Олег Шабловский - Никто кроме нас Страница 6

   Узкая лесная тропинка едва заметной лентой петляла между кустов и деревьев, и казалось, так и норовила исчезнуть в надвигающихся вечерних сумерках. Однако, мягко и упруго идущий впереди, молчаливый сержант-белорус, двигался по ней довольно уверенно, ориентируясь только по ему одному известным приметам. Следом шагал рыжий здоровяк Наливайко, внешне совершенно не чувствующий веса висевшего у него на плече тяжелого "Дегтяря" и вещмешка с запасными дисками к нему.

   Замыкал шествие Карасев с ППД на груди, запасным диском в подсумке и флягой на поясном ремне. Узнав, что на заставе за ним закреплен именно этот автомат, Андрей сначала впал в тихую панику, ни устройства, ни возможностей оружия он совершенно не знал.

   Единственное с чем не возникло особых затруднений так это с выемкой и вставкой дискового магазина. На выручку совершенно неожиданно пришли забитые на уровне рефлексов навыки его нынешнего тела. Отрешившись от всего и просто позволив рукам самим делать привычную работу, он на удивление быстро освоил сборку и разборку автомата, и порядок снаряжения тяжелого вместительного диска.

   - Стой, кто идет? Пароль? - приглушенный голос казалось, раздался

   откуда-то из-под земли.

   - Четыре - негромко сообщил сержант.

   - Пять - отозвались в ответ.

   Под густым кустом орешника оказался довольно глубокий тщательно замаскированный окоп, надежно укрывший от посторонних взглядов пару бойцов.

   - Ну, что тут у вас?

   - Весь день на той стороне двигатели ревели. Сейчас тихо. Часа два назад вон там, двое выходили, наш берег в бинокль разглядывали. Несколько раз патруль проходил.

   Сменившиеся с наряда пограничники растворились в ночном лесу, заступившие стали размещаться в окопе "секрета". Метрах в двадцати перед их позицией под обрывистым берегом неспешно несла свои воды река. На другом берегу полого спускавшемся к реке широким песчаным пляжем, царили тишина и спокойствие.

   Карасеву досталась вахта с полуночи до трех. Первые полтора часа он добросовестно пялился на противоположный берег, внимательно вслушиваясь в тишину нарушавшуюся плеском реки, криками ночных птиц и назойливым гудением комаров, вознамерившихся, во что бы то ни стало, выпить из него всю кровь до последней капли. Борьба с этими кровососами, однако, здорово бодрила и помогала бороться со сном. В конце концов, тревоги и волнения минувшего дня начали сказываться, и парень сам не заметил, как начал клевать носом. К неумолчному комариному звону внезапно стал примешиваться сначала далекий, постепенно приближающийся гул. Подняв голову, в светлеющем небе он увидел самолеты. Очень много самолетов. Волна за волной они шли на восток. Шли для того, чтобы сбросить свой смертоносный груз на головы ничего не подозревающих людей, и превратить в огненный ад мирно спящие города.

   На противоположном берегу заревели моторы, вслед за воздушной, начиналась наземная фаза вторжения.

   - Что это? - сержант уже давно проснулся и теперь потрясенно смотрел на проплывающие над их головами армады - провокация?

   - Очнись, сержант! Какая провокация? - Андрей не выдержал, сказалось нервное напряжение прошедших суток - это война.

   - Сколько же их - ошеломленно прошептал Наливайко - это, что же делается? Как же они осмелились то?

   На немецком берегу между тем началось активное шевеление. Сначала появились двое. Совершенно не прячась, они вышли на песок пляжа. Один из них поднес к глазам бинокль, обозрел окрестности и не обнаружив ничего подозрительного махнул рукой. В предрассветных сумерках из кустов стали выскакивать серые фигурки солдат, волокущие надувные лодки.

   - Твою мать, да сколько же их? - снова прошептал Сашка.

   - Вот заладил. Сколько? Сколько? Сколько бы ни было, все наши будут - зло одернул его сержант - к бою и без приказа не стрелять. Подождем, когда пересекут государственную границу.

   - Какая граница, да их же не меньше роты - Наливайко установил сошки ДП и немного суетливо принялся раскладывать боекомплект в нише окопа.

   - Сержант прав - от нахлынувшего нервного возбуждения Андрея слега "подбрасывало", но он старался не подавать виду, только до боли сжал в руках автомат и покрепче уперся ногами в дно окопа, изготавливаясь к стрельбе - на середине реки их тепленькими возьмем. Им там от нас никуда не деться.

   Между тем плавсредства, одно за другим стали отходить от вражеского берега. Плотно набившиеся на них солдаты дружно заработали короткими веслами. Два из них вырвались вперед и уже почти достигли советской стороны, когда сержант бросил гранату.

   Столб воды и грязи, встал между лодками. Тут же ударили "ручник" и автоматы пограничников.

   Крепко стиснув зубы, Андрей стрелял длинными очередями, совершенно позабыв о необходимости беречь патроны. В такт лихорадочно бьющемуся ППД в голове металась одна единственная мысль: не дать опомниться, успеть свалить как можно больше затянутых в серые мышиные мундиры фигур, которые в этот момент, даже не воспринимались как живые люди. Главное было не позволить им переправиться, иначе конец. Он даже не заметил, как опустел вместительный диск, только почувствовал, что оружие перестало биться в его руках. Несколько раз дернул затвор, злобно выругался, и схватив с бруствера запасной магазин трясущимися руками принялся вставлять его в автомат.

   Совершенно неожиданно встретив отчаянное сопротивление, немцы, тем не менее, довольно быстро опомнились. На лодках засверкали вспышки автоматных и винтовочных выстрелов. С правого берега ударил пулемет, пока безуспешно пытаясь нащупать пограничников. Однако первые потери от кинжального огня русских оказались достаточно велики, и в случае продолжения переправы обещали быть еще большими.

   Командовавший ротой обер-лейтенант отдал приказ отступить. Его солдаты должны были, продвинувшись вглубь советской территории, взаимодействуя с наступающими на соседних участках другими подразделениями разведбатальона 299 пехотной дивизии вермахта, блокировать и уничтожить 9-ю погранзаставу и максимум через 40 минут после начала наступления выйти в местечко Кшечев. А если дело пойдет так и дальше, то задачу выполнять будет просто некем.

   Сначала надо было подавить эту проклятую огневую точку, которая грозила спутать все планы.

   Яростно огрызаясь ответным огнем, лодки попятились. К заполошно бьющему с немецкого берега пулемету присоединились еще два, и похоже, сообща им удалось нащупать "секрет" пограничников.

   - Твою мать - наконец справившись с магазином, Карасев одной очередью срезал двоих на ближайшей лодке и едва успел нырнуть на дно окопа - слышь, командир, что делать то будем? Долго мы так не продержимся. А сейчас они еще и минометами долбанут, вообще с землей смешают.

   - К своим пробиваться надо, ракета уже была. - сплюнув скрипящий на зубах песок, прохрипел сержант - бери пулемет.

   Оглянувшись на позицию пулеметчика, понял все без слов. Наливайко навалился на бруствер, уткнувшись в землю коротко стриженной, огненно - рыжей головой. Андрей осторожно опустил тяжелое, безжизненное тело товарища на дно окопа, затем, устроившись поудобнее, упер в плечо приклад ДП.

   Видя, что стрельба с советского берега прекратилась, фашисты, вообразив, что зловредная огневая точка подавлена, снова высыпали на открытое место, готовя вторую попытку переправы. Пара очередей быстро убедила их в обратном, заставив отступить под прикрытие деревьев и кустарников. На белом песке песчаной косы остались лежать три или четыре неподвижных тела. Диск пулемета опустел, а над головами пограничников вновь засвистели пули.

   - Уходи - старший наряда попытался выглянуть, и тут же поспешив нырнуть за бруствер, ошалело ощупывая голову, с которой шальная пуля сорвала фуражку - я прикрою. Капитану доложишь, что противник численностью до роты переправляется на нашем участке и вероятно попытается обойти заставу.

   - Не командир - сидя на дне окопа, ударом ладони Андрей установил на место полный магазин и упрямо покачал головой - вместе уйдем. Ты первый, я прикрываю, потом ты прикрываешь, я выхожу. Авось да получится.

   Бросив внимательный взгляд на подчиненного, после некоторого колебания сержант кивнул, и ужом выскользнув из укрытия, стремительно перекатился в сторону.

   Несколькими короткими очередями Карасев прикрыл его отступление, тут же вызвав на себя шквал огня с правого берега, поспешил нырнуть вниз. Быстро проверил карманы погибшего Наливайко, вытащил документы, пальцы нащупали небольшой сверток. Слипшиеся леденцы, те самые монпасье, еще вчера купленные в местечке и заботливо завернутые в тетрадный листок. Внезапно комок подкатил к горлу. Он аккуратно уложил конфеты обратно и провел ладонью по окровавленному лицу, навсегда закрывая мертвые глаза девятнадцатилетнего мальчишки. Одного из тех, многих, кому было не суждено вернуться с этой войны.