Алексей Ивакин - Десантура Страница 7

— Ваши документы, товарищ командир!

Высокий, ладный артиллерийский капитан с удивлением посмотрел на двоих студентов в кепочках, но с винтовками за плечами.

— Вы ещё кто такие?

Женя показал ему красную повязку на рукаве:

— Истребительный батальон Центрального района, товарищ капитан.

— Ну да… Истребительный батальон… Свои документы предъявите для начала!

Студенты смущенно переглянулись. Патрулировать им приходилось в гражданской одежде. Хотя командир батальона — старший лейтенант НКВД товарищ Соловьев — обещал в ближайшее время обеспечить истребителей армейским обмундированием.

Женя закинул винтовку на плечо и полез в карман белой рубашки.

Капитан взял временное удостоверение и стал его изучать:

— Действительно, истребители… А что ж как махновцы одеты? — капитан добродушно улыбнулся.

— Так не успели ещё, товарищ командир. А вы с фронта? — спросил товарищ Юрчика — Коля Савельев.

— С фронта, ребята, с фронта.

— И как там? — жадно спросил Костя. У него даже заблестели глаза, и он подался всем корпусом к капитану так, что тот слегка отодвинулся.

— Нормально! — спокойно кивнул капитан. — Мы давим. Временные трудности есть, но мы их скоро преодолеем. И пойдем вперёд.

— Эх… Не успеем повоевать… — грустно вздохнул Женька, поджав губы.

— Не переживайте, — подмигнул артиллерист. — А покажите-ка мне как к заводоуправлению пройти.

Женька повернулся, показывая дорогу:

— Значит вот прямо сейчас пойдете, вдоль этого забора, там свернете налево и…

Вдруг он запнулся, будто вспомнил что-то:

— Товарищ командир, а документы все-таки покажите…

— Вы что ребята, немецкого шпиона во мне разглядели? — развел руками капитан, удивленно улыбаясь.

— Порядок такой, товарищ капитан…

Капитан опять улыбнулся, полез левой рукой в карман гимнастерки и мельком посмотрел за спины ребят.

Юрчик машинально стал оглядываться…

Последнее, что тогда увидел Женя — финка, летящая в горло Косте. А потом сокрушительный удар чем-то тяжелым сзади.

Диверсантов тогда так и не взяли. Это Женя узнал уже в Смоленском госпитале. А в октябре его призвали в армию…

…- Заткнитесь, говорю, ироды! — Юрчик вышел из себя от злости. — Немцы рядом!

— Лейтенант, разведка возвращается!

Взвод моментально затих. Послышался скрип снега… А потом появились две фигуры в маскхалатах. Ребята из его взвода, посланные за речку посмотреть — что там да как.

— Ну что там?

— Речка промерзла. А за речкой в перелеске — кабели связи. Тихо, следов нет. Что делать будем?

— Норицын! Бегом до командира роты. Доложи.

— Да, товарищ младший лейтенант.

— Бегом!

Норицын исчез в темноте.

Ребята-разведчики разгребли снег до земли и зажгли там сухой спирт-пасту — синее пламя давало иллюзию уюта и крохи тепла — и торопливо стали грызть гороховый концентрат.

— Эй, вы что это? — возмутился Юрчик. — Это же НЗ. Паек не трогать!

— Товарищ младший лейтенант, сутки уже не ели… — не отрываясь от сухпая, пробурчал один из разведчиков.

— И в самом деле, — поддержал их Заборских. — Кишка кишке бьет по башке. Последний раз перед заброской суп хлебали, силы-то надо восстанавливать.

— Есть приказ по бригаде… — сквозь зубы, зло и решительно сказал Юрчик. — НЗ не трогать. На то он и НЗ. Продукты будем добывать у немцев. Вот возьмем обоз или продуктовый склад, там и поедим. Да и местные жители нам помогут.

— А на кой черт мы тогда жратву с собой тащим, а товарищ младший лейтенант? — спросил кто-то из темноты и тут же зашуршал фольгой. — Пока до немцев дойдем — копыта отбросим.

Стоявший рядом Заборских ухмыльнулся.

Юрчик же, понимая, что бойцы после суточного перехода хотят, есть как волки, махнул рукой. Зимой голодным быть нельзя.

— Черт с вами. Разрешаю по половине брикета горохового концентрата. И по сухарю.

— Вот это дело!

Взвод обрадовано загомонил и моментально стал шуровать в вещмешках.

Сам же млалей сел чуть в стороне, прислонившись к старой берёзе. И с огромным удовольствием вгрызся в соленущий брикет.

Половины его молодому желудку не хватило. Но он, переборов себя, сунул брикет обратно в мешок. И вовремя. Вернулся ефрейтор Норицын.

— Комбат приказал — уничтожить кабели к эээ…, в общем, к такой-то матери.

— Комбат?

— Да, он в роте сейчас.

— Понятно… Первое отделение! Есть возможность отличиться!

Юрчик торопливо надел вещмешок:

— Смирнов, поведешь дорогу показывать! — бросил он одному из разведчиков.

— Смирнитский я, товарищ младший лейтенант. А чего ее показывать? Мы как слоны лыжню натоптали.

— Не рассуждать! вперёд.

Десантники попрыгали на месте, проверяя — не бренчит ли снаряжение и пошли на спуск к речке.

Каждый шаг давался с трудом — спуск ночью по берегу, заросшему кустами чреват опасностями. Полуметровый слой снега скрывал все, что угодно — от валунов до стволов деревьев. Шагать приходилось высоко. Да и шума было — как от стада коров.

Кусты трещали, кто-то упал, сбряцав котёлком, кто-то матюгнулся вполголоса.

Наконец спустились на лед реки и зашагали по сугробам. Юрчик шёл вторым, после разведчика, чью фамилию он так и не мог запомнить.

На противоположный берег поднялись не так шумно — подниматься всегда легче — лесенкой, один за другим.

— Пить хочу, сил нет, — тяжело дышал замыкающий маленькую колонну Миша Иванько. — Товарищ младший лейтенант. Там промоина. На обратном пути наберем водички?

— А что, фляжка пуста уже у тебя? — утирая пот с лица — мороз, а ходьба на широких лыжах по ночному лесу способствует согреванию организма — ответил вопросом Юрчик.

— Да концентрат этот — соленый, ужас!

— Терпи. На обратном пути попьешь. Далеко до кабеля?

— Километр, примерно.

— Отлично… вперёд, вперёд, вперёд!

Смирнитский протянул свою фляжку Иванько. Тот сделал несколько больших глотков и пошёл…

Кабель нашли быстро. Пережгли термитными шариками в четырех местах, куски же выбросили подальше.

Немцы здесь не бродили зимой — целина нетронутая. Так что времени много. Часа два, а может и больше. Не любят немцы ночью по лесам ползать.

Поэтому не спеша тронулись обратно. На речке наполнили фляги ледяной водой. Иванько, как самого легкого, положили на лыжи и он подполз к промоине. Напился сам, потом и фляжки наполнил.

А через час его скрутило от боли в животе.

Санинструктор Белянин ничего не мог понять — любое прикосновение к животу вызывало у рядового дикие стоны.

— Мама, мама, ой, мамочка!

— Хрен его знает, товарищ младший лейтенант, — растерянно чесал затылок санинструктор. — Живот тугой как барабан. На аппендицит не похоже. Может, отравился чем?

— Да чем он травануться-то мог? Не водой же из реки?

Пришлось соорудить волокуши и тащить его в батальон.

ещё час прошёл в томительном ожидании. И немцев с той стороны, и санинструктора Белянина.

Вернулся он мрачнее тучи.

— Помер Иванько.

— Как?! — всполошился взвод.

— Как, как… Взял да помер. Скрутило парня так, что разогнуть не смогли.

— Сержант Заборских! Вещмешок его дай, — заиграл желваками Юрчик.

Младший лейтенант начал рыться в мешке. Гранаты, патроны, тротил, лыжный ремнабор, смена белья, продукты…

Продукты!

Командир взвода достал шесть пустых бумажных оберток из-под горохового концентрата.

— Батюшки-светы! — изумился Белянин. — Так он что… Шесть упаковок сожрал?

Юрчик хмуро кивнул.

— Так это он, почитай, ведро супа разом умял… Таперича и понятен ход… Заворот кишок у парня случился…

— Всё всем понятно? — спросил Юрчик. — Командиры отделений! Довести до личного состава, что продуктовый НЗ не трогать ни под каким предлогом.

А сам стал готовиться к неизбежному вызову к комбату, а то и комбригу. А Тарасов был суров на расправу…

5

— Значит, вас выпустили в сороковом году? Так? — Фон Вальдерзее быстро писал и морщился, когда табачный дым попадал ему в глаза.

— Так. За примерное поведение.

Обер-лейтенант кивнул. И подумал, что это термин «примерное поведение» — означает не что иное, как сотрудничество с ГПУ.

— А призвали в Красную армию с началом войны?

— Да. На третий день. В звании майора.

— Так быстро? И что это значит, по-вашему?

— Значит… Значит, был востребован как специалист.

Немец улыбнулся новому подтверждению своей версии. Стучал десантник на товарищей по камере, ой, стучал…

— А жена с дочерью?

Тарасов вздохнул:

— Арестовали сразу двадцать второго. Как немку. Думаю, что расстреляли.