Олег Валецкий - Югославская война Страница 62

Стоит привести пример с противотанковыми средствами, главным образом, артиллерией корпусного подчинения СРК.Ее два дивизиона были размещены в районе сел Xpeша и Вучья Лука по направлению к Пале и Соколацу, то есть там, где, если бы даже какой-нибудь, внезапно сошедший с ума мусульманский офицер, повел три или четыре имевшихся в Сараево танка в атаку, то в силу трудно проходимости дорог на этом горнолесном участке сараевского фронта/высота до 1300 метров/ вряд ли бы они даже дошли до сербских позиций. К тому же прорыв на этом участке мусульманским силам ничего, кроме новых гор не давал, ибо дальше шли горы сербской Романии. Не случайно, что этот участок был одним из наиспокойных на сараевском фронте и оборона здесь была поручена всего одному пехотному батальону из состава 1-ой Романийской бригады. Смысла бросать силы и средства на этот участок мусульманское командование не видело, и его сила никаких масштабных наступлений в этом районе не предпринимали, поэтому неясна была роль находившихся здесь сербских противотанковых средств, куда лучше послуживших бы либо 1-ои Сараевской и Илиджанской бригадам в их боях на внутреннем фронте в городских кварталах Сараево, либо на внешнем обруче сараевского фронта ,где сербские силы с направления Високо и Брезы подвергались частым нападениям противника, тем более все равно командованию бы пришлось постоянно посылать и на один и на другой фронт средства огневой поддержки, в том числе из противотанковых дивизионов. Тем не менее то, что сами противотанковые дивизионы с большинством своих средств остались там ,где были и использовались вместе с соседней ей группой корпусной артиллерии для обстрела Сараево, говорит само за себя. Ясно, что сербский военно-политический верх брать Сараево не желал, хотя причины были разные для различных групп в этом верхе. Даже наступательная операция «Лукавац-93»,самая наимасштабная операция ВРС после «Коридора-92»,не считая оборонительных действий в Босанской Крайне августа

—сентября 1995 года,не является доказательством обратного. В этой операции численность сербских войск достигла десятка тысяч человек, что было для местных условий довольно много. В сборе войск для этой операции опять применялась обычная тогда практика посылки в операцию сводных составов из Сараевско-Романийского корпуса/прежде всего силы 1-ой Сараевской, 1-ой Романийской, Илиджанской,Игманской бригад, а так же подразделения корпусного подчинения — разведка, военная полиция и силы 2-ой Сараевской бригады, в чьей зоне ответственности и находились подступы к поселку Тырново — главной цели операции/ и Герцеговинского корпуса/Коничкая, Невесеньская и Гачанская бригады.Были привлеченны и силы корпусного подчинения и других бригад, в том числе из Калновика и Фочи, державших фронт по направлению к Тырново с Герцеговинской стороны/. Были сюда посланы силы, непосредственно подчиненные Главному штабу, а так же Дринскому и 1-му Краинскому корпусам, а так же силы МВД, в первую очередь специальная милиция — вообщем-то, суматоха тогда было поднята приличная. Само Тырново пало довольно быстро, чуть больше, чем за неделю, да и противник сопротивлялся не особо упорно. Разбитый на перевале Рогой и на высоте Орловац противник после первых своих потерь от сербского огня, в первую очередь танков, в ближний бой вступать не хотел, а начинал отступать ,точнее бежать, и пожелай сербское командование — мало кто из мусульман мог бы уйти из Тырново и соседнего села Киева по извилистым и трудно проходимым горным дорогам Игмана и Белашницы. За само Тырново никаких боев не было, и удивительно, чего ради местный мусульманский офицер Адем Зулич вообще решил возвратиться в Тырново за какими-то документами, где тут же попал в плен, когда видел, как сербские бойцы с вершин гор над Тырново не торопясь спускаются в поселок. Правда тогда возникло одно недоразумение, ибо, хотя первыми в Тырново вошли бойцы с Гырбовицы из состава 1-ой Сараевской бригады,в газетах было указано, что это сделала Сербская гвардия Главного штаба, но это не столь важно, ибо Тырново было не Вуковар и не Сараево. Все же падением Тырново был постигнут определенный успех, так как, во-первых, для Республики Сербской открывался путь из Луковицы и, соответственно, из Пале в Герцеговину, и два корпуса Сараевско-Романийский и Герцеговинский смогли «связать» свои линии обороны. Потери в сербских силах при самом взятии. Тырново были малы, может несколько десятков убитых и раненых и то, что мусульманские силы так легко оставили в полном окружении свой анклав Горажде, говорит о весьма большой их общей слабости, в том числе в области как командования, так и морали и дисциплины. После этого сербское войско не торопясь двинулось на взятие горных массивов Тресковица,Игман и Белашница,однако тут наткнулось на сопротивление противника и серские потери несколько возросли. Все же сербы дошли до отеля «Игман»,под вершиной Белашницы,и в соседнем отелю мусульманском поселке Храсница началась паника, схожая Тырновской, и возьми его сербские силы, этим они пересекли бы последний путь из Сараево/подземный тоннель под сараевским аэродромом/,отрезая бы уже и сараевский аэродром, а 1-я и 2-я Сараевские бригады смыкались бы с Илиджанской бригадой, шедшей с противоположной стороны на этот же Игман. Но даже это не было достигнуто, и войска были остановлены приказами сербских политиков с верха.

Точно такая же судьба ожидала операцию сербских сил по взятию Горажды, предпринятой сразу же после остановки операции «Луковац —93». Под Горажде сербские силы в августе 1993 года смогли взять большую часть территории этого анклава. Наибольшие успехи были достигнуты со стороны Вишеграда, откуда сербские силы наступали вдоль автопути и реки Дрина, и сумели занять села до Усти-Прачи включительно, то есть почти до окрестности Горажде. В тоннелях на автопути в сербские руки попало несколько неприятельских танков и других бронемашин. Было захвачено немало трофеев и пленных. В то же время, со стороны Пале продвижения вперед почти не было.Это, вероятно, было следствием прошлого неуспеха от 12 июня, когда сербские силы из состава специальной милиции и 1-ой Романийской бригады, не смотря на довольно сильную поддержку танков и артиллерии, так и не смогли прорвать неприятельские линии обороны под Ореховцами и возвратились, не дойдя до траншей и потеряв до полутора десятка мертвыми и до полусотни ранеными.

Впрочем, операция под Горажде все равно не была доведена до конца, опять-таки по политическим причинам. Мусульманские войска в Горажде продолжали до конца войны отвлекать на себя значительные сербские силы из своего окружения. Что это влекло за собой —известно по опыту любой войны, и если мусульмане и хорваты в 1995 году смогли осуществить маневр силами, то сербы были скованы на своих позициях, при том что их войска, в большей степени, чем не приятельские, страдали от бегства из своих рядов, в силу куда большей открытости границ с Сербией и Черногорией, тогда как беглецам из армии Боснии и Герцеговины надо было либо как-то пробираться на хорватскую территорию по каким-то тайным каналам, что было довольно рискованно, либо искать, лазейку в воздушном транспорте «миротворцев», что было не менее сложно из-за собственной полиции и существовавшего военного положения.Так что думается несмотря на всю анархичность в сербском обществе, несмотря на всю коллекцию проходимцев и дураков, рядившихся в штабных, непросыхающих вояк, жуликоватых и лживых «кафанских» героев и мелкого уголовного элемента, и несмотря на далеко не высокое духовное состояние сербского народа, все же именно он, пусть даже мало сознательно защитил Республику Сербскую, а в особенности велика его роль была в защите Сербского Сараево, наиважного фронта во всей войне. Сербский верх не смог использовать даже то, что имел и нечего удивляться тому, что Запад своим планам Вэнса-Овена потребовал не только сведения территории Республики Сербской где-то на 70% от территории Боснии и Герцеговины, но и разделения сербских земель на изолированные мусульманскими или хорватскими землями области.

В январе 1993 года политические вожди трех сторон в Боснии и Герцеговине, едва ли не поселившиеся в Швейцарии, подписали в Женеве Устав \Конституцию/ будущей Боснии и Герцеговины,а в мае Караджич подписал в Афинах сам план Вэнса-Овена. Все было логично, ибо сербская сторона не хотела побеждать и должна была или подписать мир на условиях Запада или быть поражена. Караджич тут был реален, хотя очевидно, что в руководстве его же СДС было договорено о том, что на Скупштине, назначенной на 8 мая 1993 года в Яхорине/Пале/, план будет отвергнут. Не помогло и присутствие президента Югославии Добрицы Чосича.и президента Сербии Слободана Милошевича, и президента Греции Мицотакиса,хотя весь этот.якобы, «славяно-православный» карнавал у меня вызывает подозрения в изначальной спланированности этого абсурдного шага, естественно, с учетом всей общей линии в политике. И до этого и после этого СДС, державший абсолютное большинство в Скупштине Республики Сербской, был под полным контролем Караджича и председателя Скупштины Момчило Краишника, а последний наиактивно выступивший против подписания плана, был по многим свидетельствам влиятельнее Караджича и одновременно ближе, чем он официальному Белграду. Насколько известно, в Сербии он купил себе даже обширное имение. Возникает вопрос, так ли уж Белград тогда был заинтересован в подписании этого плана, если не использовал свое прямое, весьма сильное влияние на СДС, тем более, что правовые отношения в Сербии скорее соответствовали тогдашней ситуации в России, чем в Швейцарии, а методы демократического управления в Российской Федерации известны всему миру.