Георгий Савицкий - Штрафники против асов Люфтваффе. «Ведь это наше небо…» Страница 8

— Вот видите, товарищи летчики, — сказал Покрышкин. — Сама война учит нас новым методам ведения боя. И игнорировать эту науку, достающуюся нам ценой гибели боевых товарищей, продолжать воевать «по старинке» — преступно и глупо! Нужно всеми силами внедрять новую тактику ведения воздушного боя![18]

После окончания семинара Александр Покрышкин напутствовал своего тезку:

— Я понимаю, как тяжело придется всем нам в предстоящей драке. Это будет настоящая воздушная мясорубка. И вы уж тоже, ребята, не подведите. Хотя, — спохватился летчик, — что это я «сталинградцу»-то говорю.

— Мы их будем бить! — ответил капитан Волин, глядя своему знаменитому тезке прямо в глаза. Немногие из малознакомых людей могли вынести прямой и тяжелый взгляд сибирского здоровяка. Волин — выдержал.

Глава 3.

ОТ СТАЛИНГРАДА ДО КУБАНИ

По приезде в родную эскадрилью капитан Александр Волин собрал летчиков и провел с ними такую же беседу, как гвардии капитан Александр Покрышкин — с ним самим.

Летчики-истребители в штрафной эскадрилье собрались в основном опытные, переведенные сюда за различные проступки своими авиационными командирами или по решению военно-полевого суда. Здесь они воевали так же, как и обычные летчики, только вылетов делали больше, чем в других авиачастях. Возвращались летчики-штрафники в родные авиаполки по решению командира штрафной эскадрильи, а не по истечении трех месяцев, как в наземном штрафбате. Сбитые самолеты тоже не учитывались на личном счету штрафников, подсчитывалось лишь количество самолето-вылетов. Но летчики особо не унывали, ведь главное — им оставили крылья! Позволили летать и сбивать гитлеровских стервятников. Чем летчики-штрафники занимались с особой беспощадностью.

— Бить «фрицев» нужно не только смело, но и умело, — подвел итог совещанию по тактике капитан Александр Волин.

Потом выступил новый заместитель по политчасти штрафной эскадрильи, лейтенант Павел Лазарев. Волину он напомнил комиссара родного авиаполка, таранившего и ценой своей жизни сбившего немецкий бомбардировщик в небе над Сталинградом в день страшного налета люфтваффе 23 августа 1942 года. Молодой лейтенант, недавний выпускник летного училища и военно-политических курсов младшего комсостава любил небо, любил летать и дрался отчаянно, сумев уже по приходе в штрафную эскадрилью сбить двух «мессеров» и «Юнкерс-88»-разведчик. Молодой замполит не упускал ни единой возможности подняться в небо, лично участвовать в воздушных боях. Ну а в перерывах между полетами устраивал собрания, готовил боевые листки о наиболее отличившихся летчиках эскадрильи. В нем была абсолютная вера молодости в то, что человек рожден для великих и светлых дел.

Именно такие молодые парни и девушки строили Московский метрополитен. Хотя всемирно известный писатель-фантаст Герберт Уэллс, побывавший в Москве, утверждал, что это невозможно. Именно такая молодежь с пылающими сердцами отправлялась в шахты рубить донецкий уголек и шла в цеха к мартеновским печам Магнитки — плавить сталь. Они, юные, поднимали в небо стремительные самолеты и изобретали невиданные доселе машины. И строили бы дальше свой светлый мир, если бы не грянула Великая Отечественная война. И снова — молодые, юные своими горячими, пламенными сердцами прикрыли от врага свою Родину. Они шли на таран в кабинах самолетов, бросались под фашистские танки со связками гранат, стояли до последнего — и побеждали. Самой дорогой ценой.

Вот и сейчас замполит Паша Лазарев просто «загорелся» идеей усовершенствования тактики воздушного боя. И начал он не с лозунгов:

— Товарищ командир, вы расскажите поподробнее, а я боевой листок выпущу: «Бить гитлеровских стервятников, как капитан-гвардеец Покрышкин!»

— Ладно, организуй. Но только вот и ужин организовать нужно. «Война — войной, а обед по расписанию!»

Но и за едой разговор шел о новой тактике воздушного боя. Впрочем, новой ли? Отдельные элементы построения самолетов, маневра в воздушном бою, тактические приемы применялись различными летчиками независимо друг от друга, но впервые все это было систематизировано и отобрано лучшее для единственной цели: победы в воздушном бою с более сильным, опытным и беспощадным противником.

Разговоры продолжались, пока Александр Волин не прикрикнул на увлекшихся летчиков:

— Для того чтобы реализовать тактическое превосходство, нужно есть. А не то вас, задохликов, гитлеровские пилоты и на допотопных «этажерках» перелетают!

Все приумолкли и уткнулись в тарелки. Еда, традиционно для летного состава — без скидок на «штрафной» статус отдельной эскадрильи, была вкусной, сытной и обильной.

Во многом это была заслуга заместителя командира эскадрильи Виктора Платова. Помимо своих штурманских обязанностей, старший лейтенант ведал еще и хозяйственной частью, заменяя зампотыла, которого в отдельной штрафной эскадрилье не было. Платов отличался энергичным и властным характером, что и ощущали на себе нерадивые интенданты и начальники складов. Внешне добродушный с открытым широким лицом старший лейтенант превращался в настоящего ястреба, когда дело касалось вопросов снабжения. Ястребом, впрочем, старший лейтенант Виктор Платов был и в небе, спуску не давал фашистским стервятникам.

После отбоя капитан Александр Волин долго не мог уснуть. Он все вспоминал встречу с Покрышкиным. Не попасть под обаяние этого сибирского здоровяка было невозможно. Это был удивительно открытый, смелый и прямодушный человек, настоящий офицер, советский летчик.

Но судьба у него была очень тяжелой. И чем-то напоминала собственный жизненный путь Александра Волина. Уже перед самым отъездом из временного летного общежития один из летчиков 16-го гвардейского авиаполка, опытный воздушный боец Вадим Фадеев по прозвищу Борода поведал Александру Волину некоторые факты из биографии капитана Покрышкина.

О том, как он поступал в летное училище, а потом оказалось, что летный факультет закрыли, и Покрышкину пришлось стать техником самолета. О том, как он «бомбардировал» начальство рапортами о переводе в другое летное училище. И о том, как, уже став прекрасным летчиком, этот прямолинейный сибиряк становился поводом для «головной боли» начальства — потому как хотел, чтобы мастерство истребителя наиболее полно отвечало требованиям современного воздушного боя с беспощадным противником на скоростных истребителях.

Рассказал Вадим Фадеев и о том, как командир полка Исаев сфабриковал против Покрышкина дело о якобы разгильдяйстве в части. Летчика даже исключили из партии и отстранили от полетов. И о том, как комиссару полка, Погребному, удалось переломить роковой ход событий и вернуть талантливого летчика-истребителя в партию, вернуть ему крылья и свободу летного творчества.

Александр Волин понял, что даже в самых трудных ситуациях есть выход. Ведь и сам он, разжалованный в штрафную эскадрилью, фактически преданный, сумел сохранить крылья, остаться советским человеком, искренне преданным Родине. Тогда они над Сталинградом четверкой истребителей сопровождали штурмовики и просто физически не смогли противостоять целому рою «Мессершмиттов». В том воздушном бою они сбили трех стервятников, но и сами потеряли боевого товарища. И все же несколько «крылатых танков» было сбито, и по приговору военно-полевого суда все летчики-истребители, участвовавшие в том злосчастном вылете, стали штрафниками, «воздушными гладиаторами». Но сражались они, как и все летчики-штрафники, отчаянно и дерзко. Впоследствии Александр Волин за успешное выполнение особого задания вернул себе погоны, равно как и его ведомый, Георгий Туманишвили. Более того, командование высоко оценило заслуги летчиков и отметило их боевыми орденами. Впоследствии капитан Александр Волин стал командиром отдельной штрафной истребительной авиаэскадрильи. Так ему удалось переломить ход беспощадной судьбы. И главное, Александру Волину удалось сохранить человечность и честь офицера и советского воина, несмотря на столь «крутые виражи» судьбы, не «сорваться в штопор», а продолжать свой вдохновенный полет!

Однако почти всегда и на его жизненном пути встречались настоящие негодяи и приспособленцы. Лишенные каких-либо человеческих достоинств и элементарного желания стать лучше, такие «начальнички» все время прятались за формализмом параграфов и статей Устава. Они не желали перенимать новое и отдавали подчас губительные, а то и откровенно преступные приказы, желая выслужиться перед вышестоящим командованием. Ну а если случалась неудача — сразу же сваливали свою вину на других. Но более всего ненавидели они таких вот инициативных и умных людей, как капитан Покрышкин.

Капитан Волин достаточно навидался таких штабных крыс. Они презирали всех подряд, а в особенности — штрафников. Такие мелкие и мелочные ублюдки всячески поносили людей ратного труда, даже сейчас — когда решалась судьба грядущей Победы. Пряча свои гаденькие улыбочки, они словно бы говорили: «Воюй-воюй, а я потом на твоей шее в рай въеду!» Всяко бывало — люди ведь разные… Было и такое.