Аркадий Макаров - Господин Президент, верните Ваню Найдёнова Страница 7

– У вас городок секретный, кто ж меня туда пустит?

Дочь в трубке смеётся:

– Какие секреты, отец! Рыжий Толян, Чубайс этот, все военные тайны, как Мальчиш-Плохиш, буржуинам выдал. У нас из хранилищ атомные заряды вывозят, иностранцы понаехали, Гринпис… Говорят, в Америку на хранение ядерные головки повезут. Теперь никаких тайн нет. Договор такой. Так что не раздумывай: приезжай!

Ну, слава Богу! От каторги спасся. Конечно, к дочери поеду.

Жена собрала меня в дорогу, перекрестила:

– С Богом!

На востоке страны солнце поднимается так же, как и в центральной России… Ночь отмахнул, не моргнув глазом. Настроение ностальгическое. Хочется домой, но работа и крикливая внучка за грудки держат.

Раннее осеннее утро. Заблудившийся спросонок ветер, на ощупь зябко перебирает сухие, насквозь проржавевшие листья. Свет электрических фонарей кажется нелепым и расточительным в наши времена перманентного кризиса. Из старой пятиэтажки позапрошлого времени с облупленной местами штукатуркой вышел молодой человек, оглянулся на ещё тёмные окна, подхватил двухосную тачку и заспешил туда, где, громыхая железом о железо, сталкивались, скользили и ворочались составы товарных поездов.

Пассажирские здесь не ходят.

Городок отличается небольшим размером узких улиц, каждая из которых оканчивается или лесом, или станцией грузовых перевозок.

Таких городков по России множество. Вырубалась тайга, мощные землеройные машины срезали сопки, осушались болота, обводнялись пустыни – и всё для того, чтобы в одно время привезти сюда будущих насельников с домочадцами и заполнить пятиэтажки из силикатного кирпича молодыми голосами и детским ором.

Городки такие имели приставку "моно', то есть один. Один – и всё тут!

Большие люди за кремлёвскими стенами знали, что делают. На один рубль затраченных средств приходилось девять рублей комфортной жизни государства без военной бойни и катаклизмов. Заокеанские ястребы не осмеливались точить когти, свысока посматривая на тучную добычу. Как в русской пословице: хоть видит око, да зуб неймёт.

Такие городки жили тихо, особо не высовывались, на карте обозначены не были, вроде их и вовсе нет. Тишина жизни не значила, что люди здесь ничего не делали и разговаривали только шёпотом: кузнечным грохотом железом по железу в три смены гремели заводы; в тишине лабораторий, сопрягая интегралы, дифференциалы, синусы и косинусы, ломали голову люди в очках; в конструкторских бюро у кульманов выводили на ватманской бумаге углы, овалы, стрелки, пунктирные и жирные линии молодые, склонные к самоиронии люди.

Шла обычная напряжённая жизнь во имя Государства, во имя будущего своих детей, свободных от власти денег, стяжательства, казнокрадства.

Один вид стяжательства признавался здесь – стяжательство духа.

Но, как известно, дьявол живёт в мелочах. Комары задрали неуклюжего государственного медведя. Гнус с арбатских двориков маленькими хоботками прокусывали шкуру великану и сосали, и сосали живую кровь, пока государственный медведь не рухнул. "Берите, сколько проглотите!" густо зудел над тушей самый старший гнус, пахан арбатской дворни. И хватали, и жрали, и не давились…

Вместе с Государством стали ветшать, осыпаться прахом его мускулистые силы – моногородки.

Люди в очках, забыв о математических символах, подались в обслугу к своим младшим научным сотрудникам, комарикам, которые не брезговали поступаться принципами, и от общего стола урывали столько, что сытный тук вылезал из ноздрей их и даже просачивался чрез ушные перепонки.

Предприятия банкротили, людей отпускали в бессрочный отпуск без сохранения содержания.

Всё ценное было растащено на залоговых аукционах. Драгметалл и редкоземельные сплавы ушли за границу. Заводское оборудование на товарняках увозили, как металлолом, в Прибалтику. Лаборатории за ненадобностью разрушили. Прах, пустота, разъедает все скрепы.

Городки стали опустошаться.

Вот в одном таком городке по стечению жизненных обстоятельств я с семьёй дочери перебиваюсь с киселя на воду.

В городке этом одним из детей Арбата был срочно образован приват-банк, ну, не банк в прямом смысле слова, а банчок, если так можно выразиться, с уставным капиталом в несколько тысяч, способным разве только выплатить стоимость судебных издержек.

Но порядок есть порядок.

Банку требовались охранники. Имея за спиной некоторые навыки охранной службы и газовый револьвер, переделанный под боевые патроны, я после непродолжительной беседы с учредителем банка Рафаилом Ефимчем Ивановым, был принят на временную работу по охране нового капиталистического заведения.

Капитал живёт, где хочет. А я вынужден жить там, где капитал.

Рафик, так все называли хозяина пока тот не испарился в один прекрасный день, был человек демократичный, с улицы, и вёл себя с работниками банка тоже демократично: разрешал брать мелкие кредиты, но под большие проценты, в самый разгар рабочего дня мог рассказать забористый анекдотец, со всеми вместе попить чайку, побалагурить. У него была одна очень приметная привычка: всколупнуть у сотрудника, пока тот ищет сахар, хлебный мякиш, и долго мять его между пальцами, пока свежий мякиш не превратится в настоящий пластилин.

Каждый раз из его горсти выпрыгивали на стол чёртики. Всегда только чёртики.

Эту привычку я когда-то в далёкой юности, работая в монтажной бригаде, не раз замечал у своего прораба.

Время давнее, послесталинская амнистия, прораб только вернулся с мест весьма отдалённых, и тоже лепил в обеденный перерыв, отщипнув у какого-нибудь монтажника мякиш, тоже до бесконечности мял между пальцами, и выпускал чёртиков, которые на вольном воздухе быстро каменели и украшали наш скудный стол, сваренный из тавровой балки и листового железа.

Теперь вот этот наш Рафик…

Рафик на работу своих сотрудников смотрел сквозь пальцы, охранная служба не имела чёткой инструкции, каждый работал не за совесть, а в прямом смысле за жизнь. Убийства из-за денег были обычным делом, и Рафик хорошо знал, что без инструкций и особого догляда охрана будет бдить лучше любого пса.

Работали – ничего себе. Рафик платил исправно до той поры, пока наш президент не дал указания службам "не кошмарить бизнес проверками".

Каким-то образом Рафик в Центральном банке получил кредит в несколько миллиардов на развитие "инноваций", и недолго собирал вещи. Теперь он не на южном берегу Ледовитого океана, как того требует закон, а на северной окраине Лондона лепит своих чёртиков и за ненадобностью бросает их в Темзу.

Но это случится гораздо позже, а пока сотрудники банка слушают весёлые анекдоты и радуются за такой демократичный подход к работе.

Вот и я тоже – пока сижу, вспоминаю анекдоты хозяина и строго оцениваю обстановку: что, если что? Ведь недавно прямо в подъезде был застрелен полковник, только что вышедший на пенсию. Он возвращался на машине из штаба округа, где ему должны были уладить квартирный вопрос. Время позднее. Кто-то полковника поджидал, думал, что тот поехал за пенсией – деньжищ уйма! А полковник был пустой, пенсию обещали выплатить в конце года. Какие вопросы? "Отдыхай, полковник, на гражданке, а нам служить ещё, как медным котелкам! – сказали в штабе. – Мы сами без соли…" "А, – сказал полковник! – Я бы вас в Афгане, как горных козлов по ущельям погонял. Сидите, геморрой мнёте, служаки!" – и ушёл с таком. Ни с чем, значит. А полковник – душа человек! Слуга отчизне, отец солдатам!

Обманулся бандит. Кроме медалей, у полковника ничего не было. Пробовал искать, все карманы наружу вывернул – ничего! "Ах, бес попутал! Прости, полковник! И нам ведь жить надо…"

Следаки теперь стали нелюбопытные. Ну, грохнули одного! Что ж тут такого? Бандит, он и есть бандит. А вот на днях девочку-выпускницу изнасиловали прямо в квартире. Следаки пожали плечами: "Сама виновата! Зачем дала? Созрела, значит!"

Новая власть в МВД своих не оставляет без пайки. Зарплату повысили вдвое, да ещё уголовщина им от своего фарта отстёгивает. Живут, зачем им в грязи возиться? Они сами из грязи – в князи. Э-хе-хе! Вот коммунизм чем обернулся! Рановато затеяли его марксисты. Сначала дотянулись бы до настоящего капитализма, а уж потом…

Смотрю, в начинающих проясняться рассветных далях со стороны котельной женщина идёт с тазом, вроде белье полоскала. Где тут полоскать? Реки нет. Идёт, оглядывается. Пригляделся, в тазу уголь. Котельная ещё с позапрошлого года разморожена. А уголь сторожат. Его пока ещё не пропили. Начальник котельной бдит. Обещал: кто будет воровать – вы…бу! А уголь всегда требуется. Холода не за горами, брр! Пятиэтажка, откуда только что вышел человек, обросла снизу до верху коленчатыми трубами, словно из форточек жильцы руками голосуют за своего президента, который обещает положить голову на рельсы и смотреть вслед уходящему поезду.

Кстати – о рельсах. Половину запасных путей уже растащили. Легированная сталь в Прибалтике дорогая. Рельсы режут прямо на месте автогеном. У кого нет автогена, режут ножовкой по металлу. Это не так трудно, как кажется: надрезают на одну треть "яблоко", верхнюю часть рельса, потом резким ударом кузнечной кувалды бьют по стыку – и хрупкая сталь со звоном распадается.