Дмитрий Линчевский - Гранатовый срез Страница 6

— Мой юный друг, — хмуро пробасил Фокин, не оценив шутку, — если ты не прекратишь тут дурковать, я твои метр восемьдесят в поросячий хвост закручу и к унитазному бачку подвешу.

— Да ладно, — расплылся в улыбке Полынцев, — ты чего с утра такой груженый? Все замечательно. Иди Чупачупсику и докладывай: мол, раскрыли в кратчайшие сроки и с минимальными потерями: только две пуговки и пипочка на бушлате оторвались, — Андрей откинул полу бушлата, демонстрируя понесенный ущерб. — А шороху я у них, правда, навел и мужиков этих сюда притащил. Когда перед клеткой обыскивать стали, у сынишки в кармане часики обнаружились, а на них гравировочка — 'За доблесть в боях'. Представляешь?

— Фью-ють, — присвистнул Олег, — интересно, что он по этому поводу шепчет? На помойке нашел?

— Сначала примерно так и сказал. А потом я его немного прижал, фотку с места происшествия в нос сунул, говорю, видели тебя там, и даже следы изъяли. В общем, поплыл он и признался, что часы оттуда. Молодец Андрюша? Мышей ловит?

— Молодец, молодец, — погладил его по головке Фокин, — получишь 'Чупа-Чупс' от Чупачупса. А сейчас давай-ка паренька в наручники и ко мне, будем дознаваться.

В кабинете искушенный сыщик применил старый, но по-прежнему действенный метод дознания — поставил парня у шкафа и зацепил браслетами за шпингалет антресоли. Находиться в вытянутом положении было крайне неловко, и поэтому ожидалось, что откровения из подозреваемого польются намного быстрей, чем обычно.

— Чем раньше начнешь говорить, тем скорее сядешь, — ласково объяснил диспозицию Фокин. — Давайте, юноша, мы терпеливо ждем.

Мосластый паренек с туманным взглядом, длинным носом и расквашенными губами (последний штрих внес в портрет местный художник Полынцев), долго решал, как ему лучше поступить. Наконец, что-то сообразив, он глубокомысленно изрек:

— Так я, это, как его, вроде уже все рассказал.

— Молодец, — похвалил Олег, — теперь подробненько повтори все сначала и можешь садиться. Будешь говорить правду — получишь самый маленький срок, а станешь обманывать — тридцатый день своего рождения встретишь на зоне, и подарят тебе к празднику торт из тюремной лапши и свечки из собачьих какашек.

Полынцев не был сторонником механических способов допроса. Еще пару часов назад, там, в квартире, где маргинальное семейство набросилось на него, как стая дворовых собак, ему казалось, что возмездие будет сурово на расправу. Но сейчас, когда все так замечательно окончилось, и противник был повержен, злость куда-то улетучилась. Ну, в самом деле, парень и без того сознался в преступлении, к чему были эти распятья на антресолях. Или, что-то оставалось неясно?

— Ну, это как его, — лепетал задержанный, — сидим мы короче в 'Лотосе', смотрим, а деньги кончаются. Друган говорит, пошли, мол, на улицу, у малолеток бабок шкульнем. Ну, короче, пошли. Народу никого. Спустились в нижние дворы, настреляли там по-быстрому мелочи, возвращаемся. Через аллею проходим, гля, а там мужик на тропинке валяется. Думаем пьяный, подбегаем и только в карманы лезть, а из него кровь как хлынет, ну, мы, короче, ноги в руки и оттуда. А потом я малеха отошел, думаю, а че жмура-то бояться? Ну, вернулся, короче, и почистил малость.

— Молодец, вторую серию хорошо рассказал, — закуривая, подытожил Фокин, — а вот первую не очень. Давай теперь с того места как деньги кончились.

— Ну, вышли, короче, на улицу, — снова затянул Мосластый, — народу нет, мы спустились в нижние дворы, там…

— Что там, мы уже слышали, ты рассказывай, чего здесь: как мужика встретили, как деньги стрелять начали, как ножичек достали — давай, я жду.

— Да вы что, думаете — это мы его, что ли? — взвился парень. — Он уж там был готовый, я только часы и бумажник вытащил.

Услышав последнее признание, Полынцев расстроился и сник. Еще минуту назад грудь его распирало от радости быстрой победы, и вот вам пожалте — дело приобретало новый оборот. Теперь не оставалось никаких намеков на истинного преступника. И кого в таком случае искать? Можно было бы сразу сообразить, что не похож этот субтильный юнец на убийцу, и, потом, бывший собровец мог таких десяток на кулак намотать, а то и побольше. Да уж, опростоволосился перед напарником, ничего не скажешь. Что, спрашивается, мешало самому все детали уточнить? Не зря говорят — не лезь вперед батьки под паровоз, или, как там правильно?..

Фокин прекрасно знал, что словам задержанного нельзя верить ни на йоту и поэтому с упорной методичностью продолжал вести допрос.

— Как зовут твоего друга, где живет и чем занимается?

— Гуня его кликуха, — шмыгнул носом Мосластый, — адреса не знаю, но дом показать могу. Да он в 'Лотосе' каждый день сидит, там и ищите.

— Фамилию называй, а не погоняло, — повысил голос Олег, — не на псарне находишься.

— Зовут Гена, а больше я ничего не знаю, у нас только по кличкам обращаются, по именам — западло.

— Какой он из себя? Опиши, — невесело спросил Полныцев.

— А на вас похож, только вы, это самое, посимпатичней будете.

— Вот это комплимент, Андрюха, поздравляю! — гоготнул Фокин и тут же смахнул улыбку. — Ты нам конкретные приметы давай, а симпатии для зоны побереги, там в самый раз пригодятся.

— Так я конкретно говорю. Он на участкового похож.

— Ну что ж, — состроил шутливую гримасу Олег, — так и запишем: рост — маленький.

— Сто восемьдесят! — напомнил Полынцев.

— Я и говорю — маленький. Телосложение — тощее.

— Спортивное, — процедил Андрей.

— Я и говорю — тощее. Глаза — цвета болотной гнилушки…

— Зеленые! — вспыхнул невольный натурщик. — Может, хватит уже! И без того настроение поганое.

— Ух, как вы ревниво к своей внешности относитесь, мистер симпатичный участковый, — осклабился Фокин. — А в стрипклубе не желаете себя попробовать? Говорят, лучшие стриптизеры из бывших военных получаются.

— Гы, гы, — роготнул в рукав Мосластый.

— А ты чего развеселилось, туловище!? — перешел на армейский жаргон Полынцев, — давно пробоин в фанере не было?

Истеричный звонок местного телефона заставил присутствующих одновременно вздрогнуть.

— Слушаю, — взял трубку Фокин. — Да… понял… хорошо… сейчас буду. — Шеф вызывает, — недовольно буркнул он, закончив разговор. — Уводи этого в клетку, будем новые ЦУ разгребать.

Майор Журавлев раскрыл пухлый, как слоеная булка, ежедневник, и, отыскав нужную закладку, с лукавым прищуром взглянул на Фокина:

— Ну что, герой, можно записывать на ваш счет очередную победу?

— Уже донесли, — обреченно выдохнул сыщик.

— А что так трагично? Хотел первым доложить, или какие-то проблемы возникли?

— Да мы еще сами толком не успели… в общем, там… одним словом, кажется, это не он. Точнее он, но не по убийству, а скорее по грабежу. И даже не по грабежу, а по краже, но в любом случае, пока рано говорить, надо подработать сначала.

— Так, — недовольно крякнул Чупачупс. — Из твоего четко выстроенного доклада я понял одно — поймали, но не того. Отсюда вывод — убийство по-прежнему не раскрыто. Отсюда вывод — главная, она же единственная, версия оказалась ложной. Отсюда вывод — преступление совершено не с целью ограбления, а по иным мотивам, которые нам до сих пор неизвестны. Сразу напрашивается интимный вопрос — а почему?

— Вот над этим сейчас и работаем, Игорь Витольдович, — привычно начал оправдываться сыщик. — Я, как раз собирался с вами посоветоваться, определить, так сказать, направление главного удара.

— Ему про Фому, а он про Ерему! — всплеснул руками Журавлев, — ты уже выбрал одну версию и скинул ее на бедного участкового, мол, ему местная шпана лучше знакома, и что получилось? Пустышка! Теперь опять предлагаешь главную линию разрабатывать? Запомни — нет на этой стадии основных и второстепенных направлений — все одинаковы, все перспективны, только работать надо, проверять, носом рыть, а не водку по вечерам глушить. От твоего перегара у меня все цветы на подоконнике завяли.

Фокин медленно перевел взгляд на окно. Там, действительно, стоял небольшой цветочный горшок. Но, во-первых — он был единственный, а во-вторых — с кактусом. Последний, в представлении Олега, имел к цветам очень далекое отношение.

— Извините, — виновато пробасил сыщик, — случайно как-то вышло. Теперь больше ни капли до самого Нового Года.

— А, брось, — отмахнулся Игорь Витольдович. — Зарекалась свинья дерьма не есть. Рассказывай, что за эти дни успели наковырять.

— В общем, так, — оживился Олег, — мы проверили место работы Берцова.

— А место жительства? — вскинул брови Журавлев.

— Пока нет. Жена не стала разговаривать — сослалась на похороны и плохое самочувствие. Мы с ней завтра встречаемся.

— Вот видишь, вы даже базовые моменты упустили — плохо. Давай дальше.