Алексей Чикишев - Спецназ в Афганистане Страница 8

Имея в своем распоряжении вертолеты, спецназ проворачивал такие «дела», о которых не мог раньше и подумать. Летом и осенью 1986 года во время облетов территории Белуджистана[10] вертушки со спецназом на борту, используя относительно ровный рельеф местности, маскируясь за невысокими сопками, залетали на территорию Пакистана на глубину 15–20 километров, а затем шли над караванными тропами в сторону Афганистана. Конечно, пилоты рисковали, но расчет был точный — за те считанные минуты, что они находились над чужой территорией, сбить их силами ПВО Пакистана не успевали. По пакистанской земле моджахеды шли беспечно — не маскируясь, днем. Услышав шум вертолетных двигателей, они не прятались, принимая советские вертолеты за пакистанские. Через секунду на них обрушивался шквал огня.

Изменилась в лучшую сторону и картина комплектования частей спецназа. Как правило, почти все офицеры, прибывавшие в Афганистан, были выпускниками Рязанского воздушно-десантного училища, разведфакультетов и десантных рот общевойсковых, инженерных и политических училищ. Некоторые старшие офицеры имели опыт участия в боевых действиях в Эфиопии, Анголе и на Ближнем Востоке. Солдаты и сержанты проходили перед отправкой на войну курс спецподготовки в учебном центре в Чирчике на территории Узбекистана, так как климатические условия и рельеф местности этого региона были схожи с афганскими. В части спецназа старались отбирать тех, кто на гражданке серьезно занимался спортом. Особенно охотно брали разрядников по дзюдо, боксу, борьбе. Спортсмены были нужны в Афганистане, но служить их туда приезжало ничтожно мало. На эту войну в основном отправляли крестьянских детей, а они сроду спортом не занимались. Какой спорт в деревне?..

Подготовка в Чирчике включала в себя даже такой специфический элемент, как отработка передвижений по кяризам[11] и ведение в них боевых действий. Отсутствие кяризов в учебном центре с лихвой компенсировалось ужасно запущенной городской канализацией. По ее подземным лабиринтам спецназовцы часами лазали в противогазах. После трехмесячной муштры рекрутов спецназа отправляли в Афганистан, и там за первые полгода они завершали свое практическое обучение непосредственно в батальонах и становились настоящими охотниками за моджахедами.

Кроме того, в чирчикском учебном центре были открыты краткосрочные курсы переподготовки офицерского состава. В течение одного месяца перед отправкой «за речку» с офицерами спецназа проводились практические занятия. Они включали вождение бронетехники, стрельбу из пушек и пулеметов, установленных на ней, минирование местности и объектов. Читались лекции по тактике действий моджахедов и методам антипартизанской борьбы, по общей военно-политической обстановке в Афганистане. На курсах имелась богатая коллекция трофейных мин и фугасов, служившая учебным пособием на занятиях по разминированию.

Эффективность спецназа во многом объяснялась степенью свободы командиров подразделений при планировании боевых операций. В мотострелковых и десантных частях боевые действия планировались в штабе, решение принималось командиром части и утверждалось в штабе армии. Затем оно спускалось в ту же самую часть, и подразделения начинали действовать согласно его пунктам. Поэтому очень часто с момента поступления разведывательной информации до выхода подразделении на операцию проходило столько времени, что обстановка менялась полностью.

В спецназе же почти все решения принимались командиром роты или батальона на основании разведданных. Командир батальона утверждал решение командира роты на боевую операцию, и ближайшей ночью группы спецназа уходили охотиться на караваны. Были случаи, когда командиры выводили людей на операцию без предварительных данных. Сами офицеры спецназа утверждали, что нередко можно было наблюдать следующую картину. В ротной канцелярии, томясь от жары и тоски, ротный и его заместитель наугад, с закрытыми глазами, бросают заточенные перья в карту региона, на который распространяется зона ответственности их части. Куда воткнется перо, туда и отправится ночью рота. Как это ни странно, нередко в таком «наудачу» выбранном районе спецназ давал хороший результат, возвращаясь на базу с трофеями и пленными.

В обрисованной ситуации есть доля шутки, но в целом она близка к истине. Опытные командиры групп, воевавшие в Афганистане по второму году, настолько подробно знали некоторые районы своей зоны ответственности, что спокойно обходились без карты во время операции. Исходя из опыта, они, даже не имея оперативной информации о противнике, хорошо представляли себе, по каким тропам и в какое время можно ожидать передвижения караванов, где следует опасаться засады моджахедов. Один из офицеров спецназа сказал в шутку: «Я вполне смог бы заработать миллион у «духов». Подался бы к ним в проводники, и все дела». За некоторыми группами были неофициально закреплены определенные участки территории, куда они постоянно выходили на охоту. Поэтому даже солдаты порой знали местность, т. е. рельеф, тропы, колодцы и кишлаки не хуже коренных жителей.

Действия спецназа не по шаблону всегда ставили моджахедов в тупик. Самостоятельность в решениях, свобода в выборе маневра, инициатива были присущи подразделениям «рейнджеров». Веря в свой успех, спецназовцы, тем не менее, принимали в расчет и известный процент неудачи. На войне всякое случается. Поэтому перед выходом на операцию определялись места сбора, вероятные маршруты движения групп на тот случай, если все рации, имеющиеся в группе, вдруг выйдут из строя.

Обычно планирование крупномасштабных операций штабом 40-й армии велось во взаимодействии с Генштабом афганской армии через аппарат советников. Нередко секретные сведения о предстоящей операции прямиком из афганских штабов попадали в руки моджахедов. Например, в ходе десантной операции в районе Черных гор под Джелалабадом в сентябре 1984 года в одном из захваченных вражеских укреплений среди трофейных документов было обнаружено письмо с точными сведениями о количестве вертолетов и самолетов, привлекаемых для участия в операции, сроках и месте ее проведения. Операция проводилась совместно с афганскими правительственными войсками, и информаторы моджахедов среди высших офицеров этих войск сработали без осечки.

Аналогичную картину можно было наблюдать и в мае 1982 года во время операции в Панджшере. Уже в ходе боев, когда были допрошены первые пленные, выяснились, что исламские партизаны за неделю до начала операции узнали о точном времени и месте выброса вертолетного десанта.

Спецназ же практически никогда не действовал вместе с афганскими правительственными войсками. Поэтому их непосвященность в деятельность «рейнджеров» в немалой степени способствовала успеху спецназа в антипартизанской борьбе. Исключение спецназ делал только для афганской службы госбезопасности, с которой имел достаточно тесные связи. К операции привлекались агенты ХАДа на местах, так называемые «наводчики», и наиболее проверенные сотрудники этой службы. Иногда со спецназом ходили мелкие группы из состава оперативных батальонов ХАДа. Но перед операцией их несколько дней выдерживали на базе спецназа, лишая всякой возможности связаться с моджахедами, если бы они этого захотели. К тому же, обладая информацией о районе предстоящих боевых действий, афганцы были в полном — неведении относительно маршрута выдвижения спецназа к цели, количестве участников операции, средств поддержки. Таким образом, спецназ страховался от любой случайности, которая могла бы привести к неудаче.

Кроме разведданных, поставляемых ХАДом, спецназ пользовался информацией резидентур ГРУ, сотрудники которых действовали в каждой афганской провинции. Наиболее точную информацию давал ХАД. В ходе операций, проводимых спецназом, она подтверждалась на 60–70 %.

Сам спецназ также располагал достаточно широкими возможностями для ведения разведки. Немалую долю информации он собирал сам за счет изучения трофейных документов, допросов пленных моджахедов, данных радиоперехвата и аэрофотосъемки. Все без исключения органы разведки различных, порой конкурирующих между собой, ведомств старались передать собранную информацию в первую очередь спецназу, который был ударным отрядом «ограниченного контингента». Если по полученным данным ему удавалось разгромить моджахедов или, как говорилось в Афганистане, «дать результат», то сотрудники ведомства, предоставившего информацию, могли рассчитывать на награду.

Период адаптации, который проходил для спецназа с кровью и потом, заложил основу успешных боевых действий в будущем. Пройдя его, спецназ вышел на тропу войны, чтобы побеждать.

Глава 4

Спецназ на тропе войны

Кто был в Афганистане, хорошо представляет себе караванный путь. Им может быть узкая, едва заметная тропа через крутые скалы. Иногда этот путь предстает в виде хорошо укатанной дороги по сухому руслу реки. Караваны, идущие по проторенному пути, тоже бывают разными: от десятка ишаков, навьюченных ящиками и тюками, с двумя-тремя погонщиками, до целой колонны грузовиков и пикапов, набитых оружием, боеприпасами, с многочисленной охраной. По сотням подобных караванных путей осуществлялось снабжение афганских моджахедов из Пакистана и Ирана, благо, граница практически не охранялась. Борьба с караванами и перекрытие границ — вопрос, неизменно вызывавший головную боль у советского командования. К чему только не прибегали: минировали границу, устилая перевалы и тропы множеством миниатюрных противопехотных и специальных мин на неизвлекаемость, наносили бомбово-штурмовые удары по кишлакам и отдельным строениям, которые могли бы послужить пристанищем для караванов, совершали облеты больших участков приграничной территории на вертолетах, расстреливая все живое. Однако эти действия лишь нарушали хозяйственную жизнь местного населения, затрудняли транспортное сообщение между приграничными районами сопредельных стран и вынуждали целые племена сниматься с обжитых мест и уходить в Пакистан и Иран, пополняя лагеря беженцев.