Антон Кротков - Штрафники Василия Сталина Страница 77

– Обещаю… И запомни: у нас в авиации друзей не бросают. Мы ведь с тобой настоящие друзья. И так будет всегда. Если ты попадёшь в беду, я обязательно прилечу за тобой на мощном самолёте и заберу домой, где бы ты ни находился…

Глава 42

Проводить Нефёдова неожиданно приехал сам шеф. Василий Сталин лихо подкатил на своём красном гоночном автомобиле к самому истребителю. Механики проводили предполётную подготовку Мига, на котором Борис должен был лететь. Сталин спросил как настроение, нет ли у Бориса к нему ещё каких-нибудь просьб, пожеланий. Борис уже успел опробовать в деле новый самолёт и решил про себя, что по прилёту пересядет на уже проверенную машину, а эту оставит в качестве резервной машины. Новый МиГ ему не пришёлся по душе – капризен, управление туговато. Не смотря на вроде бы абсолютную одинаковость серийных самолётов, у каждой машины свой нрав. Однако, Борис поблагодарил Сталина за самолёт.

В процессе разговора с утра накачавшийся крепкими напитками Василий то и дело отлучался в уборную – его сильно мутило. В одну из таких пауз к Борису подошёл знакомый офицер из местной комендатуры.

– Тебя уже несколько часов какая-то девушка разыскивает.

– Кто такая?

– Да у меня записано, – офицер развернул кусочек бумаги и прочёл:

– Представилась сестрой некой Светланы Церадзе. Говорит, что у них там что-то серьёзное случилось, и без тебя никак не обойтись…

Первой реакцией Василия Сталина на неожиданную просьбу Нефёдова было раздражённое непонимание:

– Ты что, за шута меня держишь! Тебя генерал-лейтенант приехал проводить. А ты в город к какой-то девке намылился! Что невмоготу? Так приспичило, что неделю не вытерпишь.

Однако, Борис дал понять, что дело действительно чрезвычайно важное для него, и он в любом случае должен ехать – даст на то своё согласие генерал или нет.

– Ну ладно, чёрт с тобой! – сдался Василий, – всё равно ведь сбежишь. Я тебя штрафника знаю… Даю тебе два часа.

– Могу не успеть, – честно ответил Нефёдов.

– Успеешь.

Василий вальяжным движением перебросил подчинённому связку ключей от своей любимой гоночной машины.

– Только смотри, не слишком дави на газ. Это тебе не истребитель. Если угробишь мотор, его ремонт мне дорого встанет.

– Спасибо, шеф! Всегда мечтал сесть в ваше кресло, – шутливо признался Нефёдов, поймав ключи.

– Что такое?! – бровь на лице командующего изогнулась в недовольном удивлении.

– Я имею в виду исключительно автомобильное кресло, – пояснил Борис.

Борис уже сел в автомобиль, когда Василий вдруг окликнул подчинённого.

– Если заметишь за собой хвост – отрывайся любой ценой, не жалея мотора! В крайнем случае поставлю новый. Ты мне сейчас нужнее этой красной игрушки.

Борис подкатил почти к самому бараку, где жила жена его фронтового товарища. Появление в трущобном районе невиданного иностранного автомобиля произвело сенсацию среди местных обитателей. Машину сразу окружила толпа зевак. Стоило Борису отойти от автомобиля на десяток шагов, как в открытую кабину спорткара забрались мальчишки. Кто-то из них нажал на звуковой сигнал. Но Нефёдову сейчас было некогда заниматься спасением четырёхколёсной любимицы босса от юных вандалов. Он торопился увидеть Светлану и узнать, зачем она его позвала.

У входа в барак лётчика встретила её сестра.

– Хорошо, что вы приехали. Света вас так ждёт. А вы один?

– Да, один. Как прочитал вашу записку, сразу выехал.

Выпученные рыбьи глаза девицы вдруг подёрнулись мокрой плёнкой, уголки её рта опустились, губы задрожали. Она оглянулась на окна второго этажа, и сделала порывистое движение, словно собираясь о чём-то очень важном сказать мужчине. Но тут из-за близлежащего сарая возник какой-то парень лет двадцати-пяти. С приторной вежливостью он спросил, где находится такой-то дом. При его появлении девица словно онемела. А случайный прохожий вдруг затеял с ней непринуждённый разговор:

– В этом районе все таким симпатичные?

Светланина сестра смотрела на флиртующего с ней парня, как кролик на приближающегося удава и отвечала невпопад. Заметно было, что у неё обрывается сердце от одного вида этого человека.

Борис уже догадался, что его заманивают в ловушку. Естественное чувство самосохранение требовало без промедления бежать отсюда к ожидающей неподалёку стремительной красно комете, пока ему окончательно не отрезали путь к отступлению. Вместо этого лётчик зашёл в барак.

Он поднялся по скрипучей, пахнущей котами лестнице на второй этаж, подошёл к нужной двери прислушался. Его окружала абсолютная тишина. Нефёдов постучал. Никто не отозвался, но дверь визитёру сразу открыли. По ту сторону порога было темно, так что требовалось время, чтобы адаптироваться к здешнему полумраку. «Анархист» услышал, как в глубине жилища поскрипывают чьи-то крадущиеся шаги, а ещё он уловил сдавленный женский плач где-то за стенкой.

– Есть тут кто? Светлана! Это я, Борис.

И снова ответом ему было полное безмолвие. Нефёдов переступил порог и сделал несколько шагов.

– Стой! Не двигаться! – строго приказал голос за спиной.

– Руки за голову! – добавил ещё кто-то.

Борис обернулся и одновременно скользнул своей правой рукой в карман, вставляя пальцы в стальные кольца кастета, купленного по случаю в китайской лавке.

Пара неизвестных мрачно-решительно рванулась на визитёра. Чужая сильная лапа крепко сжала его запястье и резко качнула на себя в борцовском приёме.

– Без глупостей, дядя! – тихо и грозно предупредил обладатель строгого голоса. Борис попытался ударить его носком ботинка по колену, но по тому, как тот ловко сместился чуть в сторону, не разжимая бульдожьей хватки, Нефёдов сообразил, что имеет дело с опытным волкодавом из бывшего СМЕРША.

Зато напарнику строго оперативника лётчик сумел «хукнуть» по челюсти прямым боксёрским справа. Удар у Нефёдова не получился, прошёл вскользь. Но и этого могло оказаться вполне достаточно, чтобы вырубить голубчика. Другой бы, получив такой тычок в морду, тут же с воем грохнулся бы на пол, и долго приходил бы в себя, распластавшись полутрупом; либо ползал бы на брюхе со стонами и жалобными причитаниями. А этот нечего – устоял, только пошатнулся. У мужика, лица которого Борис пока не видел, оказался на редкость крепкий подбородок. Выругавшись, он с широкого замаху врезал Нефёдову в ответ. С такой грубоватой прямотой брали «языков» фронтовые разведчики из простых окопников, не поднаторевшие в схватках с хорошо подготовленными абверовскими инструкторами «паршами»71.

Подсечкой Нефёдова повалили на пол. Но борьба ещё продолжалась какое-то время. Взявшие Бориса в оборот хлопцы пытались заломить ему руки за спину, они пыхтели и сопели ему в затылок, словно борцы. Наконец, Нефёдова скрутили, защёлкнули на его запястьях наручники. После чего обыскали.

– Товарищ полковник, оружия при нём нет, – шепеляво доложил кому-то один из оперативником. Это ему Нефёдов только что ткнул кастетом в челюсть.

– Хорошо, Скулов, давайте его сюда, голубчика.

Голос, идущий из глубины комнаты, принадлежал Артуру Тюхису. Нефёдова провели по коридору. Они оказались на пороге комнаты, где жила Светлана. Тут же чья-то рука зажгла керосиновую лампу. Борис увидел Артура. Тот ожидал его, сидя за столом. Рядом на стуле, понуро сидела Светлана, руки её тоже были заведены за спину и закованы в наручники. Всех её родственников, кроме оставшейся на улице сестры, организовавшие засаду чекисты загнали за ширму. Об их присутствии Нефёдов догадался по иногда доносящимся из-за занавески всхлипам, тихим горестным причитаниям и вздохам.

По бокам Бориса стояли двое оперативников. Один – широкоплечий, коренастый крепыш лет тридцати постоянно вытирал рот рукавом и сычом исподлобья косился на арестованного. Он уже сплюнул полный рот крови вместе с несколькими выбитыми зубами. А теперь с удивлённым видом ощупывал пальцами нижнюю часть своего лица – острым краем кастета Борис глубоко рассёк ему кожу на подбородке. Хотя его широкий и массивный подбородок был действительно, словно вырублен из куска гранита. Бывший фронтовой разведчик был вне себя от злости: не раз побывав в серьёзных переделках во вражеских траншеях, он сумел уберечь лицо от немецких прикладов, а тут в темноте случайно зацепился ногой за табурет и получил железякой по морде.

– Ты мне три жуба вышиб, падла! – продолжая сплёвывать кровь, прошамкал он Борису.

– Ну извини, – пожал плечами Нефёдов, – в следующий раз, когда прыгнешь на меня из засады, я тебя расцелую… нежно!

Зато второй оперативник выглядел браво и глядел беззлобно. Рябое, будто налитое свинцом лицо молодого парня, чьи быстрые руки так умело пробежались по карманам и всем швам одежды Нефёдова, неожиданно расплылось в широкой некрасивой улыбке, обнажив крепкие крупные зубы.