Илья Старинов - Не в плен, а в партизаны Страница 6

— В нашем распоряжении на заготовительные мероприятия осталось по меньшей мере два часа. После 23 часов мы уже не можем нигде показываться. Товарищ капитан, — продолжала радистка, — скоро нам нужно будет переходить железную дорогу, давайте сделаем пару километров в сторону и тем самым покажем ложное направление, и заготовим немного продовольствия у железнодорожников, где-нибудь на будке около переезда, там народ победнее, собак, наверное, не держат, а мы их не обидим.

Через час они вышли к железной дороге и пошли вдоль ее в восточном направлении до тех пор, пока не подошли к переездному домику и остановились около него.

Железная дорога, как и предполагали пилоты, никем не охранялась. Вскоре показались огни поезда. На переезде зажглась красная лампочка и послышались короткие звонки. Из будки вышел сторож. Он проводил поезд и, убедившись, что все в исправности, возвращался домой, когда навстречу ему вышли двое вооруженных: Бунцев в плащпалатке Кретовой, а Кретова — из парашюта, покрашенного травой и замазанного землею настолько искусно, что ночью его не отличишь от настоящего плаща.

На ломаном немецком языке Кретова попросил хлеба, сала или масла и взамен предложила позолоченный браслет от часов. Сторож взял в руки цепочку, посмотрел на Кретову и пояснил, что у него нет столько хлеба и других продуктов, чтобы они по стоимости равнялись такой вещи. Прищурившись, сторож спросил, кто они и куда идут. Бунцев и Кретова стали выдавать себя за убежавших из немецкой армии мобилизованных словаков.

— Теперь много бегут, да много и попадаются и погибают. Вчера двух поймали… — начал рассказывать сторож также на ломаном немецком языке.

Хотя Бунцев и Кретова и плохо понимали, но когда услыхали, что вчера двух поймали, переглянулись и, остановив сторожа, стали расспрашивать, как выглядели эти двое. К счастью, многие признаки не сходились: они были почти одинакового роста, а Темкин был выше Добрякова. Зазвонил звонок. Шел поезд. Переездный сторож однако не пошел его встречать, а пригласил пришельцев зайти к нему в дом, но пилоты, переглянувшись, отказались. Они не хотели, чтобы сторож рассмотрел их при свете. Кретова стала убеждать сторожа взять браслет и дать им продовольствия, пусть оно стоит и дешевле. Она показал на пальцах, что им надо идти еще целую неделю, а заходить ни к кому они больше не хотят. Сторож взял браслет и вошел в дом. Послышался женский голос. Шли томительные минуты. Наконец он вышел и вынес целую буханку белого хлеба, большой кусок копченой ветчины.

Пилоты стали быстро укладывать продовольствие и незаметили, как внезапно появилась взволнованная жена сторожа. Она дотронулась до руки Кретовой и стала вкладывать в нее браслет. Ольга стал отказываться, но пожилая женщина решительно настояла, чтобы Кретова взяла свой браслет и целый кулек яблок. Пилот не увидел в темноте, как на глазах у пожилой женщины появились слезы. Это она вспомнила своего брата Санто — рабочего из Мишкольца. Он в 1936 году уехал в Испанию и, может быть, теперь, как и эти несчастные, нуждался в куске хлеба, а может быть… и она утерла платком набежавшие слезы.

Распрощавшись со сторожем и его женой, Бунцев и Кретова пошли в северном направлении на Братиславу. Когда будка скрылась из виду, они остановились. Прислушались. Ничего подозрительного.

— Н-да, это тебе не помещик, а пролетарии всех стран, они против фашистов, — сказал капитан. — Но, с другой стороны, у нас нет основания полагать, что они никому не скажут о нашей встрече. Теперь их ничто не связывает.

— Если они ничего не взяли, то, будучи честными людьми, никому ничего не скажут. Если кто подлец, так того и браслет не удержит, — заметила Кретова. Ну, а теперь давай соображать, как замести следы. Здесь не воздух, а земля, и, к несчастью, остаются следы.

«Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Так и у нас. Хоть моросит мелкий дождик, но он смывает наши следы на мостовой, поэтому нам придется найти дорогу с твердым покрытием в нужном нам направлении, да постараться прийти на сборный пункт возможно раньше, чтобы следы успели «простыть», думала бывалый партизан.

Дорогу в нужном направлении найти не удалось, но попалось поле с устойчивым дерновым покрытием, и они свернули в направлении на сборный пункт.

Шли долго в темноте. Останавливались, прислушивались, опять шли. Никто их не замечал.

Подойдя к лесу на 250–300 метров, пилоты остановились, залегли и стали изучать обстановку. Ничего подозрительного. Все тихо.

«Что это значит? Кто там в лесу, где назначен сборный пункт. Свои? Засада? Или никого нет?»

Было уже далеко за полночь, когда Бунцев и Кретова вошли в лес и, бесшумно ступая, прислушиваясь к каждому шороху, направились искать назначенное место.

Глава 5

Подпольщики действуют

Когда самолет капитана Бунцева на одном моторе подлетал к железнодорожному узлу Сегед, он был забит воинскими поездами. Среди других эшелонов почти в центре узла рядом стояли два состава: один с цистернами, второй с награбленным оборудованием. Сигнал тревоги всех сразу насторожил. Кто имел возможность, постарался подальше уйти от набитого эшелонами узла. Кто не мог уйти, с трепетом ожидали начала налета. В составе эшелона с награбленным имуществом был один вагон с угнанными на каторгу людьми из стран, куда вторглись разбойничьи полчища гитлеровцев. Среди иностранных работниц было и несколько советских женщин. Разными путями попали они в расставленные гитлеровцами сети, и теперь сидели в набитом вагоне, проклиная тот день, когда оторвались от матери-Родины. Среди них были две девушки: кубанская казачка Шура Нечаева и дочь донецкого шахтера Нина Малькова. Они состояли в антифашистской подпольной организации «Искра». Попали они в один вагон, подружились и давно решили убежать, да так убежать, чтобы за все перенесенное ими отплатить врагу, чтобы за их пот, за все издевательства над ними кровью заплатили фашисты, но долго не было подходящего случая.

Когда зенитная артиллерия открыла огонь и началась паника, начальник конвоя, не отличаясь храбростью, оставил в эшелоне надежных часовых, а сам с особо ценным техническим персоналом поскорее стал уходить в сторону от огнеопасных эшелонов.

— Попробуем бежать, — шепнула Нина своей подруге, когда они вместе с другими иностранными мастерами остались в запертом вагоне.

Шура кивнула в знак согласия.

— Все по плану номер два, — шепнула Малькова и направилась в конец вагона, к часовому.

Идет, а ноги подкашиваются, не хотят слушаться. Когда планировали, договаривались, представлялось все как-то проще, безопаснее, а вот теперь, когда надо действовать, ноги стали точно чужие. Ей казалось, что вот-вот она остановится, не выдержит, не подойдет к часовому и повернет обратно. Но она шла и шла.

— Тебе что надо? — спросил часовой, пристально глядя на подошедшую.

Нине показалось, что часовой догадывается о том, что они задумали и потому он так настороженно смотрит.

В это время они отчетливо услышали стук в дверь на противоположном конце вагона.

— Вас спрашивает кто-то из других дверей. Начальник большой спрашивает, офицер. Требует открыть ему дверь, — сказала Малькова, сама не узнавая свой голос.

Часовой, проверив надежность запора двери, положил ключ в карман и направился с девушкой через вагон к другой двери.

Малькова шла впереди, и ей казалось, что сейчас произойдет непоправимо страшное. Когда часовой шел по вагону мимо ее подруги, на него внезапно бросилась Шура, ударила его тяжелой плевательницей по голове. Вслед за ней на гитлеровца бросилось сразу три других девушки. Нападение было хорошо заранее продумано, и теперь все действовали решительно и отчаянно. Труп часового впихнули под нижнюю лавку. Двадцать четыре невольницы были свободны. В их распоряжении был ключ, они забрали оружие гитлеровца и, пользуясь затемнением, незаметно вышли из вагона. Кругом никого не было. На станции бушевал пожар.

— Добавим огонька! — предложила Нина.

— Давай добавим. Не зря я работала на складе ГСМВ машинотракторной станции.

Малькова быстро открыла одну из цистерн, и из нее бурно потек бензин. Смочив горючим платок, она завернула им камень, отошла, зажгла и бросила под цистерну. Внезапно широкое пламя осветило девушек, немного опалив их, а через несколько минут цистерна взорвалась, и казалось, что на том пожар и окончился, но вскоре забушевал вагон и начались взрывы.

Вырвавшись на волю, Шура и Нина почувствовали огромную ответственность перед освобожденными ими из неволи подругами. Только пять из них были посвящены в подготовку к побегу, остальные убежали из вагона, воспользовавшись паникой. Согласно плану нужно было пробираться на север, в горы, а там — к словацким партизанам, но теперь всех волновал вопрос: куда идти? где спрятаться на день?