже не пленниками они нас считали, а потенциальными рабами. Плевать им на демократическую прессу и свободу слова, видимо, и провокация была устроена по распоряжению этого эмира. Радиостанции у них были УКВ-диапазона. Чем отличается КВ[6] диапазон от УКВ [7]? Все просто. «Короткие» волны, отражаясь от ионосферы Земли, способны огибать всю планету. То есть, находясь в любой точке земного шара, можно вести переговоры с этими чеченскими бандитами. Но это лишь теоретически. Но все равно связь на КВ-радиостанциях можно вести на большие расстояния. Они больше и по размерам.