Юрий Корольков - ИТАГАКИ ИНФОРМИРУЕТ ЗОРГЕ Страница 7

В конце октября Доихара уехал в Тяньцзинь. Ему понадобилось несколько дней, чтобы уяснить обстановку. Он долго сидел и ломал голову над списком придворной челяди, обслуживающей свергнутое императорское семейство. Пока он остановился на двух лицах – на матери Пу-и, тщеславной, выживающей из ума старухе, и слуге Чэн Сяо, беззаветно преданном экс-императору, – управляющем дворца в Тяньцзине.

Накануне полковник Доихара отправил во дворец визитную карточку с приложением вежливейшего письма, в котором выражал надежду, что его величество император Сюань-тун, как величали экс-императора, соблаговолит принять полковника японской армии Доихара Кендези, находящегося здесь проездом и желающего отдать императору визит вежливости.

Доихара умышленно не употреблял в письме слова «бывший» или «экс-император» и называл его Сюань-туном, будто он оставался действующим представителем Цинской династии.

На прием Доихара явился во всех регалиях, их было у него предостаточно: ордена «Священного сокровища», «Золотого коршуна», «Двойных лучей восходящего солнца»... Мундир сиял золотыми галунами, на поясе висел парадный меч самурая. Доихара торжественно прошел во внутренние покои. Его сопровождал пожилой китаец с хитроватым лицом – управитель дворца. Дворец выглядел мрачно, в узкие окна едва проникал тусклый свет, анфилада комнат, через которые проходил Доихара, напоминала антикварный магазин, в беспорядке загроможденный старинными вещами.

Генри Пу-и встретил полковника в маленькой гостиной, управляющий оставил их вдвоем. Перед Доихара сидел молодой близорукий китаец в громадных роговых очках, таких больших, что казалось, они закрывают его щеки. Растянутый, несоответственно большой рот при мелких чертах лица придавал Пу-и выражение болезненности и безволия. Когда Пу-и говорил, он обнажал высокие десны, из которых торчали крупные неровные зубы.

– Я прибыл сюда, ваше величество, чтобы засвидетельствовать глубокое уважение к вам со стороны Квантунской армии, офицером которой имею честь состоять.

– Благодарю вас! – тихим безразличным голосом ответил Пу-и.

Вначале разговор не клеился. Пу-и отвечал односложно.

– Я должен принести извинение за необдуманные слова майора Кассиа, – сказал Доихара. – Он, несомненно, сгустил краски, говоря об опасности пребывания в Тяньцзине для вашего величества.

– Вы так думаете? – оживляясь, спросил Пу-и.

– Несомненно... Конечно, лица высокого происхождения всегда находятся в некоторой опасности, тем более такой человек, как вы, которого ждет трон маньчжурского государства, трон ваших предков, ваше величество. Но мы сделаем все для вашей безопасности.

– Вы думаете, меня там ждут?

Доихара заметил, как вспыхнули и тотчас же погасли глаза собеседника.

– Об этом не может быть двух мнений! – воскликнув полковник. – Народ ждет вас, и, я не скрою, императорская Япония будет только приветствовать в вашем лице монарха дружественного государства Маньчжоу-го. Я употребляю древнее название Маньчжурии. Обстановка благоприятствует вашему вступлению на престол. Не упускайте такой возможности.

– Вы хорошо знаете историю, полковник.

– Да, я люблю вашу страну и огорчен событиями, которые лишили вас трона. Это все неблагодарная китайская чернь... Вы должны стать императором маньчжурского государства, независимо от Китая.

– Нет, это очень сложно, – возразил Пу-и, но Доихара заметил, что его слова находят благодатную почву, и он продолжал говорить настойчиво и вкрадчиво...

В конце беседы Доихара сказал:

– Если хотите, я готов прервать свою поездку в Токио и позаботиться о безопасности вашего величества... Нет, нет, не возражайте! Я именно так и сделаю. Но уверяю вас, пока ничего тревожного нет! Будьте спокойны!..

Провожал его к выходу все тот же Чэн Сяо, управитель дворца. Доихара успел шепнуть ему несколько слов:

– Я бы хотел с вами встретиться, господин Чэн Сяо, дело серьезное, оно касается безопасности молодого императора... Если не возражаете, сегодня вечером машина будет у дворца ждать вас.

– Лучше подальше и в стороне, – так же тихо ответил управитель...

В условленный час, когда сгустилась вечерняя темнота, Доихара проехал мимо дворца и остановил машину у защитной дамбы. Тотчас же подошел Чэн Сяо, и они поехали в японскую комендатуру, находившуюся недалеко от порта. С дворецким Доихара говорил иначе, чем с экс-императором.

– Перед вами, господин Чэн Сяо, я не стану скрывать угрожающего положения, в котором находится ваш повелитель. Я знаю вашу преданность Сюань-туну и хочу говорить вам всю правду. В Тяньцзине действует тайное общество «Железа и крови», они хотят воспользоваться беспорядками и убить императора, чтобы не допустить его к трону. Надо сделать все для того, чтобы он хотя бы на время переселился в японское консульство. Там он будет в безопасности.

– Генри Пу-и не согласится на это. Ему трудно будет принять такое решение, – возразил дворецкий.

– Так убедите его! Вы самый доверенный его советник. Если не ошибаюсь, вы были его воспитателем. Он привык к вам с детства.

– Да, это верно.

– Постарайтесь, чтобы он последовал вашему совету. Его ждет трон предков, а вы могли бы стать премьер-министром. Подумайте об этом, мы готовы помочь вам...

Конечно, в первом разговоре Доихара не смог убедить Чэн Сяо, тем более привлечь его на свою сторону, но начало было положено. Кто откажется из слуги сделаться премьер-министром.

Доихара продолжал действовать, готовил бунт, чтобы подкрепить свою правоту, но какой-то китайский репортер едва не испортил дела. Второго ноября в тяньцзиньской газете «Иши бао» появилась сенсационная заметка:

«Новый мэр Мукдена и начальник особой японской миссии полковник Доихара тайно прибыл в Тяньцзинь. Он разрабатывает план похищения бывшего китайского императора Генри Пу-и, как известно живущего в Тяньцзине».

Стиснув зубы, Доихара читал газету, и на скулах под кожей перекатывались желваки... Он вызвал резидента, молча протянул печатный листок:

– Что это значит? Кто это?

Резидент прочитал заметку, растерянно пробормотал:

– Не могу знать, выясним...

– Выяснить и... – Доихара рассек воздух указательным пальцем, точно коротким мечом срубил кому-то голову, – и... устранить.

Доихара был не из тех, кто легко признает себя побежденным. Он никогда не останавливался на полдороге.

Вскоре на базарной площади Тяньцзиня и на окраинах города вспыхнули волнения. Возникали пьяные драки, где-то грабили лавки. Купцы торопливо закрывали свои магазинчики. Вмешивалась полиция, но беспорядки не прекращались. Время от времени в городе раздавалась стрельба, где-то даже разорвалась граната, но никто не мог понять, что же все-таки происходит. Около дворца Пу-и рыскали подозрительные субъекты.

Беспорядки в городе, как определил Доихара, развивались как-то лениво – то усиливались, то ослабевали без всякой видимой причины. А ему нужны были настоящие беспорядки – с толпами на улицах, стрельбой, грабежами, убийствами. Он снова вызвал к себе резидента:

– Мне нужен фон, на котором мы будем работать... Пусть ваша голытьба ведет себя поактивнее. Позаботьтесь об этом...

Доихара опять поехал во дворец Генри Пу-и. Его приняли незамедлительно.

– Ваше величество, обстановка становится опасной, – с тревогой в голосе говорил Доихара. – В городе беспорядки, и совершенно ясно, кто их подогревает. Теперь и я настоятельно вам советую укрыться в японском консульстве.

Пу-и выглядел растерянно, но все же не спешил послушаться совета Доихара – ему так не хотелось на что-то решаться... События в городе его напугали, он перестал выходить из дома, целыми днями сидел закрывшись в комнате. Но прошел еще день или два, беспорядки усилились, и упорство Пу-и было сломлено. Помогли советы дворцового управителя Чэн Сяо.

А неизвестный газетчик, как тень, продолжал следовать за Доихара, и начальник военной миссии приходил от этого в бессильное бешенство. В газете «Иши бао» под заголовком «Тайный визит Доихара в Тяньцзинь» появилась новая информация, служившая как бы продолжением первой заметки. Конечно, это писал один и тот же человек.

«Как стало известно, – сообщалось в газете, – полковник Доихара прибыл в Тяньцзинь по приказу военного министра Японии, чтобы убедить Пу-и создать и возглавить независимое правительство Маньчжурии».

Среди тайных противников Доихара был не только репортер тяньцзиньской газеты. Едва Доихара выехал из Мукдена в Тяньцзинь, как в Токио барону Сидехара ушла секретная телеграмма. Мукденский консул телеграфировал министру иностранных дел:

«Шифром. Секретно. Барону Сидехара. Некоторые штабные офицеры Кнантунской армии пытаются доставить императора Сюань-туна в Маньчжурию. Пока этот план не имел успеха, так как император отказывается покинуть Тяньцзинь. Возник другой план – в Тяньцзинь направили некоего Уедзуми, опытного в таких делах человека, чтобы увезти императора в Танку, а оттуда пароходом в Инкоу. План этот также не удалось осуществить, так как резиденция императора находится под строгим наблюдением китайской полиции. Только после этих неудач миссию поручили выполнить полковнику Доихара, он тайно выехал отсюда вчера вечером и направился в Тяньцзинь через Дайрен. Возможно, там к нему присоединятся несколько других лиц, не придерживающихся каких-либо определенных политических взглядов».