Афанасий Кузнецов - Тайна римского саркофага Страница 9

Вагнер что-то хотел сказать, но лязгнул засов, и в вагоне наступила полутьма.

Сначала каждый сидел молча, думал о чем-то своем. Но как только поезд тронулся, пленные первого вагона, избавившись от надзора солдат, запели:

Вставай, проклятьем заклейменный,Весь мир голодных и рабов!..

Подхватил второй вагон... третий... пятый...

Дрогнуло, отчаянно забилось сердце Алексея.

Ревел паровоз, гудели колеса на рельсовых стыках, и» заглушая этот шум, крепла, нарастала, гремела могучая мелодия «Интернационала»... Пел уже весь эшелон.

Поезд идет в Рим

Вагон дергало на стыках рельсов. На полу маленького вагона и на нарах, покрытых полусгнившей соломой, лежали, сидели, стонали, переговаривались люди. Шестьдесят человек! Как только они смогли поместиться здесь! Только четыре маленьких окошечка пропускали дневной свет. Смрад, запах давно не мытых человеческих тел, тяжелое хриплое дыхание умирающих.

Для тех, кто метался в бреду, лекарств не было. А для более или менее крепких военнопленных самым лучшим лекарством было слово. Простое, дружеское слово. Говорили в вагоне обо всем. Одни вспоминали прошлое, другие рассказывали о прочитанных когда-то книгах, третьи развлекали товарищей анекдотами, которые сохранились в памяти еще с мирных времен.

Самым лучшим рассказчиком был Език Вагнер. У него был приятный, какой-то ненавязчивый голос, а рассказывал он всегда о хорошем: о людском счастье, о смелости человека, о его необыкновенных возможностях и способностях, которые призваны перестроить весь мир на благо простым людям.

Все едущие в вагончике часто просили Вагнера:

— Расскажи что-нибудь, Език. Может, на душе полегчает.

И Език соглашался. Хотя ему было не легче, чем другим, он всегда держался ровно, даже шутил, подбадривал товарищей.

Для Алексея Кубышкина рассказы Езика были как лекарство. Он, полузакрыв глаза, слушал, как звучит негромкий, но проникающий в душу, теплый голос поляка.

О чем только не рассказывал Език Вагнер! Все обитатели вагончика знали, что где-то под «коханой Варшавой» у Езика осталась любимая жена с двумя чудными ребятами — пятилетним крепышом, которого звали Збигнев, и русокудрой малышкой Беатой. Все знали, что у Езика было три брата — Тадеуш, Станислав и Казимеж. Война разбросала братьев по свету. Только об одном Тадеуше, самом старшем, Езику случайно удалось узнать, что он сумел попасть в Англию, Об остальных братьях Език не знал ничего.

— А как вы жили до войны? — спросил Алексей, поворачиваясь к Езику, чтобы удобнее было слушать. — Расскажи, Език, пусть послушают ребята. Время быстрее пройдет, да и про еду позабудем.

— Плоховато мы жили, — отозвался Език. — Семья большая, а земли — кот наплакал. Одна коровенка, лошадь полуслепая, хромоногая, да пять овец. Я с братьями батрачил у помещика, все хотели накопить денег на покупку участка. Но денег не накопили, а горя хватили. Старшие братья подались в город, счастье искать, а я остался с отцом, приглянулась мне молодая батрачка Христина. Вместе с нею мы спину гнули для пана. Но отец и мне и Христине говорил:

— Идите, молодые, в город. Там лучше поймете, что такое жизнь.

Отец часто рассказывал мне то ли быль, то ли сказку о том, как сыновья бедняка правду искали. Я на всю жизнь запомнил эту сказку. Если хотите — расскажу...

— Давай, Език!

— Послушаем!

— У тебя складно получается.

Език Вагнер сел на нары, обхватил колени тонкими руками и начал рассказывать. Он хорошо говорил по-русски, но иногда забывался, и в вагоне звучала польская речь.

— Всю жизнь работал один бедняк на помещика, — начал Език, — а в доме бедняка не было достатка. Единственной радостью для старика были его четыре сына. Молодцы — все друг другу под стать. Ни силой, ни умом бог их не обидел. Но ума пан от них не требовал, только силу использовал, пот выжимал.

И вот решил отец: «Пошлю-ка я старшего правду искать. Пусть походит по белу свету, посмотрит, как люди живут, а потом вернется и нам поможет на ноги встать». Позвал старик старшего сына:

— Собирайся, Тадеуш, в путь-дорогу. Ищи себе счастье, а придешь домой и нам расскажешь всю правду.

И пошел Тадеуш из родного дома. Долго шел он и пришел в столицу Польши — Варшаву.

Подошел к первому встречному и спрашивает:

— Кто у вас здесь самый умный человек? У кого я могу ума-разума набраться?

— Фабрикант, — отвечает прохожий.

Идет Тадеуш к фабриканту, в ноги ему кланяется:

— Слышал я, что вы самый почтенный, человек в Варшаве. Помогите мне стать таким умным и богатым, как вы.

Гладит фабрикант жирный подбородок, щурится блаженно:

— Верные слова говоришь, парень! В Варшаве нет никого богаче меня. А кто богат, тому и почет!

— Тогда помогите мне правду отыскать!

Фабрикант оглядел молодого парня, пощупал его крепкие мускулы и похлопал по спине.

— Это можно! Только сначала поработай у меня на фабрике годик-два...

И пошел Тадеуш трудиться на фабрику. Работал по шестнадцать часов в сутки, а ходил в рваных башмаках и жил в убогой лачуге, возле городской свалки.

Прошло два года, и Тадеуш опять встретился с фабрикантом.

— Ну, а теперь скажите мне, где отыскать правду?

Фабрикант, еще сильнее разжиревший, сидит в кресле, ухмыляется:

— Правда-то рядом с тобой, парень...

— Как так?

— А вот так. Без меня ты бы умер с голоду или стал бы воровать на городском рынке. А я тебе дал работу и ты обязан почитать своего благодетеля и сторониться разных бунтовщиков. В этом заключается истинная правда!

Так и пришел Тадеуш домой ни с чем. Погоревал старый крестьянин, и снарядил в дорогу второго сына — Станислава.

— Не такую правду принеси мне, как Тадеуш, а настоящую!

Идет Станислав и думает, где ему настоящую-то правду отыскать. И наконец додумался: пан, у которого он батрачил, в молодости служил у какого-то генерала и потом всю жизнь говорил, что справедливее человека не встречал на всем свете. Вот они, оказывается, какие генералы-то! А уж где справедливость, там должна быть и правда.

Пришел Станислав в Краков и спрашивает у первого встречного:

— Скажи, добрый человек, есть в вашем городе генералы?

— А то как же, — отвечает тот. — Вон в четырехэтажном доме как раз и живет генерал.

Пришел туда Станислав. Еле-еле пустили его к генералу.

— Слышал я, будто вы самый справедливый человек на свете, — сказал парень. — Научите меня, как счастливым быть.

Генерал улыбнулся, кивает головой, а на груди бренчат ордена и медали.

— Почему не научить. Это мы можем.

— Тогда помогите мне найти правду, только настоящую правду.

— Будет сделано, — охотно соглашается генерал, — только сначала послужи мне годка два...

И стал Станислав служить у генерала денщиком. Генерал был стар, едва передвигал ноги и все время опирался на плечо своего денщика. Станислав ему и сапоги чистил, и спать в постель укладывал, и водку с закусками подносил.

Прошло два года, Станислав говорит:

— Служил я вам, не щадя живота своего, а теперь ваша очередь услужить мне: скажите, где найти мне настоящую правду?

— Хе-хе-хе! — смеется генерал. — Правда-то рядом с тобой, парень.

— Как так?

— А вот так: правда состоит в том, чтобы бедняки, вроде тебя, всю жизнь прислуживали нам, генералам, а мы будем опираться на ваши крепкие плечи...

Так ни с чем и вернулся домой Станислав.

Очередь дошла до третьего сына. Отец и говорит ему:

— Смотри, Казимеж, будь умнее своих братьев. Принеси настоящую правду!

Идет Казимеж по дороге и думает, где бы ему правду настоящую отыскать. И вдруг вспомнил: мать его всю жизнь молилась богу и говорила: «Где бог, там и правда». Решил Казимеж: «Поищу-ка я святую правду!»

И вот на пути его вырос монастырь. Кое-как добился Казимеж, чтобы побывать у настоятеля.

— Есть у меня к вам, святой отец, просьба одна: помогите правду отыскать!

— Ты на верном пути, сын мой, — ласково ответил настоятель. — Я наставлю тебя на путь истинный. А перво-наперво запомни, что все в миру — тлен и обман. Истинная правда только на небесах...

Казимеж посмотрел на небо и подумал, что уж туда-то ему наверняка не добраться.

— Ты меня не понял, сын мой, — успокоил его настоятель, — об этом мы с тобой еще поговорим, у нас много времени. А пока что поживи у нас, да помоги нам в одном божьем деле...

И стал Казимеж с этого дня при монастыре садовником да истопником работать. После двух лет работы приходит к настоятелю.

— Ну вот и кончился срок нашего договора, святой отец. Теперь помогите мне отыскать истинную правду.

— Правду? Вечно служи господу, и снизойдет на тебя божья благодать. Это и будет самая лучшая правда, — закатив глаза к небу, ответил настоятель.