Сергей Скрипник - Смерть в рассрочку Страница 9

Глядя на собравшихся возле него ребят, капитан сосредоточенно размышлял.

— Не журись, Васильевич, — улыбнулся Малышев. — Пакистанцы там, китайцы или американцы, куда они на хрен от нас денутся. А этих прищучить надо в том месте, где над тропой нависает длинный карниз.

— Правильно, старина, — тут же поддержал его Марьясин. — Самое удобное место.

— Кто у нас в этом поиске назначен главным взрывником? — спросил капитан.

— Я, — выдвигаясь из-за товарищей, отозвался прапорщик Геннадий Чернышев.

В группе была полная взаимозаменяемость, каждый знал все профессии, необходимые для их разнообразной боевой работы, и многое другое, что им полагалось знать как разведчикам. Но у людей были свои склонности, увлечения, способности к какому-то определенному делу, которое осваивалось лучше других.

— Как полагаешь, имеющихся у нас мин хватит, чтобы обрушить на караван тот карниз? — спросил Кондратюк.

Чернышев подумал, мысленно обозрел карниз над тропой, прикинул, где лучше замаскировать мины, направление и силу взрыва в скалистой породе и сказал:

— Хватит, но в обрез.

— Хорошо, — кивнул командир, — больше и не надо. Здесь остаются трое вместе с лейтенантом Черных следить за караваном. Утром, как только он полностью втянется на тропу, не задерживаясь присоединяйтесь к нам, чтобы занять свое место в бою. Пошли, — махнул он остальным.

Сразу без команды двинулось вперед боевое охранение.

Когда к полудню следующего дня вернулся Черных с парнями, мины были заложены, позиции заняты, выверены секторы обстрела.

— Придется тебе вернуться назад, — выслушав доклад лейтенанта, сказал капитан. — Там уже заняли позиции четверо ребят.

— Я и не заметил, — удивился лейтенант.

— Если бы заметил, я бы им всыпал, — заявил Кондратюк. — Возьмешь под команду группу по уничтожению хвоста каравана, который останется после того, как большую часть взрывом снесет в пропасть. В распоряжении у тебя семь человек, пулемет, гранатомет. И чтобы из остатков каравана в живых не осталось ни одного.

— Обижаешь, командир, — усмехнулся Черных. — Это же азбука нашего дела.

— Ладно, иди, обидчивый, — хмыкнул капитан. — Еще поесть успеете. Но только там, на месте.

Теперь оставалось только ждать.

Наконец появилась разведка. Четверо солдат гуськом шли по тропе без особой настороженности, но автоматы по привычке держали наизготовку.

— Пора, Дмитриевич, — кивнул Кондратюк Малышеву. — Кончайте их точно на условленном месте и сразу обратно на свои позиции. Еще раз напоминаю: сверху не прыгать, чтобы вместе с ними не скатиться в пропасть.

— Не беспокойся, командир, — спокойно отозвался ставший прапорщик. — Не первый год замужем.

Он бесшумно пошел по склону вправо к месту засады, выбранному метрах в двухстах от расположения группы. За ним так же бесшумно двинулись еще трое.

Когда показалась головная охрана и за ней первые мулы каравана, все четверо были уже на своих местах. Малышев лишь коротко вскинул руку, сообщая о выполнении приказа.

Как только середина каравана втянулась под нависший над тропой карниз, капитан кивнул изготовившемуся Чернышеву.

— Давай, Гена.

Прапорщик послал радиосигнал и в то же мгновение чудовищный грохот разорвал тишину. Вздыбилась и рухнула в пропасть стометровая полоса скал, увлекая за собой большую часть надвое разорванного каравана. Охрана не пострадала ни впереди, ни сзади. В хвосте каравана осталось девять животных, в голове — тринадцать. А между ними клубился пылью фантастический завал глыб, для расчистки которого потребовались бы годы упорного труда. Уцелевших людей и животных взрывной волной бросило на тропу, некоторых швырнуло в пропасть. Солдаты охраны не сразу, но первыми поняли, что вырваться из западни можно только по тропе. Вместе с оставшимися в живых караванщиками они бросились на прорыв — одни вперед, другие назад — и устлали тропу трупами под кинжальным огнем бивших с десяти-пятнадцати метров автоматов, пулеметов, под взрывами бесперебойно работающих гранатометов. Им нужно было пробежать, проползти, пробраться лишь шестьдесят метров до мертвого, непростреливаемого пространства. Некоторым это почти удалось, но их хладнокровно расстреляли заранее облюбовавшие позицию снайперы.

Группа лейтенанта Черных первым шквалом огня разметала, а потом добила все живое, что осталось после взрыва в хвосте каравана. Впереди солдат и погонщиков уцелело больше. После первого броска оставшиеся в живых залегли за трупами животных и поливали автоматными очередями скалы. Но что значит залечь под кинжальным огнем на узкой тропе между пропастью и стеной из камня, не имея пути назад? Они еще жили, но в представлении нападавших были уже трупами.

Застенчивый в обиходе прапорщик Вячеслав Весуев, никогда не расстававшийся в поиске со своим пулеметом, при каждой попытке противника подняться для броска обрушивал на него грохот очередей, прошивая пулями навылет. Прицельно, на выбор, парни истребляли лежавших из автоматов. Чтобы не терять совсем не лишнее для них в этой ситуации время, тех, кто еще подавал признаки жизни, забрасывали гранатами. Раненых добили ножами. В живых нельзя было оставлять никого. Даже один пленный связал бы группу по ногам и рукам. А ей еще предстояло идти и идти по горам со своим тяжелым, необходимым для жизни и боя грузом. Они вообще не брали пленных — за ненадобностью, все равно ни одному из них нельзя было верить.

В разбросанных по тропе тщательно перевязанных упаковках оказалось оружие, взрывчатка, патроны. Все это полетело в пропасть. Документы, бумаги, карты собрали и передали командиру. Взяли оставшиеся в целости фляги с водой. Пищи не нашлось. Видимо, все ее запасы рухнули в пропасть.

— Командир, — подозвал Кондратюка Малышев.

— Что, Дмитриевич? — спросил подошедший капитан.

— Смотри.

Малышев откинул верх вспоротого им по периметру небольшого тюка, упакованного в жесткий непромокаемый материал. Кондратюк увидел спрессованные пачки новеньких афгани сотенного и тысячного достоинства.

— Забери с собой, — распорядился он.

— Неужто и сейчас отдашь этим говнюкам, Васильевич? — с укоризной спросил старший прапорщик.

Года полтора назад группа Кондратюка, правда, больше, чем наполовину в другом составе, согласно приказу, перехватила небольшой караван с деньгами — их было там десятки миллионов. Охрану и сопровождение, как водится, перебили, а деньги доставили на базу и, как положено, сдали в распоряжение командования. Однако, как потом выяснилось, до финчасти сорокой армии через различные полномочные и не совсем полномочные, но заинтересованные инстанции дошло лишь несколько сот тысяч. Хорошо хоть капитан догадался взять у начфина полка, где сдавал деньги, справку по всей форме о сдаче отбитых у моджахедов сумм, иначе не миновать бы беды, поскольку без конца тянувшееся расследование снова вернулось на круги своя и привело к Кондратюку. Молодой шустрый следователь в лейтенантских погонах безапеляционо потребовал у капитана расписку начфина для приобщения к делу. Имевшаяся у него копия следователя не удовлетворяла. До крайности возмущенный таким нахальством, Кондратюк коротко ткнул лейтенанта пальцем в шею и, когда тот очнулся через некоторое время, с обаятельной улыбкой сказал:

— Послушайте, коллега, я ведь юрист по образованию. Полагаю, что для ведения следствия вам вполне достаточно копии расписки.

— Юрист, значит. Хорошо, хорошо… — хрипло пробормотал лейтенант, держась рукой за шею.

Видимо он нажал какую-то скрытую под столом кнопку, потому что в кабинете тотчас появились два сержанта с пистолетами в руках. Капитан рассмеялся, шагнул к ним — пистолеты мгновенно оказались у него в руках, а на полу корчились от боли сержанты. Он повернулся к следователю. Тот был в шоке и смотрел на него округлившимися от страха глазами.

— Слушай, дерьмо смердящее, — с той же широкой улыбкой заговорил Кондратюк. — Чтобы по хилости интеллекта и, как видно, врожденной подлости ты не вздумал и дальше мерзопакостить, я записал всю нашу милую беседу на диктофон, — он достал из наружного кармана и показал миниатюрный аппарат. — Но если ты все же не уймешься, я найду тебя, и буду долго вынимать из твоего станового хребта четвертый позвонок, четвертый сверху, разумеется. Рекомендую сегодня же заглянуть в медицинскую энциклопедию. А это страшное орудие смертоубийства, — капитан посмотрел на пистолеты, — я возьму с собой. С тебя, конечно, за них спросят, но ты выкрутишься. Ну-ка, оставь на одном из них свои пальчики, чтобы видно было, какими методами ты добываешь показания.

Кондратюк вложил в потную ладонь лейтенанта пистолет, крепко прижал к металлу его пальцы, завернул оружие в газету и ушел.

Об этой истории своим вопросом и напомнил Малышев.

— Нет, не отдам, — ответил капитан. — Во-первых, о деньгах не было никакого приказа; во-вторых, не для того вы сегодня рисковали жизнью, чтобы какие-то свиньи жировали за ваш счет. Нет, нет, Дмитриевич, — остановил он хотевшего что-то сказать Малышева и предугадывая, о чем. — Сегодня я не участвовал в бою. Знать бы, так специально пару раз выстрелил, — улыбнулся Кондратюк.