Альберт Зарипов - Афганистан. Гора Шабан Страница 8

— Батюшки! — догадавшись кое о чём, воскликнул Малый. — Да они же спят! Стоя! Как лошадки в нашем колгоспе![4]

Однако разведчик Малый оказался не прав. Да, действительно… У многих мотострелков были закрытые глазки и очень даже сонные лица. Но это обстоятельство явилось прямым следствием того, что это пехотное подразделение прилетело в нашу Лашкарёвку ранним утром. Стало быть, бедолаги-мотострелки ещё с вечера ожидали погрузки на военно-транспортные борта… Да ещё и летели к нам полночи…

Постигло разочарование и солдата Шпетного. То вооружение, которое он поначалу принял за старинные пистолеты системы Маузера, да ещё и в деревянной кобуре… На самом-то деле это были обычные пистолеты Стечкина… Но именно в деревянной кобуре. Которая могла пристёгиваться к этому многозарядному пистолету в качестве надёжного приклада. Однако такие чудо-пистолеты находились на вооружении не рядовых бойцов, а только лишь у командного состава. Однако господ офицеров сейчас нигде не было видно и поэтому их тяжёлые пистолеты находились на солдатских телах.

— Я балдею с нашей пехоты! — возмущался разведчик Малый.

Мы уже выстраивались перед нашей казармой, чтобы своевременно потопать на развод. Но подразделение капитана Перемитина находилось пока что не в полном составе и поэтому можно было потравить всякие байки…

Однако Микола продолжал жаловаться на свою судьбу-кручину:

— Вот к моей шайтан-трубе должен по штату прилагаться пистолет Стечкина! А мне вместо него выдали целый автомат Калашникова. Да ещё и с кучей магазинов. И с хреновой тучей патронов. И я должен теперь всё это таскать на своём горбу! И как всё это называется?!

— Разведчик-гранатомётчик Малый! — подсказал сержант Сорокин.

— Серёга! — обиженно заявил Коля. — Ну, зачем ты так? Мне уже по ночам снится, как я сдаю на склад РАВ свой РПГ-7. Или вручаю его молодому товарищу! Ну, сколько можно? Как ишак какой-то!.. Таскаю на себе всякую всячину! РПГ-7. с тремя выстрелами и одним прицелом. Автомат Калашникова и четыреста пятьдесят патронов к нему. Четыре гранаты, ракетницы, дымы и огни… И что я сейчас вижу?! Какая-то задрипанная пехота ходит с пистолетами Стечкина! Тогда как у меня такого нет и никогда не было. Скажи, Серёг!.. Где же справедливость?!

Пулемётчик Билык попытался было успокоить разобидевшегося гранатомётчика…

— Микола! Зато у них автоматы АК-74. с деревянными прикладами.

— Да на фига они мне сдались? — возмущался Малый. — Нехай они за собой хоть пушку на верёвочке тягают. Дайте мне мой пистолет Стечкина! И мне больше ничого не треба.

Он бы ещё долго жаловался на свою горькую участь и автоматчика, и гранатомётчика с шайтан-трубой… Однако прозвучала долгожданная команда и первая рота стала выдвигаться к месту своего построения. Ведь как раз для всех нас и было заготовлено пустое пространство…

В общем… Всё шло как обычно…

После развода стало известно то, что кому-то из батальонного командования страшно захотелось построить себе отдельное жилище глинобитно-саманного типа. И как назло добросовестные рабочие руки должна была выделить именно первая рота. Дальше было ещё хуже… Капитан Перемитин подошёл именно к нашей третьей группе… А тучи продолжали сгущаться… Старший лейтенант Веселков повернулся в сторону именно сержанта Сорокина… И ведь надо же было случиться такому наинелепейшему совпадению всех трагических деталей!?.. Что именно за нашим командиром отделения Кар-Карычем стояли двое «добровольцев»: сначала я, а уже за мной разведчик Шпетный.

Так военная судьба выбрала именно нас — младших сержантов Зарипова и Шпетного. Мы восприняли всё это как очередную нашу солдатскую данность, от которой не застрахован ни один молодой боец. Ведь пахать или работать, вкалывать или трудиться, горбатиться или просто выполнять поставленную задачу… Все эти моменты в той или иной степени непременно должны сопровождать самую бескомпромиссную нашу прослойку духов…

«Иначе какие ж мы духи? Если не шуршим день и ночь?!»

Мы с Лёхой безропотно отправились на выделенный только нам… Участок фронта земляных работ… Доверенный нам только лишь благодаря нашим неоспоримым заслугам в деле достижения успешных результатов…Словом, все четыре часа два бойца старательно долбили упорно сопротивляющуюся афганскую землю.

А на предобеденном построении случилась одна совершенно непредвиденная история. Добросовестно исполняющий обязанности старшины первой роты сержант Алиев уже стоял перед строем и сурово подгонял опоздавших… Как раз в этот-то момент он и обнаружил отсутствие на противопожарном щите самого важного инструмента…

— Та-ак! — временный старшина первой роты стремительно обернулся к почти что построившемуся подразделению. — Куда делся лом?

Сержант Алиев любил порядок во всём и по всем статьям. Поэтому он очень рьяно относился практически ко всему ротному имуществу… В связи с этой чертой его характера брать что-либо без разрешения товарища сержанта… Это было очень опрометчиво и крайне небезопасно…

Но этот проклятый лом самым подлым образом отсутствовал на своём законном месте, обозначенном дополнительно-поясняющей надписью в списке имущества… А ответственность за сохранность всего этого противопожарного инструмента нёс наш наряд по роте… Именно его и вызвал в первую очередь сержант Алиев…

— Гиде лом? — начал допытываться старшина.

Дежурный по роте ничего не знал. Точно такие же показания дали и все три его дневальных… Повторный опрос не принёс иных результатов…

— Может кто-то на работы взял?

Этот полувопрос и он же полунамёк прозвучал очень негромко. Я даже и не понял, чей же голосок только что пропищал… Но у двух молодых бойцов душа ушла в пятки. Потому что на работы от нашей первой роты сегодня утром было выделено всего-то ничего…

— Кого отправили на работу? — сержант Алиев говорил уже сердитым тоном. — Выйти из строя!

Так мл. с-т Зарипов и мл. с-т Шпетный оказались не только перед строем всей нашей первой роты, но и перед суровым лицом временного нашего старшины. Всё это разбирательство уже не сулило нам ничего хорошего и у меня противно засосало под ложечкой…

— Вы взяли лом? — спросил нас Алиев.

— Нет… Никак нет…

Наш недружный ответ прозвучал очень уж неубедительно… И всё же какая-то надежда на благополучный исход оставалась… Ведь этот злосчастный лом находился сейчас совсем неподалёку… И потребовалось бы всего несколько минут, чтобы незаметно возвратить его на своё место…

Но, увы… Всё дальнейшее произошло слишком быстро… И проводивший своё самостоятельное дознание тире следствие старшина даже не успел перейти к следующей фазе допроса…

— Алик! — один из дневальных по роте повернулся ко мне и продолжил свою изобличительную речь. — Ну, чего ты молчишь? Это же ты взял лом!

Вот так настал финал… Мой молодой коллега рядовой Ковтонюк решился… И сдал меня со всеми моими потрохами… То есть с одним-единственным грехом… Который неотвратимо потянул за собой другие моменты…

— Это ты брал лом? — спросил сержант Алиев, подойдя прямо ко мне.

Отпираться уже было бессмысленно… Да и дальнейший отказ от признательных показаний против самого же себя мог только усугубить мою вину перед строгими органами дембельского правосудия…

— Да, я! — мой голос упал до самого тусклого своего звучания. — Я сейчас принесу…

Однако моя попытка оказалась бесполезной. Военно-полевой допрос был окончен и сержант-старшина быстро оглянулся влево-вправо. Я уже знал, что сейчас последует…

«Ба-бах!» — взорвалось в моей голове.

Это мне отвесили мощную оплеуху… Голова моя хоть и качнулась сильно вправо, но я всё же устоял…

— Синок! — произнёс товарищ сержант. — Бигом марш за ломом!

Моё левое ухо из-за непрекращающегося звона этих слов никак не могло услышать. Что было в общем-то неудивительно… Поскольку силищи в алиевских руках имелось огромное количество. Однако моё правое ухо продолжало функционировать в нормальном режиме… Поэтому я услышал приказ очень хорошо и тут же бросился его выполнять… Пока меня не оглушили с правой стороны…

Вот так я и бежал… Со звенящей головой и багровым слева лицом… За две-три минуты я домчался до того самого места, где мы рыли траншею под фундамент, быстро выдернул торчащий из земли лом и понёсся с ним обратно… Кляня себя за то, что это именно я взял с противопожарного щита длинную и тяжёлую железяку… И откровенно матеря одного дневального по первой роте… У которого от страха сдали нервы и развязался язык…

А ведь всё это разбирательство могло окончиться вполне благополучно. То есть без всяких печальных для меня последствий… Если б наряд продолжал молчать в своём полном составе, да и мы с Лёхой не выдали б персональную военную тайну… В этом случае старшина Алиев промурыжыл бы мозги нашего общего подразделения ещё какое-то время, а потом всё равно бы повёл нашу первую роту на обед. Ведь на плацу уже стоял не только дежурный по батальону, который и контролирует своевременность построения всей нашей части на обед… Там уже находилась вторая рота, группа ЗАГ и автовзвод… А значит на проведение допроса без пристрастия у сержанта-старшины оставалось минут так с пять. Ну, или десять.