Дмитрий Панов - Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели Страница 70

Однако, боевая работа боевой работой, а мы были молоды и далеко не все женаты. Мой приятель Александр Арсентьевич Чайка, тоже командир звена в нашем отряде, очень хотел жениться. Но как-то так выходило, что чем больше Сашка к этому стремился, тем больше погружался в пучину полового разбоя. Здоровый флегматичный украинец, он все хитрил, боясь проторговаться, что и произошло с ним в конечном итоге. Уж не знаю почему, но Сашка выбрал меня поверенным и советчиком всех своих любовных похождений. Оканчивая Одесскую летную школу, он завел в Одессе невесту по фамилии Чумаченко и совсем было собрался на ней жениться. После окончания курсов командиров звеньев он ездил в Одессу-маму жениться. Сашка вернулся удовлетворенный проведенным временем, но гонорово заявил, что на недевственнице жениться не собирается. Видимо почувствовав Сашкино настроение, его невеста спрятала подальше Сашкин парадный френч, увешанный знаками авиационной доблести. Однако Сашка все равно спасся бегством, после длительной душевной борьбы, амплитуда колебаний которой проходила между выбором: китель или личная свобода, Сашка выбрал свободу. Правда, на парадных построениях эскадрильи Сашка выходил в хлопчатобумажной гимнастерке, нарываясь на замечания командования, в связи с тем, что зеленел на нашем синем фоне.

Сашка не упал духом и решил укреплять дружбу народов. Следующей его невестой была студентка Киевского института иностранных языков, полька по национальности, родом из Новоград-Волынского. Предварительно Сашка водил меня на смотрины. Тогда этот институт (или его общежитие) находился в Киеве на втором этаже большого четырехэтажного здания по улице Десятинной. Сашка познакомил меня с высокой черноглазой и черноволосой девушкой, очень спокойного и уравновешенного характера. Здесь же, в комнате общежития института, мы, усевшись прямо в регланах на застеленные кровати, потолковали с девушками, которых, кроме Сашкиной невесты, было в комнате еще пятеро, о том о сем, и я дал Сашке «добро». В общежитии некоторые девушки стали уделять мне повышенное внимание, и пришлось, дав полный газ, уходить на форсаже. Приехал старший брат Сашкиной невесты из Новоград-Волынского, который зашел ко мне на квартиру. Брат, очень основательный хозяйский мужчина, сообщил, что уже запарил квашу для самогонки и собирается колоть свинью к свадьбе. Он интересовался морально-нравственными качествами Сашки, особенно в части серьезности. Я давал Сашке самые высокие характеристики и уверял, что абы кого командирами звеньев не назначают. Кончилось тем, что свинья рассталась с жизнью, а Сашка передумал жениться. Невеста была слишком занята учебой и не могла встречаться с ним каждый день, чего очень хотелось Сашке, которому нравилось с ней целоваться. С горя Сашка подался на танцы в Дом Офицеров, где познакомился с еврейкой Фаиной, которая тоже отыскала еще не охваченный любовным пожаром кусочек Сашкиного сердца. Фаина пару дней пожила у Сашки дома, после чего он вспомнил о своих высоких нравственных принципах и заявил, что у нее воняет изо рта. Ко мне приезжал брат полячки и жаловался на несерьезность Сашки, которому я давал такие высокие рекомендации. Словом, от любовных похождений Сашки у меня звон в ушах стоял.

Попался он по адресу улица Госпитальная, одиннадцать, где жило две сестры Шевченко: старшая Вера и младшая Люба, обе готовые выйти замуж за Сашку. Их отец был очень смирный по характеру рабочий-железнодорожник, а мать — бойкая, неукротимого характера женщина, которая вела домашнее хозяйство (мне бросился в глаза большой курник) и была не дура гульнуть с понравившимися мужчинами, к чему муж относился философски. Дочери пошли в мать. Я снова ходил договариваться об устройстве семейного счастья Сашки, давая ему самые высокие рекомендации.

Пытались отловить и меня, всячески рекламируя достоинства Любы — Сашка женился на Вере. Но Сашка и сам справился. Вскоре вышло так, что после веселой свадьбы в связи с приездом гостя потребовалось освободить одну из кроватей, и Любу уложили вместе с Сашкой и Верой. Утром Вера ушла на базар, и Сашка «перепутал» Любу с Верой. Эта ошибка ему понравилась, и он стал подбивать меня, чтобы я как-нибудь объяснил родителям сестер и широкой общественности, что теперь Сашка будет жениться на Любе. Я наотрез отказался от этой, явно непосильной для меня, задачи.

Погубили моего друга Сашку все-таки бабы. Сначала карьеру: Сашка увлекся хулиганством, «штурмуя» с бреющего полета киевскую хату сестер Шевченко, сотрясая ревом двигателя маленький домик по улице Госпитальной, раньше принадлежавший железной дороге. Другим объектом его штурмовок были колхозницы на полях.

Но последней каплей стали последствия Сашкиных ночных блужданий в украинском небе. Летя ночью маршрутом Пост-Волынский — Васильков — Бородянка — Пост-Волынский по петле, длительность полета двадцать пять минут, Сашка, видимо, как обычно размышляя о бабах, не вышел на конечный аэродром, где его ждали, освещая полосу прожекторами, и улетел за сто тридцать пять километров к северу от Киева, в район Чернигова. В ожидании Сашки на Жулянском аэродроме мы подняли целый тарарам, устремив в небо лучи прожекторов, всячески мигая ими — такую иллюминацию, летчик обязательно увидел бы километров за восемьдесят, звонили во все концы. Как потом выяснилось, Сашка, сообразив, что заблудился, очень испугался перспективы залететь на польскую территорию. Опыт знакомства с польскими дамами его не вдохновил, и бравый пилот решил без оглядки смываться подальше, на восток. Не опознав Чернигов, Сашка пролетел дальше и совершил посадку на поле, изрытом канавами возле села Городня, совершив при этом полный капот и вдребезги разломав самолет, сам лишь слегка поцарапавшись — деревянные легкие самолеты имели то преимущество, что оставляли пилотам немало шансов выходить сухими из воды в подобных случаях. Спасение Сашки, висящего в упавшем штурмовике на ремнях в кабине вниз головой, организовал местный лесник, за что и был сурово наказан. Ведь нет совершенного доброго дела, которое не было бы наказуемо. В хате лесника, где Сашка приходил в себя, имелась дочь. Финал понятен: Сашка решил на ней жениться. Конечно же девушка не могла отказать бравому пилоту, шлепнувшемуся среди ночи прямо с неба. Помолвку отметили. А через несколько дней Сашка вернулся на аэродром, всеми своими повадками очень напоминая кота, съевшего чье-то сало.

А вслед за ним приехала и невеста, симпатичная девушка. Сашке повезло. В моем присутствии Сашкина лесная невеста спросила о его местонахождении командира звена Николая Шаламова, с которым у Сашки была взаимная антипатия. Шаламов сразу обрисовал ей Сашкино семейное положение, даже показал, где сидит на лавочке его беременная жена Вера. Бедная девушка ничего не сказала и молча ушла.

Когда мы сообщили Сашке, что его разыскивает невеста, он принялся приседать, вертеть головой и размахивать руками, умоляя нас сохранить тайну. Вскоре у Веры родилась дочь Эльвира, а потом Лора. В 1939 году я потерял след Сашки. Отзвук его боевой деятельности донесся до меня на Волге в районе Красного Яра в декабре 1941 года, где я встретил эшелон с семьями эвакуированных жен офицеров-авиаторов из Молдавии. Ехали в красных телячьих вагонах-теплушках, отапливаемых буржуйками. Кто-то сообщил мне, что в истребительном полку летчик Чайка сбил немецкий бомбардировщик. Я расспросил подробнее и выяснил, что речь шла о Сашке, который атаковал воздушного противника с таким же пылом, как и очередную невесту.

И конец Сашки был связан с женским полом. Весной 1943-го года полк, в котором Сашка был штурманом (сделал карьеру), участвовал в крупнейших воздушных сражениях на кубанском плацдарме. Бои велись в небе недалеко от Ахтарей. В воздушном сражении участвовало почти две тысячи самолетов. Один из летчиков полка совершил вынужденную посадку недалеко от Тимашовской. Летчик был ранен, самолет МИГ-3 из серии неповоротливых деревянных воздушных «гробов» остался цел и невредим. Забрать его откомандировали Сашку, который в близлежащей станице сходу познакомился с молодой казачкой. Именно поэтому целых три дня Сашка никак не мог взлететь. Да и взлететь было не просто: нужно было поймать момент, когда утренний морозец скует уже раскисшую почву. Для этого нужно было проснуться пораньше и, подготовив самолет к взлету, на рассвете подняться по морозцу. Однако очередная молодая жена не позволяла Сашке соблюсти все необходимые условия. Наконец тянуть было уже некуда, и Чайка решил взлетать по успевшей раскиснуть взлетной полоске. Первые четыреста метров почва была относительно твердая, и, бодро ревя своим мощным мотором, МИГ-3, казалось, вот-вот оторвется от земли, но расстояния для разбега не хватило, и скоро машина увязла по самые ступицы в кубанском черноземе. Еще некоторое время двигатель тянул, и самолет оставлял в грязи глубокие борозды, а потом пошел на скоростной капот — перевернулся. Саше Чайке раздавило голову.