Глеб Бобров - Осколки Страница 8

Не стрелять!

По колонне у маленького кишлакаКамикадзе в чалме применил ДШК.Был он, сволочь, соплив и замызган, и бос.Захватили живым. Учинили допрос.И кривилось со страхом на детских губахЧерез слово — «Аллах»…Через слово — «Аллах».Время шло. Время нас подгоняло вперед.И, обычное дело, мальчишку — в расход.И тогда я одно был не в силах понять,Почему командир приказал: «Не стрелять!»

На войне было всякое.Много всего…Под Баграмом убили дружка моего.Мы попали в засаду, а наш вертолетВместо духов по нам применил пулемет…

Сколько лет, как все кончилось,Только во снеЯ опять в этой Богом забытой стране.Снова облаком серым клубящийся дымИ «вертушки», стреляющие по своим.И во сне я хриплю, задыхаясь опять:Не стрелять!Не стрелять!Не стрелять!Не стрелять…

Паранойя

Ночь. Боль предчувствия. Старик.Полузасыпанный арык.Две заблудившихся брони.Ракет враждебные огни…Накрытый простынями стол.Больница. Галоперидол.

Луна в арыке кишлака.Чалма седого старика,Его насмешливый ответ:«Душманов нет, душманов — нет…»Надсадный грохот ДШК.Как плеть, повисшая рука.Куда — то падающий пол…Больница. Галоперидол.

Ночь. Обезумевший старик,Его отрезанный язык,Беззубый, судорожный рот,Который больше не совретИ руки черные твоиВ чужой и собственной крови…Слова: «Сестра! Скорей укол,Два куба. Галоперидол.»

Сон маршала

Однажды Маршалу — звонок по телефону.И голос Маршалу до ужаса знакомыйСказал насмешливо и твердо, без доклада:«Вы завтра будете командовать парадом!»И вот, хмелеющий от собственной гордыни,На площадь Маршал въехал в черном лимузине.

Плечом к плечу. За строем — строй. Побатальонно.Застыли четкие армейские колонны.Он в мегафон сказал приветственное словоИ растерялся от молчанья гробового.И грубо крикнул: «Что за Армия такая?!»Знакомый голос произнес: «Сороковая»И кто-то тут же тихо уточнил из свиты:«Они не слышат, Маршал.Все они — убиты».

Бросьте!

Бросьте, не надо нас делать святыми!Разве безгрешны бывают солдаты?Мы возвращались усталыми, злыми,С болью и матом.

С верой в дорогу к родимому домуПереносили Восток и лишенья.Это потом пристрастились к спирному.По возвращенью.

Бред, что мы продали дьяволу душу!С нами столкнувшись, шарахались черти!Нас научили хребты ГиндукушаЖизни и смерти.

Ложь, будто мы разучились смеяться!Просто не можем смеяться беспечно —Нам на войне было многим по двадцать.Многим — навечно.

Жизнь продолжается дальше. И все жеСкрыта у всех — и счастливых и пьяныхНеоперабельным раком под кожей —Память Афгана…

2008 г.

Ответ И.Бродскому, лауреату Нобелевской премии, автору стихов «О зимней компании 80 — го года»

«Слава тем, кто не поднимая взора,

Шли в абортарии в 60-х,

Спасая отечество от позора…»

«Убийство — дело рук молодежи, знакомой

С кровью понаслышке

Или по ломке целок…»

«Ясный морозный полдень

В долине Чучмекистана…»

«Настоящий конец войны —

Это платье одной блондинки

На спинке венского стула….»

Маэстро! Оставьте вздорВысматривать скуки радиОтроги афганских горНа гладком листе тетради.Плести рассуждений нить,Качаясь на венском стуле,Не зная, что значит бытьГорячей зимой в Кабуле.Здесь все навевает грусть:Долины, предгорья, реки.За гребнями гор — Союз,Для многих — уже навеки.Давай, брат, на всех разлейАфганской тоски и страха.За родину тополейВозлюбленную Аллаха —Где разум был просто слеп,А вера имела силу,Где мы раздавали хлеб,Что горек был от тротила.Где с пылью глотали страх,Где пили немые тосты,Где правду везли в гробах,ЗапаянныхНа погосты!За тех, кого с нами нет:Шагнувших под солнцем белым,Не в гранки своих газет, —Под планки чужих прицелов.Сгоревших: живьем в броне,На гнойном тряпье санбатов,Оставшихся на войнеКровавых восьмидесятых.Поэты кричат во сне.А крест наш несут солдаты.

Игорь Некрасов

Некрасов Игорь Петрович. Родился 4 апреля 1966 года в станице Кущевской Краснодарского края. В 1984–1986 гг — служба в 191-ом отдельном мотострелковом полку в провинции Газни (Афганистан) — сержант, санинструктор 8 МСР, разведрота. Женат, две дочери. Автор сборника стихов «Загадай мне звезду» (2005). Живет в Ставрополе.

Афганистан. Остался навсегда

Откуда знать мне, спросишь, о пехоте? pЗабыл бы, да забыться не дают:То выстрелит мениск, то нервом хлопнет,Да так, что лучше встретиться в раю.Кому сказать, да слов не наберется, —В горячей фляге больше нет воды…Пехота — след. Во мне он остается…Жить можно. Если б не было войны.В горах, где турбулентность, вертолетыМахнули нам бессильными винтами:«Мы выдохлись, а вы… а вы — дойдете…Пехота — это сами… сами… сами…»Сквозь грохот боя танки рокотали:«Нельзя туда нам — бьют гранатометы!Сожгут броню, а вы… а вы — дойдете…Пехота — это сами… сами… сами…»Изыски — назовут мотострелками —«Филологов-штабистов» хуета —Пехота есть пехота. ПростотаНазвания — солдатскими сердцами,И выдохом: «Все… наша высота…» —Пехота — это сами… сами… сами…

…и вот кричу: «Бача, давай по новой!»

…и вот кричу: «Бача, давай по новой!»свеча, упавшая под лед, горела долго…чудо?… диво?..слеза под скрип зубов комдивапыталась растопить тот лед…семнадцать километров до Газни…а журавлю неделю лету до России…семь дней душе на подвиг отпустили…и кто вперед…и кто пойдет…и скольких понесут…а скольких бросят…не брошен ни один…всех донесли…шипение тангент как вздох из ада…и каждого нашла своя награда…играли гимн… он стал хитом…знамена выцвели, лафеты укрывая…и залпы в небо… в трех шагах от рая…удачи все желали журавлю…кури, бача… спасибо, не курю…от свечки не прикуривают…поздно…

1985

Знанье

Присущее собакам знанье —К покойнику надсадно выть…Сосед, сказали, был «афганец».Не вынеся лихой судьбы,А может, по чьему веленью,Поди теперь уж разбери,Повесился у входа в сениЧаса тому назад как три…Я тут недавно поселился —Всего-то пять годков прошло…Не знал его, а он, вишь, спился.Нехорошо.К тому ли мне сегодня сниласьТа злополучная война,Что не объявлено все длитсяВ моих, не дай кому-то, снах…Как-будто были мы убиты,Но вдруг — ожившие — ползем…И голос детский «Витя… Витя!» —И дождь вминает в черноземМеня, его, траву и память…А мне мешает автоматСхватить Витька двумя рукамиИ притянуть к себе… назад…И он уполз. А я остался.Проснувшись, понял, что во снеЕго душа не дозвалася,Не достучалася ко мне…Лишь вой собачий с причитаньемЕго вдовеющей жены…Сижу контуженный тем знаньемСобачьей жизни и войны…

Схоронили за кладбищем,