Александр Щелоков - Жаркие горы Страница 7

— Кончили об этом, — перебил его Бурлак. — Времени мало. Пофилософствуем опосля. Идет? Сейчас о деле.

— Слушаю, — сказал Морякин и почему-то встал.

— Постарайся сделать так, чтобы в группу медусиления госпиталь дал хороших ребят. У тебя там все знакомые. Подговори тех, кто посильнее. Хорошо поработают — за нами не заржавеет.

— Понял.

— Группа крови у всех проверена?

— Должна быть.

— Вот видишь, Иван Иванович, должна. А я требую от тебя лично в этом удостовериться. Сколько случалось: все быть должно, а ничего и в помине. Прибыли новенькие. Их особо проверь. Заранее продумай, как предупредить неожиданности. Ты историю с мартышкиным фактором помнишь?

— Нет. Меня, должно быть, здесь тогда еще не было.

— Мог бы и выяснить, — сказал Бурлак. — Ни черта никого опыт не волнует. А тем более из-за этого панчар был медицинский.

— Не понял — что?

— Панчар? По-афгански — прокол шины. Так вот он лег на совесть медиков. Было так. Прочесывали «зеленку», и ранило там лейтенанта Брускова. Рана несерьезная, но сам он оказался кровистый. Потребовалось срочное переливание. Тут и забегали спасители. Не оказалось у них нужной группы крови.

— При чем тут мартышка?

— Был здесь такой, капитан Пилькин. Он до того, как лечить, считал необходимым каждому лекцию прочитать. И тогда, вместо того чтобы нужную кровь искать, стал мне объяснять, что резус-фактор на мартышках определен. Потом этот Пилькин далеко меня стороной обходил.

— Резус тоже проверю.

— Санинструкторов погоняй. Десять дней не работали. Сержант Князев у тебя ходит вразвалку, как столичный полковник. Предупреди: я его с ефрейтором Кулматовым пошлю. Там он вспомнит, как люди бегают.

— Понял, займусь.

— Для начала все. Да, вот еще. Задачу офицерам я поставлю через час. Не раньше. Тебе стало известно о выходе первому. Потому не роняй информации. Занимайся делом — и всё. Пусть люди сегодня спокойно отдыхают.

Дверь в комнату распахнулась, и в нее заглянул дежурный. Заполошно доложил с порога:

— Товарищ капитан! Прибыл генерал Санин.

— Соберите в класс офицеров, — приказал Бурлак дежурному. — Всех. И быстро! — Повернулся к Морякину: — Всё, Иван Иванович. Давай иди, разводи пирамидон.

Генерал выскочил из машины легко, пружинисто. Снял кепи, пригладил светлые волнистые волосы, поправил пистолет и только после этого надел головной убор. Шагнул навстречу комбату.

Выслушав обязательный доклад, поинтересовался ночным происшествием. Лишь затем поздоровался, подав руку Бурлаку и его заместителю по политчасти майору Полудолину.

— Позавтракаете? — тоном радушного хозяина предложил комбат.

— Нет. Пора начинать. Люди собраны?

Они прошли по гулкому пустому коридору. Возле дверей батальонного класса остановились.

— Готов? — спросил генерал комбата с интонацией, которая не допускала иного ответа, кроме утвердительного.

Уловив эту обязательность, Бурлак помимо воли сразу ей воспротивился. Всколыхнулось природное упрямство. Сказал озабоченно:

— Вчерне, товарищ генерал-майор.

Генерал Санин, не ожидавший такого ответа, поднял брови. Майор Полудолин, уловивший в словах комбата открытый вызов, ожидал, что генерал вспыхнет. Но тот о виду остался спокойным, только глаза чуть сузились, стала пристально-внимательными.

— Прибедняешься? Ну-ну, — сказал он насмешливо. Они вошли в класс.

Прозвучала команда «Товарищи офицеры!».

Дружно грохнули о пол два десятка крепких ног.

— Товарищи офицеры! — сказал генерал деловито.

И снова обвально стукнули ноги, громыхнули сдвигаемые скамейки.

Генерал огляделся. Этот класс всегда нравился ему своей капитальностью. Все здесь выглядело надежным, сработанным на совесть.

Прочные столы. Тяжелые, устойчивые скамейки. На полках вдоль глухой стены образцы вооружения, используемого бандгруппами. Особенно широко представлено минно-взрывное оружие. Уж чем-чем, а этим добром радетели из НАТО снабжают душманов с несказанной щедростью.

На видном месте лежит крышка от патронной упаковка. На ней гитлеровские орлы и свастика. Какие-то доброхоты доставили подопечным душманам боеприпасы, оставшиеся на складах после крушения фашистского рейхсвера.

На стенах аккуратно вычерченные схемы типичных тактических приемов бандгрупп. Несколько плакатов, изображающих приемы разминирования и действий войск в горной местности.

Центральное место в помещении занимал ящик с песком. На нем топографы с большим тщанием воспроизвели рельеф района, в котором предстояло действовать батальону.

— Готов, комбат? — спросил генерал, но тут же, видимо вспомнив его недавний ответ, добавил: — Докладывай вчерне.

Генерал прошел к преподавательскому столу. Вынул из кармана записную книжку и сел. Подвил голову на Бурлака, который стоял рядом.

— Не жди. Начинай.

— Приготовьте карты, товарищи офицеры, — приказал комбат.

Сидевшие зашелестели листами.

Бурлак подошел к черной ученической доске в взял указку. Встал возле ящика с песком, держа указку, как карабин, к ноге.

Шелест стих.

— Готовы? — спросил Бурлак. — Найдите Дарбар.

Головы склонились к планшетам. Пальцы скользнули по бумаге, двигались и останавливались у нижнего среза листов.

— Есть Дарбар?

— Есть.

— Обратите внимание: населенный пункт разделен рекой Сафи на две части. Южная — это кишлак. Северная, горная часть — крепость. Здесь группа бандитских формирований зажала и блокировала афганский полк. Почему так произошло, выяснять не нам. Главное — полк активно действовать не может. Лимитированы боеприпасы. Не хватает продовольствия. Усложняет положение то, что в крепости укрылась часть мирного населения. Женщины. Дети. Там же активисты народной власти уезда. По всем данным, душманы готовят атаку на крепость. Афганское правительство просит оказать Дарбару срочную помощь. Нам приказано деблокировать крепость и провести туда колонну машин с продуктами и боеприпасами. Вопросы есть? Вопросов нет. Пойдем дальше. Прошу следить по картам.

Снова зашуршали листы.

— Выход на Дарбар возможен по трем параллельным ущельям. Восточное — Шинкутал и западное — Торатанги для тяжелой техники и машин практически непроходимы. По среднему ущелью — Ширгарм — проходит автомобильная дорога…

Офицеры сосредоточенно разглядывали карты. Каждый старался запечатлеть в памяти очертания незнакомой местности, запомнить названия кишлаков, урочищ, перевалов, горных проходов, уяснить хитросплетение троп и дорог.

— Именно здесь, — указка Бурлака опустилась в одну из складок ящика с песком, — в Ширгарме, душманы готовят бой. Основа их обороны — сплошное минирование. Подготовлено две линии. Они оборудованы огневыми точками. Пристреляны рубежи. Попытка прямого прорыва грозит тяжелыми потерями. Ясно я излагаю обстановку?

Офицеры слушали молча. Каждый прекрасно понимал, что означало прорвать оборонительный рубеж в узком ущелье, прикрытом с флангов непроходимыми горными кряжами. Узкая дорога, вившаяся над бурным потоком, не позволяла развернуть подразделения в боевой порядок, не давала возможности нанести удар танковой техникой.

Майор Полудолин сидел задумавшись. Еще утром он осмотрел рельеф района действий. Правда, когда он подошел к ящику с песком в первый раз, макет на него не произвел особого впечатления. Но ефрейтор, лепивший горы и долины, помог ему быстро соотнести масштабы изображения с действительностью. В складке, которую легко было перекрыть ладонью, солдат указкой шевельнул деревянный прямоугольник, размером со скорлупу семечка подсолнечника. «Это, — пояснил он, — боевая машина пехоты». И сразу песчаные грядки обрели для Полудолина присущие горным хребтам величественность и могущество.

Сейчас, следя за движениями указки комбата, майор думал о том, что даже на макете видно, что в операции им будет противостоять не только огневая сила душманов, но и дикая, совершенно дикая природа.

Та предварительная подготовка, которую майор получил в Среднеазиатском военном округе, позволяла ему понять главное: в бою в горах побеждает тот, у кого остается запас сил, после того как им побеждены сами горы.

— Товарищи офицеры, — сказал Бурлак, — поскольку район действий новый, действующие лица на нем нам незнакомы. Послушайте характеристики на некоторых главарей банд.

— Как тут у вас говорят по поводу таких характеристик? — спросил генерал Санин. — Ху есть кто?

— У нас в батальоне, товарищ генерал-майор, — ответил Бурлак серьезно, — в таких случаях говорят «кто есть ху».

Офицеры довольно хмыкнули.

— Хорошо, комбат, — сказал генерал. — Давай, кто есть ху.

Бурлак разобрал бумажки, разложил их в удобном порядке. Когда стихли шорохи, начал: