Наталья Кравцова - Вернись из полёта! Страница 7

— Ну-ка, бери управление. Подвигай рулями.

Сам он поднял обе руки над головой, желая показать Лиле, что она ведет самолет самостоятельно.

— Смелее, смелее! — подбадривал он Лилю.— Смелее дви­гай ручку! Так, как ты делала на земле.

У Лили перехватило дыхание. Сначала робко, потом уве­реннее по команде инструктора она накреняла самолет то впра­во, то влево, наклоняла его вперед, делала горку, снова выво­дила в горизонтальный полет.

— Разворачивайся влево! Ногу! Ногу дай! И ручку накло­ни. Вот так, отлично! Следи за капотом — видишь, как он пол­зет по горизонту? Так и держи...

Лиля быстро схватывала все, чему учил ее Ульянов. Поса­див самолет, он сказал ей:

— Молодец! Будешь летчиком!

Счастливая Лиля смущенно и немного испуганно смотрела на Ульянова.

— А когда? — быстро спросила она.

Ей не терпелось начать полеты как можно скорее. Однако инструктор, покачав головой, ответил:

— К сожалению, придется подождать немного, ничего не поделаешь. Сейчас не возьмут. Тебе сколько исполнилось?

— Мне... скоро шестнадцать! — не задумываясь, выпалила Лиля, прибавив себе целый год от страстного желания быстрее поступить в аэроклуб.

Ульянов, догадываясь, что Лиле едва ли исполнилось пят­надцать, не стал уточнять. Он хорошо понимал девочку.

— Значит, осенью можешь подавать заявление. Я помогу тебе. Примут обязательно.

По-прежнему Лиля являлась на аэродром и целыми днями не отходила от самолетов. Видя такую настойчивость, Ульянов стал иногда брать ее с собой в воздух, учил «чувствовать» ма­шину, показывал различные фигуры пилотажа. Лиля оказа­лась очень способной ученицей и быстро научилась управлять самолетом. Осенью с помощью Ульянова она была принята в аэроклуб официально, а еще спустя год с отличием окончила его и осталась там для прохождения инструкторских курсов.

Наконец Лиля сдала последний экзамен за десятый класс, и ее, молодую девушку, которой тогда еще не исполнилось во­семнадцати, вместе с лучшими инструкторами аэроклуба на­правили в летную школу в Херсон.

Вернувшись из Херсона в Москву вполне квалифицирован­ным летчиком, Лиля продолжала с увлечением летать, рабо­тая инструктором. Особенно запомнилась ей первая группа курсантов, которую она выпустила летом сорокового года.

Принимая группу, Лиля волновалась не меньше, чем вол­нуется учитель, впервые в жизни входя в класс, где его ждут будущие ученики. Десять человек. Десять взрослых парней, которые пришли из техникумов, с заводов, со строек. Она, ин­структор, младше всех по возрасту и, уж конечно, меньше всех ростом. Справится ли она с ними? Будут ли они ее слушаться?

Когда курсанты выстроились и Лиля подошла к строю, старший группы, долговязый парень по фамилии Гордиенко, доложил ей, глядя на нее сверху вниз:

— Товарищ инструктор, группа выстроена!

— Здравствуйте, — сказала Лиля, обращаясь к курсан­там — Я буду вашим инструктором. Фамилия моя Литвяк. Лилия Владимировна...

Этих парней Лиля знала только по прочитанным ею личным делам, которые хранились в отделе кадров, и теперь старалась угадать их фамилии. Ей предстоит научить их летать. Они уже прошли теоретический курс, изучили полностью самолет и мо­тор. Оставалась наземная подготовка, тренировка на земле, и затем — полеты.

 Она стояла перед ними, невысокая худенькая девушка в синем беретике, с ярко-синими глазами, и совсем не старалась напустить на себя ни солидности, ни важности. Многие в строю сдержанно заулыбались, переглядываясь, а один из курсан­тов, самый смелый, усмехаясь, спросил:

— Разрешите задать вопрос, Лилия Владимировна!

— Пожалуйста, — ответила Лиля. — Но лучше называйте меня не по имени и отчеству, а просто: товарищ инструктор.

— Товарищ инструктор, вот тут ребята поспорили: говорят, что вы в восьмой класс перешли... В общем, интересуются, сколько вам лет...

Лиля густо покраснела, но не смешалась, а ответила так, как ответила бы на любой другой вопрос:

— Через три месяца будет восемнадцать.

— О!

— А вам? Кстати, как ваша фамилия?

— Климов. Мне, товарищ инструктор, уже двадцать один! — с довольным видом сообщил Климов.

— Ну и что же? Какое это имеет значение? Моя задача — научить вас летать. Вы когда-нибудь поднимались в воздух?

— Нет...

— А кто-нибудь из вас летал? — обратилась она к строю.

Оказалось, никто.

— Сначала займемся тренировкой на земле. А потом каж­дый из вас полетает вместе со мной.

Курсанты быстро привыкли к Лиле, оценили ее как терпе­ливого, внимательного инструктора, хорошего товарища. Поч­ти все они были тайно влюблены в нее, и только Климов от­крыто говорил ей о своих чувствах при каждом удобном слу­чае. Он ежедневно ждал, когда Лиля закончит работу, чтобы проводить ее от аэродрома! до трамвая — дальше она не раз­решала. Парень оказался очень способным, любил летать, и Лиля считала его своим лучшим курсантом.

Когда пришло время ребятам уезжать в военное летное училище, Климов пришел попрощаться. В то время Лиля вела уже другую группу. Явился он в новом костюме, в белоснеж­ной рубашке, и Лиля, которая раньше видела его только в ра­бочем комбинезоне, залюбовалась красивым парнем с густы­ми темными бровями и черными как смоль, вьющимися воло­сами.

— Лилия Владимировна, можно я буду писать вам? — по­просил он.

— Можно, Климов. Конечно, пиши, я буду рада,— сказала Лиля.— Из тебя выйдет отличный летчик.

Он сдвинул брови в одну линию и решительно произнес!

— Я всегда буду любить только вас, Лилия Владимировна. И вы это помните, пожалуйста. Если я вам буду нужен... Ну, в общем, лучше вас нет никого.

Лиля засмеялась. Он был славным парнем, этот Климов, прямым и честным.

— Ну прощай, Сережа! Желаю тебе счастья и удачи! — сказала она.

Целый год Климов регулярно присылал ей письма. Он готовился стать летчиком на бомбардировщике.

Началась война. Работы сразу прибавилось, целыми днями с утра до вечера Лиля проводила на аэродроме. Набор в лет­ные школы увеличился, нужны были летчики для фронта, и подготовка курсантов в аэроклубах требовала ускоренных тем­пов. Выпуская одну группу за другой, Лиля думала о том, как бы самой попасть на фронт. К концу первого военного лета она в общей сложности научила летать около пятидесяти парней. А осенью сорок первого, когда аэроклуб собирался эвакуиро­ваться из Москвы, ушла в армию и стала летчиком-истреби­телем.

ДВЕ ПОБЕДЫ В ОДНОМ БОЮ

Утром следующего дня Соломатин снова взял Лилю на бое­вое задание. Группа «ЯКов», которую он лидировал, по тре­воге поднялась в воздух, чтобы перехватить фашистские са­молеты, вылетевшие бомбить Сталинград.

— В квадрате двенадцать две группы «юнкерсов». Держат курс на город. Прикрывают восемь «мессеров». Восемь «мессе­ров»... Вступайте в бой! — передали с земли.

На этот раз Лиля не зевала: она внимательно следила за небом, чтобы вовремя обнаружить врага и ничего не пропус­тить. Заметив на горизонте темные точки, которые стали быст­ро увеличиваться в размерах, превращаясь в самолеты, она сразу же сообщила Соломатину:

— Слева впереди самолеты...

— Вижу «юнкерсы»! — отозвался ведущий. — Атакуем с ходу, со стороны солнца!

Соломатин, подправив курс, повел свою группу наперерез бомбардировщикам, надеясь встретить их до того, как они пересекут линию фронта. Нужно было заставить врага сбро­сить бомбы на его территории.

Сдерживая волнение, Лиля с нетерпением ждала момента атаки. Вот они, враги, с которыми она сейчас вступит в бой... Теперь она видит их отлично! Крепко сжав ручку управления, вся собравшись, как перед прыжком, Лиля приготовилась к бою.

Воспользовавшись преимуществом в высоте, Соломатин с ходу атаковал головное звено строя, и Лиля увидела, как со­всем рядом загорелся и стал падать немецкий «юнкерс», сби­тый ведущим. Второй, летевший справа от флагмана, стал по­спешно отворачивать в сторону, отстреливаясь. Она засмотре­лась на пылающий вражеский бомбардировщик и от неожи­данности вздрогнула, услышав в наушниках голос Соломатина:

— «Тройка», «тройка»! Атакуй немца — уйдет!

Лиля бросилась на отколовшийся от строя бомбардиров­щик, который старался выйти из-под удара. Подойдя к нему поближе, она уже почти поймала его в перекрестье прицела, как вдруг откуда-то сбоку выскочил «мессершмитт». Это был истребитель прикрытия из группы, сопровождавшей строй бомбардировщиков. «Мессеры» прозевали момент, когда со­ветские истребители скрытно подошли и со стороны солнца напали на «юнкерсы». Теперь они пытались защитить свои са­молеты, подвергшиеся атаке.

Истребитель с черным крестом на фюзеляже промчался перед самым носом у Лили, как бы заранее предупреждая ее, чтобы она оставила в покое «юнкерс», иначе ей будет плохо. Лиля поняла, что сейчас фашист пойдет в атаку, но ей уж очень не хотелось бросать «юнкерс», по которому она приго­товилась стрелять. Такая возможность! Сейчас она собьет его... Что же делать? Быстро оглянувшись на «мессера», который ей угрожал, она увидела, что тот разворачивается, чтобы зай­ти ей в хвост. «Успею»,— подумала она, все еще сомневаясь в душе, и нажала на гашетки. Однако в спешке прицелилась плохо, и бомбардировщик, умело сделав маневр, успел укло­ниться: очередь прошла мимо. «Мессер»! Где он?» — мелькну­ло в сознании, и, бросив взгляд назад, Лиля похолодела: не­мец уже пикировал на ее «ЯК», держа его на прицеле. «Сей­час будет стрелять!» — испуганно подумала она и резко отвер­нула в сторону, понимая, что уже, может быть, поздно... С ис­пугу ей показалось, что по ее самолету стучат пули, выпущен­ные врагом... Но что это? Мимо, совсем близко, промчался «мессер», за которым потянулся дымный шлейф. Это был тот самый, ее «мессер»... Увидев рядом со своим самолетом крас­нозвездный ястребок Соломатина, Лиля все поняла: опоздай он хоть на одну секунду, и вместо «мессера» к земле понесся бы ее «ЯК»...