Василий Веденеев - Операция «Эскориал» Страница 8

– Археология, – презрительно хмыкнул Диц, – и охота тебе копаться в таком старом окаменелом дерьме?

– Ты тоже не выбираешь себе интересных дел, – уклончиво ответил Саре. – Я уже успел выяснить, что фирму прибрали к рукам эсесманы во время оккупации Франции. Хозяина без лишних разговоров отправили в лагерь смерти, размещавшийся где-то в Польше. Забыл, как точно называется это местечко… Впрочем, подобные подробности не столь важны, суть заключается совсем в другом. Если раскручу дело на «всю катушку», то получу хороший процент. Мне уже удалось найти некоторые концы, я потянул за нити, и они привели меня сюда.

Поздравляю! Путешествуешь за сче богатого клиента? Или это профессиональная тайна?

– Карл, прошу тебя, перестань дурачиться. Я несказанно обрадовался, узнав, что ты здесь и очень надеюсь на твою помощь.

– В чем? – удивленно поднял брови Диц. Он уже покончил с завтраком и, рассеянно слушая Саре, быстро просматривал традиционную утреннюю подборку газет, дымя сигаретой. – Хочешь предложить мне проехаться за счет будущих наследников куда-нибудь к зулусам или поохотится в саванне на жирафов? Должен тебя сильно огорчить, дорогой Гюнтер. Не могу, дела.

Карл! Отложи свои газеты, допей кофе и пойдем прогуляемся по Прадо-Риколетос-Кастеллана, – словно не слыша его насмешек, миролюбиво предложил адвокат. – Название этого бульвара звучит для меня завораживающей райской музыкой. Я, как школьник, мечтающий о путешествиях в экзотические дальние страны, готов повторять его вновь и вновь. Когда еще доведется побывать здесь снова…

Они медленно шли по теневой стороне оживленной улицы. Карл, рассеянно слушая приятеля, глазел по сторонам, провожая взглядами хорошеньких женщин, а Саре, от волнения поминутно поправляя очки, рассказывал.

– …В сорок втором году в Париже работал в гестапо некий Эрих Шварц, приближенное лицо группенфюрера СС Поля – начальника хозяйственного управления ведомства рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Именно Шварц и прибрал к рукам фирму француза, а его самого упек в концлагерь. Предприятие вскоре продали, а на вырученные деньги приобрели землю. Но потом ее у Шварца перекупил некий Зальц, а у того – Карл Энгельхен.

– Кто? – заинтересованно переспросил до этого момента невнимательно слушавший Диц. Он даже взял Саре под руку, словно опасаясь, что тот сейчас может от него неожиданно уйти. – Кто, ты сказал, перекупил?

– Карл Энгельхен. Что, знакомое тебе имя? – недоуменно глядя на приятеля, повторил Гюнтер.

«Все криминальные полицейские со своими странностями – заключил он. – Стоит ли обращать на это внимание?»

– Н-нет… Я просто так. Продолжай, пожалуйста. Любопытная история.

– Представляешь, мне удалось установить, что перепродажа земли – чистейшая афера! Подлог! Не спрашивай, как, но я все-таки до всего докопался. Это стоило немалых трудов и повлекло определенные расходы. Конечно, правдоискательство довольно опасное занятие, и ситуация не раз грозила серьезными неприятностями. Тем не менее, теперь я знаю и располагаю фактами, что Зальц Шварц и Энгельхен – одно и тоже лицо! Просто этот эссесман работал сначала во Франции под именем Шварца, потом его нарекли Зальцем и перебросили на другой участок, но на самом деле он – Энгельхен!

– М-да… – кисло протянул Диц. – Весьма любопытная и крайне запутанная история. Но все это случилось очень давно, во время Второй мировой войны. Скажи, Гюнтер, чем же я могу тебе помочь?

Ты работаешь в международной криминальной полиции. Помоги мне добыть архивные материалы об Энгелхене. Наверное, у вас в картотеках найдутся сведения о нем.

Диц, не отвечая, увлек Гюнтера в манящую прохладу модной торговой галереи с множеством бутиков. Некоторое время они молча шли рядом.

– Видишь ли, моя фирма не занимается политикой, – наконец, сказал Карл. – Статья третья устава Интерпола строго запрещает нам участвовать в расследованиях любых акций политического, расового или религиозного характера. А Вов времена нацизма гестапо являлось тайной политической полицией! Нюрнбергским трибуналом оно признано преступной военной организацией, Лучше поищи архивные материалы дома, в Германии. Не пробовал?

– В Германии… – фыркнул Саре. – Там все подобные сведения хранятся за семью замками. Разве ты не знаешь, что практически каждый гестаповец был еще и уголовным преступником, не говоря уже об СС в целом? До того, как Гитлер сколотил из них свой «черный орден», многие будущие члены СС, вплоть до генералов, сидели в тюрьмах, и отнюдь не за «политику!» Наверняка, все это аккуратно фиксировалось лучшей в мире криминальной полицией. Поэтому я и надеюсь, что в ваших архивах можно отыскать много интересного об эссесманах. Тем более, они сами проворачивали крупные уголовные дела во время войны.

– Бог мой, Гюнтер, да откуда же сейчас взять такие сведения? Прошло уже столько лет. К тому же значительную часть архива вывезли по указанию Сталина советские службы безопасности. От них не отставали и наши лучшие «друзья» американцы, тоннами отправлявшие документацию на транспортных самолетах за океан в архивы своей разведки. А сколько успели уничтожить и спрятать в хитрых тайниках сами эсесовцы? Не проявляй детской наивности, мой друг, и, подобно Дон Кихоту, не воюй с ветряными мельницами. Смотри на вещи здраво, ты же правовед!

– Хорошо! – Саре нервно поправил очки, съезжавшие с потного носа. – Выходит, я знаю о твоей организации значительно больше тебя? Изволь, расскажу тебе кое-что. Возможно, после этого ты согласишься мне помочь.

– Посмотрим, – насторожился Диц.

– Знаешь, где располагалась штаб-квартира Интерпола во время Второй мировой войны? В Берлинском пригороде Ванзее. Да, да, том самом, где главари Третьего рейха разрабатывали планы уничтожения неарийских наций. С тридцать восьмого по сороковой год президентом Интерпола был штандартенфюрер СС, сотрудник гестапо Отто Стайнхасль. С сорокого года по сорок второй – группенфюрер СС, шеф военной полиции рейха Райнхард Гейдрих, а сорок третьего по сорок пятый – шеф гестапо и СД, группефюрер СС Эрнс Кальтенбруннер, которого союзники повесили за преступления против человечества.

Саре разволновался, побледнел и остановился, сделав вид, что разглядывает витрину ювелирного магазина. Диц даже испугался за приятеля – Гюнтер никогда не отличался крепким здоровьем, а в Мадриде жара и духота, в кажущемся бездонном голубом небе ни облачка, и только палит безжалостное светило. Где тот благодатный дождь, пролившийся на город несколько дней назад?

Интересно, что еще вырыл дотошный адвокат: с ним нужно держать ухо востро! С первого взгляда университетский товарищ кажется недалеким недотепой-неудачником, очкариком-зубрилкой, не способны оседлать «фортуну». Но это ложное впечатление. Гюнтер обладал острым и быстрым умом, проявлял немалые способности в анализе и отличался завидным упорством. Французам-наследникам фирмы повезло с адвокатом.

Немного отдышавшись и восстановив силы, Саре двинулся дальше, продолжив свой рассказ.

– Оккупировав Европу, нацисты успешно использовали досье и учеты Интерпола для выявления и уничтожения участников сопротивления. Эсесовцы фабриковали уголовные дела на политических деятелей, предпринимателей и других неугодных им лиц. Всем заправляли сотрудники СД и гестаповцы… Так попал в лагерь и дед моего клиента. У меня есть сведения, что значительная часть архива до сего времени хранится в вашей Парижской штаб-квартире. Если бы нам удалось найти среди старых бумаг уголовное дело на бывшего хозяина фирмы! Тогда можно точно узнать: кто, как и что сделал против него. И я бы выиграл важный процесс!

– И стал богатым… – покосившись на приятеля, тихо добавил Карл. Но громко он сказал совсем иное.

– Видишь ли, Гюнтер, тогда шла страшная война, кругом царила полная неразбериха, особенно в сорок пятом. И потом, на счет архива Интерпола. Откуда получены эти сведения? Кто даст стопроцентную гарантию, что это не пустые сплетни и слухи? Мне о нем ничего неизвестно. По крайней мере, неизвестно о делах времен Второй мировой войны.

– Сплетни? – лицо разволновавшегося Саре пошло красными пятнами. Он начал потихоньку терять контроль над собой. – Ну, мой милый! Ты – криминальный полицейский и отлично знаешь, какую власть над людьми и обстоятельствами дает обладание таким архивом. Бывшие члены «черного ордена» – эссесманы никогда и ни за что не выпустят его из своих рук. Кто же находясь в здравом уме и твердой памяти способен по собственной воле расстаться с компрометирующими материалами на десятки тысяч людей? А фашизация твоей «фирмы» продолжалась и после войны! Да-да, и после! Целых десять лет – с сорок шестого года по пятьдесят шестой, в Интерполе работал на различных ответственных должностях некий Дедерик Лоуваг – видный эсесовец, один из бывших заместителей Кальтенбруннера! Видно, господа союзники без него никак не могли обойтись? А с шестьдесят восьмого года по семьдесят второй твоей конторой руководил представитель ФРГ Пауль Дикопф. Он тебе не знаком? Тоже бывший высокопоставленный эссесман. Теперь даже известен номер его эсесовского удостоверения: 337259. Значит, «черный орден» продолжает свое грязное дело и приставляет специальных людей тщательно хранить тайны прошлого, чтобы успешно использовать их в настоящем? Возможно, не зря на вашей эмблеме весы правосудия скрыты другими атрибутами, вроде мечей?