Захарий Захариев - Верность Страница 8

— Господи, господи, что же это такое? — простонала она.

Старуха позвала сыновей. Симеон решил, что случилась беда. Он еще никогда не видел мать в такой тревоге: черный платок сбился с головы, седые волосы обрамляли суровое, потемневшее лицо.

Она молча подала ему газету, и Симеон увидел улыбающееся лицо брата. «Погиб!» — мелькнула страшная мысль. Испуг на его лице сменился удивлением. Мать молча ждала, пока он прочитает заметку.

Симеон положил газету на кровать и молча отвернулся.

— Ну, что ты скажешь?

— Я думаю, газета врет, — отозвался сын.

Симеон хорошо знал свою мать. Она могла иногда плакать, а случись настоящая беда, становилась строгой, решительной и ни слезинки.

— Газеты могут обмануть, а Горан — нет. Пошлем ему телеграмму. Что он нам ответит?

Тетя Драга ухватилась за эту мысль. «Как же это я сразу недодумалась?» — волновалась старуха.

— Живее, сынок, на почту! — И она проводила его до калитки.

В углу маленькой кондитерской «Пчелка», где из сладостей имелись только лимонад и кукурузные лепешки, сидели Владимиров и Тончев. К ним подошел курьер эскадрильи Апостолов.

Владимиров пригласил его сесть.

— Есть что-нибудь? — осведомился он.

— Так точно! — Апостолов вынул из сумки телеграммы.

— Вручите их адресату, — просмотрев телеграммы, Владимиров вернул их курьеру.

Солдат съел сухую лепешку, запил ее лимонадом и, поблагодарив за угощение, ушел.

Через полчаса он уже был на квартире Златанова. Телеграммы в основном имели одно и то же содержание. «Поздравляю вас с героическим подвигом» или «Восхищены вашим патриотизмом». Но одну из них Горан долго держал в руках. «Сынок, верить ли газетам?» — читал он. Остальные телеграммы, не читая, он отбросил в сторону.

«Бедная мама!» — услышал Апостолов.

— Что-нибудь случилось с матерью, господин кандидат в офицеры?

Горан не ответил. Он взял лист бумаги, что-то быстро написал, сложил лист вчетверо и отдал его курьеру.

— Я прошу тебя, побыстрее! Вот деньги.

Когда солдат вышел, Горан тяжело опустился на кровать, придвинутую к столу. Стал раздумывать над тем, что он не смог предупредить мать вовремя. Он уже который раз упрекал себя за невнимание к матери.

«Ничего, получит телеграмму, успокоится. Все будет хорошо», — утешал он сам себя.

А в «Пчелке», облокотившись на стол, вполголоса говорили о Горане.

— Если нам удастся проверять всю его переписку, мы сможем понять наконец, что он собой представляет, — рассуждал Владимиров. — В этом нам может быть полезен Апостолов. Мне кажется, он порядочный человек. Что ты думаешь о нем?

Тончев промолчал. Он знал Апостолова как руководителя подпольной партийной группы, членом которой был сам Тончев. «Что подразумевает Владимиров под словом «порядочный»?» — подумал Тончев, когда Владимиров, снедаемый любопытством, предложил выяснить, в самом ли деле Горан сбил советский самолет.

Ходили слухи, что он отрицал свой подвиг. Апостолов предложил Тончеву принять участие в этом «расследовании». Может быть, настал момент, когда они должны уяснить себе, с кем Златанов? Владимиров не нравился Тончеву, и поэтому он вел себя с ним осторожно.

Владимиров ждал ответа. В дверях показался Апостолов. Как условились, он должен был рассказать им о своих наблюдениях за поведением Горана. Он молча положил на стол свернутый вчетверо лист бумаги.

— «Это ложь, мама», — вслух прочитал Владимиров. — Подлец! Он обманывает свою мать! — раздраженно выкрикнул он. — Фашист! — добавил он с гневом, но тихо, боясь привлечь внимание хозяина.

Тончев не спешил выразить возмущение и по-прежнему молчал.

— Он просил меня немедленно отправить телеграмму. — Апостолов встал.

— Вы свободны, — сказал Владимиров. — Телеграмму оставьте мне. Мы отправим ее сами.

Апостолов положил на стол деньги, которые дал Горан.

— Видишь, какой человек этот Златанов? — спросил Владимиров, когда солдат вышел.

— А может, он действительно не встречал советский самолет?..

— Что за вздор! — прервал Владимиров Тончева. — Он израсходовал все боеприпасы. Что, по-твоему, он стрелял в воздух?

— Может, и в воздух… — предположил Тончев.

— Не будь наивным! Он на всякий случай старается не признаваться. Кто будет победителем в этой войне, ему не вполне ясно, понял? Мы должны сказать матери правду, все как есть.

— Поменять текст? — Тончев даже привстал.

— Разумеется.

Тончев почувствовал, что он невольно становится соучастником какого-то подлого дела.

— Стоит ли?

Владимиров не слушал его. Он вырвал из блокнота лист бумаги и размашисто написал: «Верь, мама. Горан», Тончев вышел из-за стола.

8

Утренний туман спустился с гор, таял в долинах. В такие минуты кажется, что небо поднимается над головой, уходя в бесконечность — все выше и выше.

Перед штабом по дорожке, вымощенной неровными каменными плитками, прохаживался генерал Брадов. Время от времени он смотрел на часы. Его предсказание о 2-м и 3-м Украинских фронтах не сбылось. На этих фронтах Красная Армия предпринимала решительное наступление.

— Что-то медлит полковник Никол, — раздраженно обратился он к подошедшим офицерам.

— Есть еще две минуты, господин генерал, — угодливо заметил один из полковников.

С немецкой точностью, ровно через две минуты, перед штабом остановилась машина. Из нее вышел немецкий полковник Никол. Генерал приветствовал его, как старого знакомого. Никол сразу приступил к делу. Взяв генерала под руку, он отвел его в сторону и объяснил цель своего приезда.

— Есть основания, господин генерал, — вполголоса говорил полковник, — предполагать, что ваш фельдфебель Владимиров сознательно отклонился от курса.

— Струсил? — удивился генерал.

— Нет, чтобы дезориентировать наши локаторы.

— Ему это удалось?

— К сожалению… Владимиров должен быть арестован. Я приказал вести расследование.

Генерал Брадов заметил, что офицеры слышат их разговор.

— Вы свободны, господа! — повернулся он в их сторону. Дождавшись, когда они уйдут, продолжил: — Мы доверяем фельдфебелю Владимирову. Он сотрудник нашей разведки.

— Вам не повредит, господин генерал, если и мы будем верить ему: он делал немалые услуги и нам, — заметил полковник Никол. — Почему бы ему не служить третьему хозяину?

Генерал Брадов понял — полковник намекал на возможную связь Владимирова с советской разведкой.

— Мне хотелось бы побеседовать с ним и еще… — полковник посмотрел в записную книжку, — с кандидатом в офицеры Златановым.

— Златанов плохой собеседник, он упрямо отрицает свою победу.

— Его победа не интересует меня, генерал. Меня интересуют наши потери, — резко сказал Никол.

Когда фельдфебелю Владимирову передали приказ явиться к немецкому полковнику Николу, он удивился. Владимиров знал роль Никола в немецкой разведке. «Неужели он лично хочет дать мне задание?» — гадал фельдфебель. Это предположение радовало и огорчало его.

В кабинете его встретили холодные, проницательные глаза Никола. Присутствие генерала Брадова окончательно сбило Владимирова с толку.

— Фельдфебель Владимиров! Почему вы отклонились от курса в последнем вылете с кандидатом в офицеры Златановым? — с места в карьер спросил полковник.

— Я не понимаю вашего вопроса, господин полковник. Никол посмотрел на него еще строже.

— Проанализировав ваш полет, мы пришли к заключению, что вы преследовали иную цель, а именно: вы не стремились встретиться с советским самолетом. — Выждав с минуту, Никол добавил: — Я очень легко могу доказать это.

— Вы обижаете меня, господин полковник. У меня не было другой цели.

— Тогда чем же объяснить ваше поведение? — наступал полковник. — Вы отстаете от ведущего, прячетесь в облаках и наконец, заблудившись, садитесь на наш аэродром… Что вы скажете на это?

— Здесь нет ничего необычного, господин полковник. По вашей инструкции я могу всегда приземлиться на немецком аэродроме, если обстоятельства складываются так.

— Вы запутали наших операторов. По вашей вине мы потеряли два самолета.

— Господин полковник! Меня вел Златанов, он нырнул в облако, где мы неминуемо могли столкнуться. Чтобы избежать катастрофы, я отстал, а потом… Я уже объяснял вам, что было потом.

Никол испытующе смотрел ему в глаза.

— Ваше турне в облаках не кажется нам невинной прогулкой, фельдфебель Владимиров! Вы преследовали цель помочь советскому самолету!

— Вся моя деятельность известна вам, господин полковник. Мне тяжело слышать ваши обвинения! — возразил Владимиров.

— С какой же целью Златанов пошел в облака?

— Жажда славы…

Полковник непонимающе посмотрел на Владимирова.