Михаил Колосов - Три круга войны Страница 6

— А если прямое попадание? — спросил кто-то.

— Ну, от прямого, конечно, не спасешься, а если чуть наискосок чиркнет — голова уцелеет. Так. Пошли дальше по порядку. Фамилия? — ткнул он карандашом в грудь Василию.

— Гурин.

— Гурин… А почему без обмоток? Потерял? Что ж ты за солдат! И винтовку потеряешь?

— Нет, товарищ сержант…

— Что нет?

— Не потерял… Вот они, в кармане.

— Вместо носового платка? — усмехнулся Семенов. — Бери винтовку, патроны, гранаты, каску… И сейчас же обмотки намотай. — И добавил с улыбкой: — На ноги. Это не кашне, на шею не надень.

Гурин не обиделся на эту остроту сержанта, только чуть смутился, себя выругал: надо было вовремя надеть эти злосчастные обмотки, времени было предостаточно. Взял винтовку и все, что полагалось, отошел в сторонку, сел на землю, принялся за обмотки.

Вооружив, командиры развели новичков по окопам, уже отрытым кем-то в полный профиль и оборудованным по всем правилам военной науки: брустверы замаскированы, в стенках сделаны ниши для гранат.

Василий спрыгнул в эту аккуратно оборудованную ячейку, сел на дно, привалился спиной к прохладной стенке, вытянул ноги и вскоре задремал.

Разбудил его шум: громкие команды, звон котелков, разговоры — рота выстраивалась на завтрак. Строил ее старшина Тягач.

Гурин схватил вещмешок, винтовку, быстро встал в строй.

— Вещи оставь в окопе, — сказал старшина, — котелок только возьми. Ведь ясно было сказано!

Оказывается, уже была команда, чтобы вещи не брать, но Василий не слышал. Пока он относил обратно свои вещи, старшина терпеливо ждал.

— Разрешите встать в строй? — Напуганный еще старшиной Грачевым, Гурин ожидал и теперь выговора, но Тягач лишь кивнул головой на строй, сказал спокойно:

— Становись. Рота, за мной — шагом марш!

Походная кухня стояла под деревцем в тени — видать, ее только что откуда-то привезли. Повар-солдат в засаленном фартуке длинным черпаком делил по котелкам пахучий густой суп. Раздавал он свое варево весело, с прибаутками:

— Подходи! Живей! Подставляй, не робей! А мы вот тебе сейчас зачерпнем — сверху погуще, снизу пожирней! Навались! Шрапнельки вам, чтоб было чем фрицев бить.

Очередь подвигалась быстро.

Старшина стоял тут же и каждого, кто получил паек, отсылал «домой» без строя.

Гурин устроился на бруствере, хлебал суп и посматривал вокруг. А кругом, насколько хватало глаз, степь кишела солдатами.

«Ох, ты!.. Сколько народу! А вдруг самолеты налетят?..» — и он невольно посмотрел вверх: небо чистое, ни облачка. И успокоил себя: «Ничего, наверное, охраняют, сам видел зенитки…»

После завтрака их снова построили и вывели в поле. Подошел лейтенант Иваньков, усадил всех на склоне холмика амфитеатром — чтобы все его видели — и, прежде чем начать беседу, назначил двух наблюдателей за небом, объяснив им их задачу:

— Увидите самолет, громко подайте команду: «Воздух!» — Откашлялся, заговорил четко: — Мы с вами находимся в боевой части, товарищи. Мы уже на фронте, правда, пока во втором эшелоне. Дисциплина самая жесткая — военная, фронтовая. Запомните: наш фронт — Четвертый Украинский, командующий фронтом…

Он называл номера и наименования армии, дивизии, полка, звания и фамилии командиров.

Гурин подумал даже, что лейтенант слишком много раскрывает им военных тайн. Зачем? Ведь номера частей — это же такая военная тайна! Секрет! А он вслух говорит об этом стольким солдатам.

После сообщения «военных тайн» лейтенант сказал:

— Ну, меня вы уже знаете. Я пока у вас за командира роты… А теперь займемся делом. — Он взял у ближайшего солдата винтовку, перебросил ее в правую руку — схватил крепко за цевье, поднял вверх. — Винтовку берегите и без нее ни шагу: она ваш друг и спаситель. Без винтовки на фронте делать нечего. Запоминайте сразу накрепко все, что буду говорить, на повторение у нас времени нет. Винтовка — это оружие, шутки шутить с ней нельзя. Винтовка раз в год сама стреляет. Не в боевой обстановке никогда не целься в человека — может выстрелить. Отворачивай ствол от людей — вверх, в сторону. Проверяй казенную часть — там может случайно оказаться патрон. Это для безопасности, чтобы друг друга не перестреляли. Ну вот… А теперь — ближе к делу. Винтовка образца… — и лейтенант рассказал ее историю, ее боевые данные, ее возможности. Показал, как заряжать, как затвором досылать патрон в казенник, как целиться, как стрелять. Показал, как разбирать и собирать затвор, и тут же заставил всех проделать это самим.

Гурин усердно внимал всему, что говорил Иваньков: он понимал, что это необходимо, и рад был, когда с третьего раза смог без подсказки разобрать и собрать затвор.

После обеда лейтенант вывел свою роту в овраг, где каждый выстрелил по три патрона по мишеням, и поэтому обратно солдаты шли в таком возбуждении, будто совершили бог весть какой подвиг.

— Дядь, а гранаты научите бросать? — выкрикнул молоденький солдатик, путаясь в длинных полах шинели.

Лейтенант улыбнулся в ответ, поискал глазами солдата в строю, сказал:

— В армии нет ни дядей, ни тетей… Надо обращаться по званию: «Товарищ лейтенант». — И пообещал: — Покажу и гранату. После ужина, если будет еще светло. — Он посмотрел на часы: — А можно и сейчас. Гурин, сбегай принеси свои гранаты.

Василий с радостью пустился к своему окопу и принес гранаты. Отобрав их у Гурина, лейтенант отодвинул рукой всех солдат подальше от себя для безопасности.

— «Лимонка» — грозное оружие, — пояснил он. — Поражает осколками на расстоянии… Ну вот… Перед боем надо гранаты привести в боевую готовность. Для этого берем запал и ввинчиваем в корпус. Перед броском нужно поставить ее на боевой взвод. Для этого берем гранату в правую руку, прижимаем предохранитель к телу гранаты, отгибаем проволочные усики и за кольцо выдергиваем чеку. — Он дернул кольцо и забросил его через плечо, не спуская глаз с гранаты, словно в кулаке у него была зажата голова змеи. — Все, граната на боевом взводе. Если я отпущу пальцы, граната взорвется. Хочешь — не хочешь, теперь ее надо бросать. И подальше, чтобы осколками не ранить самого себя. Ложись! — скомандовал он. Солдаты плюхнулись на землю. Лейтенант отошел подальше и, бросив гранату, сам упал на землю. Граната взорвалась, подняв сноп пыли. Посыпались осколки и комки земли. Кисло запахло динамитом. — Понятно? — спросил он, отряхиваясь.

— По-о-нятно, — вразнобой ответили солдаты.

— Кто хочет попробовать?

Охотников нашлось много, и тогда лейтенант, прикинув что-то, вызвал Гурина.

— Твоя граната, давай бросай.

Дрожащими руками Василий взял гранату, стал ввинчивать запал.

— Спокойно, не торопись, — подсказывал лейтенант, внимательно следя за руками Гурина. — Так, правильно… Держи крепко. Ну, усики, усики отогни. Так. Держи крепко и выдерни рывком кольцо. Так. Держи. Теперь бросай. — Гурин бросил гранату и смотрел на нее, как она, щелкнув чем-то, крутилась на земле.

— Ложись! — крикнул Иваньков и, ударив Гурина по плечу, упал с ним на землю. И в этот момент раздался взрыв. — Ты что же это? — Вставая, упрекнул Василия лейтенант. — Залюбовался? Нельзя забывать таких вещей. Становись в строй.

На другой день лейтенант Иваньков учил новичков ползать по-пластунски. Прежде чем положить их всех на землю и заставить ползти, он сам с винтовкой, уткнув голову в пыльный бурьян, добросовестно прополз довольно изрядное расстояние. Так же тщательно он показал, как окапываться под огнем.

— Вот так, не поднимая головы, лопатой ковыряй землю и нагребай перед собой бруствер. Самый маленький холмик земли — и уже голова твоя от пули защищена. А ты греби, долби землю, зарывайся вглубь. Земля-матушка, говорят солдаты, не выдаст, земля-матушка спасет. Лопату, как и винтовку, берегите: она тоже ваш спаситель. Землю не разбрасывайте, а на бруствер, на бруствер…

Лейтенант Гурину нравился. Нравился тем, что он все знал, все умел и старался научить других. Несмотря на усталость, он выкладывался весь, не щадя себя. Гурин ловил каждое его слово, каждый жест. Иваньков, наверное, заметил это и все чаще обращался к нему, стал выделять его, и Василию это льстило.

Пока Иваньков учил свою роту элементарным премудростям войны, отделенные и взводные командиры тоже учились — с ними проводили занятия старшие офицеры. Только на третий день они вернулись в роту и, сменив Иванькова, вывели солдат в поле повзводно, а потом рассредоточили по отделениям и стали отрабатывать тему: «Отделение в наступательном бою».

— Короткими перебежками вперед! — командовал сержант Семенов — непосредственный начальник Гурина. — Вперед! Быстрее!

Дважды «брали» штурмом окопы «противника», дважды Семенов делал разбор и все был недоволен:

— Медленно! Долго топчетесь перед окопами «противника», выискиваете местечко, куда прыгнуть. Быстрее надо. Сейчас нам предстоит прорвать двойную линию обороны…