Александр. Омильянович - Смысл жизни Страница 7

Неизвестный с минуту молча стоял в темноте, прислушиваясь. Потом он проверил, тщательно ли занавешено единственное окошко в комнатке, зажег ночник и посмотрел на часы. Было половина двенадцатого. Неизвестный сбросил плащ, подошел к печке. Вынув одну плитку, осмотрел тайник и вытащил оттуда ящичек. Это был передатчик. Он включил его…

Лампы медленно накаливались. Мужчина положил палец на ключ и послал в эфир позывные. И вот он уже выстукивает точки и тире длинной шифрограммы. Его руки одеревенели от спешки и нервного напряжения. Временами мужчина прерывал работу и прислушивался. Но ничто не нарушало тишины этой августовской ночи. Ключ передатчика выстукивал текст:

«На аэродроме в Элке размещены полк бомбардировщиков тина «хейнкель», 79 истребителей типа «мессершмитт» и 11 разведывательных самолетов «шторьх». Склад бомб и военного снаряжения находится в лесу рядом с аэродромом. Передаю координаты… С аэродрома в Элке ежедневно проводятся разведывательные полеты над Белостокским районом и северными районами Польши…

21-й корпус генерала Фалькенхорста занял исходные позиции для наступления. Главные силы корпуса сосредоточены в районе Пиша и Пишской пущи. Предполагаемые направления удара: Визна, Ломжа, Новогруд и далее на Замбрув и Высоке-Мазовецке в направлении на Брест. Штаб корпуса расквартирован в Бялой-Пиской. Возможно, генерал Фалькенхорст получил танковые подкрепления…

Командование артиллерии в Элке уже направило все боевые средства к границе. Артиллерия сосредоточена главным образом напротив Визны и Новогруда, на главных направлениях прорыва. Батареям уже обозначены поля обстрела… Все приготовления к немецкой агрессии закончены. Война неизбежна! Предполагаемое время вторжения — 25 или 26 сентября…

Внимание, очень важно! В лесничестве Острыкул находится разведывательно-диверсионный центр, готовящий агентов для заброски в польский тыл. Руководит им обер-лейтенант абвера Шульц из «Несте» в Гижицко. Центр замаскирован под «арбайтсдинст» («рабочая служба»). Почти ежедневно оттуда в Польшу перебрасывают диверсантов. Переброска ведется через деревню Длугоше. Другой разведывательно-диверсионный центр расположен в Житкеймах, Голдапского повята [1], в гостинице Св. Губерта. Его агенты пополняют «пятую» колонну в Белостокском районе. Руководит им капитан СС Герман Дильбе из Тильжи. В центре обучаются группы немцев, бежавших из Польши. Главные каналы переброски центра находятся около Вижайн и Ракувека на Сувалыцине.

Обратите внимание на поселок Цимохы в Олецком повяте. В местную погранохрану прибыл унтерштурмфюрер СС Бернард Тумольке, который поддерживает связь с группой украинских националистов в Плоцичне на Сувалыцине и местными немцами в Сувалках…»

Мужчина прервал передачу, когда поблизости залаяла собака и послышался рокот мотора проезжающей машины. Он долгое время внимательно вслушивался, но все смолкло. Во вновь воцарившейся тишине неизвестный смог закончить передачу шифрограммы…

Контора «Райфайзен», словно улей, была наполнена гомоном сотрудников и посетителей. Начинался горячий рабочий день. Из темно-синего «оппеля», который остановился у входа в здание, вышел мужчина лет сорока, одетый в нацистскую форму. Он энергично захлопнул дверцу автомашины и, перекинув плащ через руку, прошел по коридору, приветствуя по-нацистски многочисленных знакомых. Едва он успел войти в свой кабинет, как отворились двери и секретарша шефа конторы сказала:

— Господин Бергер, шеф вызывает вас.

— Хорошо, сейчас иду.

Через минуту мужчина был уже в кабинете начальника.

— Господин Бергер, мне звонил гауптштурмфюрер Гериц, начальник здешнего гестапо, и просил, чтобы вы незамедлительно явились к нему…

Проницательный наблюдатель заметил бы в этот момент некоторое замешательство на лице Бергера. Даже партийные сановники предпочитали не иметь ничего общего с гестапо.

— Он не сказал, о чем идет речь? — спокойно спросил Бергер.

— Нет. Он просил только, чтобы вы пришли к нему.

— Хорошо.

— Как идут поставки армии?

— По плану. Задержек нет. Рекламаций — также. Я лично слежу за этим и вмешиваюсь, где нужно.

— Это мне нравится. Однако поезжайте, пожалуйста, они там не любят ждать.

Бергер попрощался, сел в машину и спустя несколько минут был уже в здании гестапо. У него проверили документы, выписали пропуск, и дежурный проводил его до кабинета шефа.

— Хайль Гитлер, господин гауптштурмфюрер!

— Хайль Гитлер! Прошу садиться, — бросил Гериц, стоя в непринужденной позе за столом. Он долгим проницательным взглядом окинул прибывшего.

Бергер сел. В правом кармане брюк он ощущал неприятную тяжесть пистолета и запасной обоймы к нему. Шеф гестапо угостил собеседника папиросой, затем начал перебирать лежащие на столе бумаги. Длительное время тянулось напряженное молчание.

— Я слушаю, господин гауптштурмфюрер. Вы меня вызывали?..

— Вы спешите? — Гериц окинул Бергера холодным взглядом.

— В такие минуты, как сейчас, спешка плохой советчик, — спокойно отреагировал Бергер.

— Я согласен, но не во всем. Вы занимаетесь поставками для армии?

— Точнее, наше объединение. А я отвечаю за это непосредственно.

Гериц что-то напряженно обдумывал, а Бергер не спускал взгляда с его рук и лица.

— Сколько работников вам подчиняется?

— Трудно сразу подсчитать. Думаю, что около ста.

— Вы хорошо знаете своих людей?

— Многих — да. Особенно тех, которые уже давно у нас работают.

— Они верны фюреру и третьему рейху?

— Думаю, что да…

— Имеете ли сомнения в отношении кого-нибудь из них?

— Я не думал об этом.

— А стоило бы. Я раскрою вам карты. Мы считаем вас своим человеком. Нам стало известно, что информация о наших военных объектах проникает к полякам…

Бергер напряженно слушал.

— Люди, работающие по снабжению воинских частей, имеют неограниченные возможности вести шпионскую работу. Прошу иметь это в виду… Даю вам партийное поручение: необходимо взять под наблюдение каждого сотрудника, шофера, рабочего — особенно выходцев из польских семей — всех, кто имеет контакты с нашими воинскими поставками, базами снабжения, оборонительными объектами на границе. Если кто-нибудь вызовет у вас даже тень подозрения, прошу сразу же нам доложить. Может быть, это наведет нас на след. Понятно?

— Конечно. Благодарю за доверие, господин гауптштурмфюрер. Я не обращал до сих пор внимания на эти вещи, но, вы понимаете, у нас столько работы…

— Хорошо, буду ждать от вас обстоятельной информации.

В течение нескольких дней Бергер кроме своей обычной работы скрупулезно выполнял и поручение Герица. Он писал характеристики на работников. Делал он, однако, это так, чтобы направить гестапо по ложному следу. Он ставил под подозрение отъявленных гитлеровцев или законспирированных работников абвера и гестапо, за которыми уже долгое время наблюдал.

Бергер был поляком по национальности, выходцем из Белостока. В Восточную Пруссию он «эмигрировал» несколько лет назад, разумеется в поисках работы. Обжившись, он отыскал в своей родословной «немецких» предков, что послужило основанием для принятия гражданства третьего рейха. Затем он заменил имя и фамилию Петра Берговского на Петера Бергера. Со временем вступил в нацистскую партию, принимал активное участие в политической жизни, добиваясь доверия немцев. Бергер поселился в Элке, где был расквартирован штаб командования артиллерии Восточной Пруссии. На польскую разведывательную службу он работал уже с 1933 года, поддерживал связи с Отдельным информационным сектором при командовании 3-го корпуса в Гродно. Работа позволяла Бергеру бывать в воинских частях, его объединение занималось снабжением продовольствием, промышленными товарами, углем. Природная хитрость и сметливость разведчика позволяли ему узнавать вражеские секреты.

Бергер ненавидел гитлеризм, он чувствовал себя солдатом, который во имя родины долгое время вел опасную разведывательную работу. Он действовал на свой страх и риск и мог рассчитывать только на свои силы. Малейшая оплошность грозила смертью. Не только сапер ошибается один раз — разведчик тоже.

Август 1939 года был для Бергера исключительно тяжелым. Он жил как в лихорадке. Посещал воинские части. Часто бывал в компании высших офицеров, для которых единственной темой разговора была готовящаяся война с Польшей. Потом долгие томительные ночные часы он проводил у рации, передавая новейшую информацию о готовящейся агрессии. Он верил, что нападение неумолимо и быстро приближается, и эту свою убежденность хотел передать своему руководству в Гродно.

Утром 1 сентября 1939 года Бергер был разбужен ревом моторов десятков бомбардировщиков и истребителей, взлетавших с аэродрома в Элке. Он выглянул в окно. Небо было безоблачным. Самолеты летели на юг. Бергер понял, что началась война…