Олег Валецкий - ВОЛКИ БЕЛЫЕ(Сербский дневник русского добровольца 1993-1999) Страница 58

Пусть армия не хотела отдельных четнических формирований, пусть полиция была против какой-либо самостоятельности местных сербов, но ведь тот же СПО (Сербское движение сопротивления — не путать с Сербским движением обновления СПО Вука Драшковича) местных сербов мог за год создать свое военное крыло, хотя бы просто собрать людей. Сербы на Космете в то время имели деньги и власть и могли создать свою военную организацию, готовую обеспечить оборону сербских сел. Для этого имелось достаточно материальных средств, а о недостатке оружия и говорить не приходится — его было более, чем достаточно. Однако люди проявляли большие таланты для достижения собственной выгоды, но для достижения цели войны, которая официально заключалась в защите Косово и Метохии, времени как-то не находили, во всем полагаясь на власти. То есть, как власть решит, так и будет, хотя сама же современная власть практически с самого начала еще прошлой войны, с 1992 года, обвинялась разнообразными националистами, в том числе и СПО, в национальном предательстве. В таких условиях всегда был готов ответ о превосходстве сил НАТО. Возникал тогда вопрос: к чему вообще надо было поднимать весь этот патриотический шум? Или надо было воевать, как полагается, или пытаться договориться с НАТО. По большому же счету, ничто в этой войне заранее известно не было, как и в любой другой войне. Победу одерживают те, кто сильнее духом и волей, и готовы идти на личные жертвы ради общих целей.

В этой же войне сербы не интересовались тем, что должно было их прямо касаться — ходом боевых действий с УЧК [Уштриа Члимитаре э Косовес (Освободительная армия Косово), вооруженные формирования этнических албанцев Косово и Метохии. — примеч. ред.]. Не только официальные СМИ, но и югославские генералы всерьез уверяли, что с УЧК покончено.

Даже в Приштине многие из сербов были уверены, что УЧК разгромлена, и война на Космете уже не ведется, хотя Приштинская больница была переполнена ранеными, в основном, от рук УЧК. Отчасти для Приштины это было справедливо, так как здесь, как и в ряде более-менее крупных населенных пунктов, сохранялся довольно устойчивый мир. Здесь большинство известных сербам сторонников УЧК либо сбежали, либо были арестованы, либо были сразу ликвидированы югославскими органами безопасности (или подконтрольными тем добровольческими группами), а остальные скрывались по квартирам своих родственников или друзей. Значительная часть албанцев из Приштины, подобно многим своим соплеменникам из всего Космета, была автомобильным или железнодорожным транспортом, либо пешком отправлена до границы с Македонией или Албанией, откуда они отправлялись на другую сторону границы и затем размещались западными миротворцами по лагерям беженцев. Впрочем, часть их по неведомым причинам югославской властью, видимо, любящей половинчатость во всем, даже в этнических чистках, была возвращена домой, хотя их дома и квартиры были к тому времени не только ограблены, но и нередко сожжены. Эти албанцы, размещаясь у соседей и родственников, были озлоблены на всех сербов и всегда были готовы помочь УЧК. Вследствие этого происходили случаи вооруженных нападений со стороны, казалось бы, очевидно гражданских лиц, как, например, в Косовской Митровице, где раз был пойман несовершеннолетний (лет 15–16) снайпер, успевший до этого убить и ранить несколько человек. Существовала такая угроза и в Приштине, но все же здесь албанцы были более цивилизованные, и, следовательно, менее фанатичные. К тому же невыгодно было УЧК начинать здесь боевые действия, ибо это грозило репрессиями против албанского населения в городе, переполненном полицией, собранной со всей Сербии.

Таким образом, в Приштине главным образом действовали органы МВД. Армия здесь была представлена подразделениями тылового и боевого обеспечения, либо военнослужащими, поодиночке или группами посещавшими Приштину в служебных или личных целях. Одной из причин этого были местные магазины, кафе и рестораны, в которых до определенного времени продавались и алкогольные напитки, но после десятка погибших в перестрелках в этих кафе алкоголь был запрещен. Местные сербы из Приштины, мобилизованые в армию, были разбросаны по Космету или состояли в военно-территориальном отряде, охранявшем различные объекты города и, честно говоря, он ни на что другое был не способен. В стотысячной Приштине сербов было тысяч двадцать. Здесь они жили, как правило, на более-менее сербских улицах или в микрорайонах, и с окружающими Приштину сербскими селами, прежде всего Грачаницей и Косово Поле, представляли собой довольно серьезную силу — и вполне могли сами держать под контролем 10 — 15 километровую зону вокруг Приштины. На деле этого не произошло, и местные сербы служили либо в полиции, либо в военно-территориальных отрядах, созданных согласно уставу ЮНА, военная теории которой столь большое значение придавала борьбе партизан со «швабами», то бишь немцами, в годы Второй мировой войны. Согласно этой теории, подобные отряды должны были бороться с неприятельскими разведывательно-диверсионными группами, а также при захвате противником территории развернуть в его тылу «партизанскую войну». Интересно, что одного серба, вернувшегося из Косово, после спросили, как было «на войне», и он ответил: «Как в фильме о “швабах” и партизанах, только “швабами” были мы».

Однако, настоящие «швабы» во время Второй мировой войны создали из немцев-фольксдойче Югославии отдельные формирования, в первую очередь 7-ю горнопехотную дивизию СС «Принц Евгений», пополнив ее хорошими офицерами СС из Германии, и использовали ее в борьбе с партизанами совместно с хорватскими войсками, мусульманской 13-й дивизией войск СС «Ханжар», вооруженными формированиями правительства Недича в Сербии, русским добровольческим корпусом (в Косово и Метохии — совместно с отрядами албанских «баллист», а также албанской дивизией войск СС «Скандербег). А вот югославские генералы отказались от использования опыта, заложенного в уставе бывшей ЮНА, и на деле все осталось на «сельском» уровне. Отдельные интервентные группы в составе ВТО [в данном случае — Войно Территориални отред — примеч. ред. ] больше напоминали партизан начала Второй мировой, чем регулярную армию, а ни программ подготовки, ни психофизического отбора в них не было. Само создание ВТО было проведено из рук вон плохо. Не уделялось внимания их обучению, а оснащение зависело от возможностей местных властей. Все это напоминало сельское войско, которое вместо вил и топоров получило автоматы.

Между тем, если до весны 1999 года действия югославских вооруженных сил еще ограничивали по политическим причинам, то после начала авиаударов эти ограничения были сняты. За три весенних месяца вполне было возможно окончательно покончить с потрепанной УЧК, тем более что соотношение сил было во всех отношениях в пользу югославских армии и полиции, при этом многократно. Если добавить к этому двести с лишним тысяч местных сербов и до ста тысяч горанцев (сербов-мусульман), то УЧК могла быть быть полностью уничтожена. Но на деле этого не произошло, и победа оказалась бумажной.

Местные сербы увидели потом, уже во время ухода югославских войск, как «несуществующая» УЧК стала входить из Дреницы через горы Чичавицы. На этих горах силы УЧК были не раз, якобы, «зачищены», но эта «зачистка» заключалась в том, что полиция прошла по ее «верхам», а у ее подножия несколько дней промаялось несколько тысяч солдат югославской армии.

В тоже время УЧК во время войны показала и свои слабые стороны, особенно видимые на внутреннем театре боевых действий. Однако с самого начала надо сделать одно замечание. Внутренний фронт, по большому счету, охватывал вовсе не все Косово и Метохию, а лишь те районы, где албанское население составляло большинство, и где это позволяла местность

В общем, районы от Косовской Митровицы вдоль дорог к Рашке, Новому Пазару и к Печи вдоль границы с Сербией и Черногорией были полностью или относительно безопасными. Тоже относилось и к дороге Косовска Митровица-Вучитырн-Приштина-Гниланы, которая вследствие своей важности была в первую очередь «зачищена» армией, да и многочисленные сербские села в окрестностях Приштины (прежде всего Косово Поле, Прилужье, Грачаница)как и сама Приштина, тогда находившаяся под почти полным сербским контролем, обеспечивали относительный мир. В районе Горы, Драгаша и Штырпце, наличие сербских и горанских сел и большое количество войск в пограничной с Македонией области делала партизанские действия УЧК довольно сложными, по крайней мере, в области границы. Схожая ситуация была и вокруг Гниланы и Косовской Каменицы, где также было много сербских сел, а главное, было много югославских войск, сконцентрированных в направлении македонской границы, и эти районы находились в своеобразном состоянии полумира-полувойны. Совершенно иная ситуация сложилась в центральной части Космета — районе от приграничной Джаковицы до горного массива Чичавица, отделявшего Дреницу от Приштины, и от Истог до Ораховца и Малишево. Здесь постоянно шла партизанская война, то затухающая, то разгорающаяся, и, без сомнения, центром была Дреница — область, которую можно обозначить городками или поселками, как кому нравится, Сербицей, Глоговцем, Малишево и Клина. Это не значит, что не было иных очагов сопротивления, можно упомянуть Подуево, Стари Тырг, Урошевац, Джаковицу, Истог, Шиполье, Будаково и ряд других мест, но именно Дреница была политическим и военным центром УЧК на Космете: именно здесь и решалась судьба всей УЧК. Последняя, конечно, не могла победить югославскую армию, как не могла ей нанести такие потери, которые бы заставили ее уйти в глухую оборону. Однако не это было для УЧК главной задачей, а лишь выживание и сохранение своего костяка и инфраструктуры.