Иван Строд - В якутской тайге Страница 6

Революционный комитет и Совет Народных Комиссаров ЯАССР со своей стороны заявляют всему населению Якутии, что, несмотря на начатую жестокую борьбу с зарвавшимися врагами якутского народа, они со всей твердостью и последовательностью будут проводить ту политическую линию, которая выражена в манифесте Ревкома ЯАССР от 22 апреля 1922 года.

Принимая во внимание, что и в рядах пепеляевских войск имеется немало искренне раскаивающихся, Революционный комитет и Совет Народных Комиссаров ЯАССР объявляют, что всем казакам, офицерам и солдатам, сложившим оружие и сдавшимся на милость Советской власти, в соответствии с постановлением ВЦИК от 7 августа с. г. гарантирована личная неприкосновенность».

Одновременно Революционный комитет ЯАССР выступил с Обращением к населению Якутии. Он призвал вступать в ряды Якутских народно-революционных добровольческих отрядов (Якнарревдот) и начать сбор добровольных пожертвований.

«Существованию автономной Якутии и ее хозяйственному возрождению от разрушительных последствий гражданской войны грозит смертельная опасность, — говорилось в обращении. — На юго-восточной окраине обширной Якутской республики, на побережье Охотского моря, в порту Аян 8 сентября высадились белогвардейские банды генерала Пепеляева.

Рабоче-Крестьянская Красная Армия не раз разбивала контрреволюционные полчища монархических генералов. Она не раз своей сплоченностью, идейной спайкой и политической сознательностью опрокидывала их. Без сомнения, она и на этот раз сумеет разделаться с наглым врагом.

Но наша якутская Красная Армия, будучи занята на фронтах серьезными и крупными боевыми операциями, нуждается в помощи малых подвижных отрядов, знакомых с местными условиями и языком, обеспечивающих наши фланги, разрушающих тыл противника и занимающих на важных направлениях местные пункты, улусы и наслеги (улусы — волости, наслеги — сельские общества. — И. С.).

Такие отряды может дать сама Якутия, выделив на укомплектование их своих лучших и смелых сынов.

Революционный комитет ЯАССР решил сформировать ряд таких народно-добровольческих отрядов (Якнарревдот)…

…Приказом комвойсками ЯАССР назначен особый штаб Якнарревдота в гор. Якутске. По всем улусам и наслегам открывается запись добровольцев. В Якнарревдот могут вступать и бывшие повстанцы…

Семьи бойцов Якнарревдота будут пользоваться всеми правами семей красноармейцев…

Якутская республика, переживающая тяжелые годы хозяйственной разрухи и вынужденная содержать значительные красноармейские силы для борьбы с зарвавшимися врагами, нуждается в посильной помощи и поддержке самого населения в деле содержания вновь организованных якутских отрядов.

Революционный комитет ЯАССР призывает население всей Якутии путем добровольных пожертвований оказать посильную помощь организации Якнарревдотов.

Все, кому дорога жизнь и свобода автономной Якутии, в ряды Якнарревдота!»…

Декларация и Обращение якутского советского правительства встретили самое широкое сочувствие населения. Якутский народ ответил на них активным вступлением в Якнарревдот. Уже вскоре запись добровольцев ввиду большого их наплыва пришлось приостановить. Основу добровольческих отрядов составили бывшие повстанцы. Из Вилюйского и Олекминского округов в ревком поступили телеграммы с просьбой разрешить формирование добровольческих отрядов на месте. Но ввиду отдаленности этих районов от их помощи пришлось отказаться. Широкий размах принял сбор пожертвований. Население сдавало лошадей с седлами, рогатый скот, меховую одежду, рукавицы, шапки, обувь и продукты.

Якутия готовилась к встрече Пепеляева. Красноармейских частей в городе было мало. Как только наступил решительный перелом в ходе борьбы с Коробейниковым и началась ликвидация белогвардейского мятежа, прибывшие из Иркутска два красноармейских полка были отправлены обратно. Второй северный отряд имени Каландарашвили был демобилизован. В Якутске остался только один батальон. Город в случае новой опасности мог поставить под ружье, включая рабочих города и парторганизацию, до 1200—1300 человек. Из огневых средств имелось четыре орудия и до двух десятков пулеметов.

До получения сведений об авантюристическом походе Пепеляева советское командование в Якутии разрабатывало оперативный план окончательного разгрома белогвардейщины. Опорными пунктами ее были города на Охотском море — Охотск и Аян.

Нам было известно, что особенно крупные силы белогвардейцев находились в Охотске. Здесь сосредоточились несколько банд, вожаком которых был сподвижник атаманов Семенова и Калмыкова есаул Бочкарев. Он прибыл в Охотск осенью 1921 года по указанию японских интервентов, желавших распространить власть марионеточного приморского правительства на северо-восточное побережье России. Объединившись с местными контрреволюционными бандами, белогвардейцы разгромили Советскую власть и установили свою кровавую диктатуру на всем побережье Охотского моря и на северо-востоке Якутии.

После разгрома мятежников под Якутском так называемое «Временное якутское областное народное управление» в сопровождении отряда в 250 человек тоже перебралось в Охотск.

В Аяне войск было меньше. Сюда бежал из-под Якутска корнет Коробейников и с ним около 300 мятежников.

Чтобы покончить с белогвардейщиной, нужно было очистить эти два ее опорных пункта. Выполнить это предстояло двум отрядам красноармейцев по 250 человек. В Якутии шла подготовка экспедиций, когда из Владивостока поступили сведения о подготовляемой Пепеляевым авантюре. Это резко изменяло обстановку и требовало перестроить планы.

Командующий войсками Байкалов поставил вопрос о том, чтобы красноармейские отряды на восток не посылать, выдвинув достаточно серьезные доводы. Однако командование корпуса настаивало на выполнении ранее поставленных оперативных задач. Байкалову пришлось согласиться.

29 июля 1922 года на якутской пароходной пристани царило большое оживление. Добрая половина населения города вышла провожать красных бойцов. На охотское побережье выезжали два отряда по 250 человек в каждом. Один из них под командованием Лепягова направлялся в Охотск, другой — под командованием Карпеля — в порт Аян. Пароходы «Соболь», «Диктатор» и «Революционный», стоявшие у причалов, выбрасывали из труб клубы иссиня-черного дыма.

Посадка уже закончена. Красноармейцы, не думая о том, что ждет их впереди, грянули песню. Лучи солнца играли на стали винтовок и пулеметов, сверкали в окнах опустевших домов.

Пароходы дали прощальные гудки и, шлепая плицами колес, разбрасывая сверкающие брызги, поплыли вниз по течению реки. Над ними, высоко на мачтах, призывно реяли красные флаги…

Оба отряда шли вместе только до Охотского перевоза. Здесь, отсалютовав друг другу несколькими винтовочными залпами, они расстались. Отряд Карпеля продолжал путь на пароходах, а отряд Лепягова высадился на берег.

До Охотска оставалось еще около 600 верст. Летом двигаться в этих местах можно лишь по узкой тропе, все время тайгой. Поскольку достаточного количества лошадей собрать не удалось, весь груз взять с собой не могли. Пришлось отбирать самое необходимое — оружие, боеприпасы. Продовольствия пришлось взять гораздо меньше, чем требовалось.

Близкая осень и заморозки заставляли торопиться. И 23 августа отряд Лепягова без зимней одежды, без достаточного запаса продуктов питания все же выступил на Охотск. В первые дни похода шли довольно быстро — «шоссе в проекте», как шутили бойцы, было сравнительно сносным. Но на третий или четвертый день стали попадаться болота, в которых ноги вязли по колено, и идти было очень тяжело. И люди, и лошади сильно утомлялись.

А дорога становилась все хуже. Теперь попадались болота протяженностью верст по двадцать. В таких местах красноармейцы снимали с застрявших лошадей вьюки и сами несли их, шагая с кочки на кочку. Но досаждали не только болота, там, где их не было, тропа все чаще оказывалась заваленной буреломом. Тогда приходилось пускать в ход топоры, пилы, растаскивать валежник. В довершение пошли дожди, и отряду каждый день приходилось преодолевать по нескольку шумных горных речек.

Настал сентябрь. От утренних заморозков трава начала желтеть. Лошади из-за плохого корма и тяжелой дороги быстро худели и теряли силы. Некоторые из них еле передвигали ноги.

От постоянной сырости обувь красноармейцев начала расползаться. Одежда также растрепалась. Но никто не жаловался, не падал духом. Всех поддерживала революционная сознательность. Оборванные, разутые, изнуренные красноармейцы шли и шли. После четырнадцати дней невероятно тяжелого пути, 6 сентября, подошли к станции Аллах-Юньской. Позади осталось около двухсот пятидесяти верст.