Николай Потапов - Летчицы. Люди в погонах Страница 6

Когда подошли ближе, девушки услышали их разговор.

– Все, Павел! Мужчинам в станицу нельзя. Строго воспрещается, – сказала Надя.

– Ну и порядочки! – досадливо воскликнул Костенко. – Наши хлопцы по всем падежам ваше начальство склоняют за это.

Надя рассмеялась:

– С вашим братом иначе нельзя. Разреши – вы всю ночь под нашими окнами будете петь серенады. А так, запретная зона – и все.

– Да ведь война…

– А что война? Значит, все можно?..

– Я не об этом… Общение с вами нам сейчас вдвойне дороже. Около вас мы добрее, нежнее душой становимся… А так – совсем огрубеть, зачерстветь можно. Как сухарь на ветру…

Костенко нагнулся, сорвал одуванчик, подул на него, и венчики маленькими парашютиками разлетелись в разные стороны.

– Время такое, Павел. Наш командир эскадрильи говорит: любовь и свадьба после войны, а сейчас воевать должны.

– Глупости говорит ваш комэск. Любовь во все времена вдохновляла людей. Влюбленный человек и воюет смелее. По себе знаю…

– Ох, Павел, совсем утомил меня разговорами, – устало вздохнула Надя. – Дай хоть часик поспать.

Костенко ушел, а Надя стала медленно подниматься в гору.

– Эй, гулена! – окликнула ее Ольга. – А ну иди-ка сюда!

Надя вздрогнула, быстро обернулась на голос и, узнав девушек, направилась к ним.

– Вы что тут делаете? За мной шпионите? – улыбнулась она. – Шпионить – самое последнее дело.

– Когда же спать будешь? – уставилась на нее Аня. – Скоро ведь на аэродром.

– Спать надо, Аннушка, поменьше, иначе счастье свое проспишь, – томно потянулась Надя.

– Подумаешь, счастье… – фыркнула Аня. – Сегодня он здесь, а завтра – ищи в поле ветра. Счастье… Вот выдумала!..

– Ой, не зарекайся, Аннушка, – обняла ее Надя. – Никто не знает, когда придет любовь… Как в песне: любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…

– Война… Не до любви тут, – поджала губы Аня.

– Глупая ты… – Надя засмеялась, накрыла Аню курткой, свалила на траву, а сама побежала в дом.

– Вот сумасшедшая… – ворчала Аня, вставая. – От любви, видно, свихнулась…

После завтрака летный состав отправили на аэродром.

Первая эскадрилия собралась у штаба. Кто расположился на скамейке, кто – на ящиках, многие сидели на земле. На стене деревянного домика, в котором размещался штаб, висела большая карта.

Комэск, невысокая плотная женщина, водила указкой по карте, объясняла боевое задание.

Эскадрилье предстояло в составе полка нанести бомбовый удар по скоплению танков и пехоты противника в районе одной станицы.

Она рассказала о боевом порядке звеньев в воздухе, об очередности взлета экипажей. Предупредила о том, что в районе цели расположены зенитки, над станицей патрулируют истребители противника.

В заключение опросила:

– Задание ясно?

– Ясно!.. – раздались голоса.

– Как отдохнули?

– Хорошо отдохнули! – дружно ответили девушки.

– Выспались?

– Выспались… – незаметно, одними глазами, улыбнулась Надя.

Летчицы расходились по самолетам, обсуждая детали вылета.

А через некоторое время ПЕ-2 поднялись в воздух и, собравшись в колонну эскадрилий, пошли под облаками на юго-запад.

К этому полету летный состав готовился тщательно. Изучали цели по фотоснимкам, крупномасштабным картам и четко представляли расположение их на местности.

Самолеты шли в район, где должны были встретиться с истребителями прикрытия. Но встреча не состоялась. «Яков» там не оказалось. Напрасно в эфир неслись позывные ведущей группы: «“Тросики”! “Тросики”! Я – “Резеда”, нахожусь в районе встречи».

Истребители в точку встречи так и не вышли. Бомбардировщики остались без прикрытия. Полет осложнялся. Но задание надо было выполнять. Приближалась линия фронта. Неожиданно из-за облаков вывалились «мессершмитты», с ходу обстреляли строй. Самолет Басовой шел внешним ведомым, удар пришелся на него. Атака истребителей была внезапной, и Надя не успела уклониться от их огня. Петр Беляев, стрелок-радист Голубкиной, припал было к пулемету, чтобы дать очередь по «мессерам», но они скрылись в облаках.

– Вот дьявол! – выругался Петр и с досады послал им вдогонку короткую очередь.

Но тут он услышал в наушниках тревожный голос Ани:

– Нас атакуют!

Петр поймал в прицел пристроившийся сзади вражеский истребитель, нажал на гашетку пулемета. «Мессер» неуклюже клюнул носом, словно споткнулся обо что-то, и круто пошел вниз. За ним потянулся шлейф черного дыма.

– А, гад, попался! – воскликну Петр.

Но второй «мессершмитт», скрытый от стрелка стабилизатором своей «пешки», успел дать несколько очередей по самолету. В кабине остро запахло бензином. Встречный воздух гнал по плоскости тонкие струйки бензина, забрасывал их в кабину радиста.

– Товарищ командир, бак пробит! – доложил Петр.

– Знаю, – коротко ответила Ольга, а сама с тревогой следила за самолетом Нади: языки пламени, которые показались на правом моторе после атаки «мессеров», становились все ярче.

«Почему они не возвращаются домой?» – беспокоилась она.

– Басова! – вызвала она ее по рации.

Надя молчала. Бледно-розовые языки пламени от моторов тянулись к плоскости, подбиралась к фюзеляжу. Самолет сильно кренился, но упорно шел вперед…

За линией фронта фашисты встретили группу шквалом зенитного огня. Шапки разрывов прошили весь строй. Петр едва успевал докладывать: разрывы справа, слева… Ольга маневрировала, бросала самолет то влево, то вправо.

– Держи курс! Курс держи! – требовала Аня. – Мы на боевом…

Яркая вспышка ударила в глаза. Повернув голову, Ольга увидела слева охваченный огнем ПЕ-2 из соседнего звена. Самолет, потеряв управление, падал вниз. Ольгу бросило в жар, руки мелко дрожали, штурвал показался ей тяжелым…

– Приготовиться к бомбометанию. Скоро цель, – услышала она голос Ани.

И эта обыденная, столько раз слышанная команда придала ей силы, помогла подавить минутную растерянность.

У ведущего самолета открылись бомболюки; они подходили к цели. Там, внизу, в районе станицы, противник сосредоточил танки и пехоту для наступления.

– Бросай! – закричала Ольга так громко, что Аня даже вздрогнула. Нажала на кнопку сброса, бомбы полетели вниз.

Наблюдая в прицел, Аня увидела поднятые кверху взрывами бомб черные столбы земли.

– Бомбы накрыли цель! – довольная, сообщила она.

– Хорошо, – ответила Ольга, а сама думала о том, как помочь экипажу Басовой, чтобы не сбили их самолет на обратном пути. Надя тоже сбросила бомбы и с небольшим креном разворачивала самолет на обратный курс.

«Только бы они перетянули линию фронта, только бы перетянули», – мысленно повторяла Ольга и хотела сказать радисту, чтобы он наблюдал за Надиным самолетом. Вызвала его по СПУ[7]. Но Петр не ответил. Она позвала его еще раз. И снова молчание. А Петр задыхался в парах бензина. Голова отяжелела и кружилась. Ухватившись за лафет пулемета, Петр приподнялся, хотел сесть повыше на походное сиденье, но в глазах поплыли зеленые круги, и приступ рвоты свалил его на пол кабины.

Самолет Нади летел с небольшим углом планирования, оставляя за собой тонкую полоску дыма. Показалась линия фронта. Их обстреляли зенитки, но огонь был беглым, неточным, видимо, противник не ожидал наших самолетов в этом районе.

Перелетев линию фронта, они увидели впереди слева полевой аэродром. Вслед за Надей посадила на этот аэродром ПЕ-2 и Ольга. Некоторое время Ольга и Аня сидели в кабине молча, не двигаясь, – так удивительна была наступившая тишина. Тревога за исход полета осталась позади. Аня открыла нижний люк, кто-то подал стремянку.

Выглянув из кабины, она заметила офицеров, солдат. Мужчины сначала увидели, как из люка показались маленькие ножки женщины, а потом и сама миловидная блондинка. Вслед за ней спустилась по стремянке Ольга.

– Что за наваждение?! – не скрывая радости, воскликнул худощавый майор. – Одни небесные богини к нам сегодня в гости!

Ольга обвела их холодным взглядом: «Они еще улыбаются! По их вине, можно сказать, подбиты две “пешки”, а им весело», и сухо спросила:

– Почему не было истребителей прикрытия?

– Как не было?! – с длинного лица майора улыбка сразу исчезла. – Две эскадрильи дали на ваш полк.

– В район встречи они не вышли.

– Выясним, почему так получилось. Выясним… – растерянно повторял он.

– Вот и выясняйте.

Солдаты вытащили из самолета радиста, положили на траву. Ольга расстегнула у него ворот гимнастерки, ослабила ремень, приподняла голову. Он был без сознания.

Подъехала санитарная машина.

На носилках Петра внесли в машину, отправили в госпиталь.

Сквозь толпу военных к девушкам пробралась Вера Задорнова.

– У вас все живы? – спросила ее Ольга.

– Живы, живы… Идемте к Наде, ранило ее.

Надя сидела у небольшой копны сена, правая нога была перевязана.