Федор Галкин - Сердца в броне Страница 9

— Товарищ сержант, чего замешкались, выполняйте приказ! Немедленно оставить машину!

Механик быстро повернулся к командиру. Его глаза встретились с глазами лейтенанта, затем взгляд скользнул куда‑то вниз, и Горячев заметил в его поднятых руках сумку с ручными гранатами. Офицер взял ее себе, помог сержанту протиснуться через узкий передний люк и подал ему гранаты.

Теперь в танке остался один Горячев. В боевое отделение с торжествующим треском пробивалось пламя. То мгновенными наскоками, то медленно, с осторожностью подкрадывалось оно к оставшимся снарядам и пулеметным дискам, каждую секунду грозя взрывом. Лейтенант, метнувшись к пулемету, начал торопливо снимать его. Раскаленный воздух вихрем крутился вокруг, залезал под тужурку, обжигал спину, грудь. Огонь жег лицо и руки. Горячев быстро снял пулемет, сильным толчком послал его на носовую броню и уже собирался покинуть машину, как вдруг вспомнил, что при пулемете всего лишь один диск. Глубоко надвинув на глаза шлем и вдохнув полную грудь воздуха, он снова бросился в объятое пламенем боевое отделение. Прикрыл лицо рукавом кирзовой тужурки, ощупью добрался до боеукладки, схватил четыре уже нагревшихся пулеметных диска и метнулся к открытому люку.

Когда он спрыгнул на землю и начал с одежды сбивать пламя, раздался сильный взрыв — взорвался бензиновый бак. Из люков выбросило громадные фонтаны пламени и клубы черного, как сажа, дыма. Упругая волна горячего воздуха сильно толкнула в спину. Сверху неистовым фейерверком падали горящие капли бензина.

Глубоко вздохнув, лейтенант подхватил пулемет, в несколько прыжков достиг небольшого бугорка и упал перед ним лицом вниз. Выдыхаемая землей испарина охладила обожженную кожу рук, освежала лицо. Осторожно приподняв голову, он увидел, как быстро оживали развалины. Ободренные гибелью танка, гитлеровцы выскакивали из укрытий и, стреляя на ходу, бросились в контратаку. Над головой лейтенанта скрестились нити автоматных трасс. Пули то справа, то слева с визгом рвали землю на холме бугорка, оставляя там заметные оспины. Широко раскинув ноги, он поудобнее улегся на разжиженную землю, до боли в ключицах прижался к плечевому упору пулемета и резко нажал на спуск. Пулемет залился длинной очередью. От его отдачи мелкой дрожью забилось распластанное тело лейтенанта. За три очереди он расстрелял весь диск и, лишь убедившись, что гитлеровцы повернули вспять, снял палец со спуска.

В сотне метров впереди, там где легла первая пулеметная очередь, валялось несколько фигур в серо–зеленых шинелях.

— Ну, что, гады, получили! — Зло прокричал Горячев, и, оглянувшись, вытер рукавом грязные капли пота с разгоряченного лица. Он увидел, как от горевшего танка, то падая, то поднимаясь, бежал к нему солдат. В руках у него что‑то чернело. Лейтенант следил за его отча–янными бросками и никак не мог понять, что ему тут понадобилось. Вот солдат опять поднялся, и сделав несколько прыжков, упал, залег, однако не двигался больше. Горячев проследил за ним еще с минутку и понял, что он уже больше не поднимется.

Позади, там где неподалеку залегла цепь нашей пехоты, редкими искорками вспыхивали выстрелы, а метрах в тридцати левее горел его танк. Из открытых люков, как из гигантского кузнечного горна, взмывали вверх, бились багрово–красные языки пламени. К небу тянулись клубы иссиня–черного дыма. Внутри машины беспрерывно трещали патроны, изредка, тяжело ухая, рвались снаряды. И каждый раз, когда раздавался их упругий вздох, пламя высоко подскакивало и как бы выплевывало наружу искореженные куски листового металла, остатки догоравшего снаряжения да серые хлопья пепла.

Горячев поменял позицию. Рядом, почти у ног лейтенанта, повалившись на винтовку, лежал тот самый бежавший за чем‑то к нему пехотинец в измазанной глиной шинели. Каска его сдвинулась на затылок, одна нога в грязном ботинке в обмотках поджалась к животу. Правой рукой он, словно особую драгоценность, прижимал к груди пулеметный диск.

Не поднимаясь, Горячев быстро повернул голову к лежащему, подтянулся на руках и поглядел на него. Перед ним лежал еще совсем молодой, с еле заметным пушком наД верхней губой солдат без кровинки в лице. На лбу, чуть–чуть повыше переносицы, — небольшое багрово–темное пятно, а из уголка губ тонкой струйкой стекала сукровица.

«Погиб бедняга, такой молоденький, совсем мальчик», — грустно подумал Горячев. Он теперь догадался, зачем солдат так упорно бежал — он стремился передать Горячеву, обраненный им пулеметный диск.

Осторожно вынув из рук убитого диск, Горячев снова прильнул к пулемету. Перезаряжая, услышал позади себя нарастающий шум и разноголосое чавканье многих человеческих ног. Это залегшая, было, цепь нашей пехоты, утопая в грязи, снова двинулась вперед. Короткими перебежками около тридцати солдат приближались к нему. Вдруг рядом послышался басовитый голос механика–водителя:

— Товарищ лейтенант, справа из‑за развалин, гитле–ровцы готовятся к контратаке, собираются ударить во фланг. — Подхватив пулемет, Горячев рванулся вперед, пробежал метров сорок и плашмя упал в снарядную воронку.

— Леша, подбери остальные диски и ползи ко мне, — крикнул он механику, приподняв голову над воронкой.

— Есть, я мигом, — услышал он в ответ и стал устраиваться поудобнее.

Через несколько секунд пулемет снова забился в руках Горячева.

Наверно, приободренные тем, что неизвестный пулеметчик еще жив, подогретые его отвагой, наши пехотинцы тоже усилили автоматный и оружейный огонь и, дружно, стремительно поднявшись, пошли навстречу немцам. Инстинктивно оглянувшись, лейтенант увидел впереди цепи приземистую фигуру танкиста в синем комбинезоне и танковом шлеме. Его левая рука была обмотана бинтом и висела на перевязке через шею. В правой блестел пистолет. Потрясая им, танкист что‑то кричал подбегавшим к нему бойцам. «Батюшки, да это же мой заряжающий! Вот молодчага», — воскликнул Горячев. Тотчас же сперва нерешительное, а потом дружное «ура» раздалось позади и левее. Группы солдат, тяжело ступая по размякшему грунту, в заправленных под пояс полами шинелей бежали, присоединяясь к тем, которых вел танкист.

Выпустив еще один диск, Горячев машинально посмотрел туда и снова увидел заряжающего, тот низко пригибаясь к земле, все еще бежал впереди цепочки солдат. Многие уже настигали его, стремясь обогнать.

Горячев–установил поданный механиком новый пулеметный диск и снова открыл огонь. Ливень пуль стегал по ближней кучке фашистов, остановившихся в нерешительности. В ответ, словно по команде, звонко застучали автоматы и в той группе солдат, которая присоединилась к танкисту. Откуда‑то с фланга, приглушенная расстоянием, донеслась дробная трель другого пулемета. Его зеленовато–красные пунктиры уперлись в гитлеровцев как раз там, где веером ложились пули Горячева. Гитлеровцы дрогнули и стали спешно отходить.

Горячев оторвался от пулемета лишь тогда, когда его заряжающий скрылся в траншее вслед за спрыгнувшими туда гитлеровцами. За ним, обгоняя друг друга, бежали наши солдаты. Поднявшись на бруствер, они быстро исчезали в траншее и за развалинами домов. Оттуда доносились короткие автоматные очереди, редкие взрывы ручных гранат, брань, крики и вопли раненых.

— Вот так музыка… Траншейного боя музыка, — повернувшись к механику, сказал Горячев и начал растирать затекшие пальцы.

Пулемет, качнувшись на сошках, свалился на мокрый край воронки. Клубы пара белым облачком вырвались из‑под раскаленного ствола.

— А все‑таки давай, Леша, новый диск, в этом осталось не больше десятка патронов. Неровен час…

— Товарищ лейтенант, один диск остался, а вот левее развалин сарая, смотрите…

Горячев, принимая диск, быстро оглянулся влево. В черном шлейфе дыма, отогнанного ветерком от горящего танка, метрах в стапятидесяти двигалась группа немцев. Впереди маячила длинная фигура офицера в фуражке с высокой тульей. Гитлеровцы шли редкой цепью без единого выстрела.

— Хотят ударить в спину, — скороговоркой выпалил Горячев. — Нате‑ка выкусите. — Он подобрал пулемет, стремительно выскочил из воронки и бросился группе наперехват. Пробежал метров сорок и, заметив крутолобый валун на'краю небольшой канавки, залег за ним.

Медленно тянулись секунды. С замиранием билось сердце. От напряжения слезились глаза. Враг подходил все ближе и ближе.

«Подпущу еще метров на двадцать, — думал лейтенант, — и хлестну длинной, на весь последний диск, очередью». Он положил палец на спуск, прижал к плечу пулемет и вдруг ощутил его всем своим существом. Они составляли сейчас одно целое — человек и его оружие. И ничто не страшило Горячева. Он знал: немцы не пройдут!

«Пора!» — Линия прицеливания уперлась в грудь офицера, немного повыше пояса. Палец плавно нажал спуск. Офицер, пошатнувшись, клюнул головой землю. Взмахнув высоко руками, вслед за ним повалились еще два фашиста. Остальные остановились, потом повернули и бросились к развалинам. Пулемет, отбивая дробную чечетку, поливал убегавших свинцом.