Семен Юшкевич - 33 лучших юмористических рассказа Страница 10

– Для Олечкиных. Отыщешь для Олечки жениха, а он за мамашей ухаживает. Ведь нынче молодёжь какая! А будет нос в оспе, – небось, не станет ухаживать. Вот я и хотел…

– Иван Иванович!

– Да что ты ко мне пристал: «Иван Иванович!» Ты вот меня поздравь лучше! Подлеца поймал.

– Какого подлеца?

– А вот, за которым тогда по парку гонялся. Не миновал моих рук. – Благословлю!

– Как же это тебе удалось?

– А очень просто. Объявил всем сторожам, будто он у меня пятьсот рублей украл, и сто рублей награды обещал тому, кто приведёт.

– Иван Иванович, да ведь это клевета!

– Уж это там что бы то ни было! А только поймали и привели.

– Да ведь за это под суд можно!

– Вот, вот! И он меня из погреба судом пугает.

– Как из погреба?

– В погреб я его посадил. Запер и ключ у себя держу. Кормлю селёдкой, а пить не даю. Пока идти под благословение не согласится.

– Да ведь это истязание!

– Я и сам знаю, что истязание! А он согласись жениться, – вот и истязание кончится. Надо же их, наконец, заставлять жениться.

– Ох, Иван Иванович, попадёшь ты на каторгу!

– Не попаду, – согласится, Я на своём поставлю: благословлю. Долго не продержится. Он и теперь уж – в чём душа держится! Хочешь, пойдём, посмотрим!

Смотреть я не пошёл, но расчёты Ивана Ивановича сбылись.

Через два дня я получил пригласительный билет:

«Иван Иванович и Матрёна Карповна Фунтиковы имеют честь покорнейше просить вас пожаловать на благословение их дочери Ольги с коллежским регистратором Семёном Ивановичем Скриповым, имеющее быть в субботу, 20 июля, во дворе дачи Фунтиковых».

Я отправился.

Зрелище, которое мне представилось, было поистине изумительно.

Посреди двора два дворника держали за руки и за ноги распростёртого на земле «жениха», а Иван Иванович стоял над ним, плакал от умиления и говорил:

– Дети мои, благословляю вас, будьте счастливы!

В тот же вечер я встретил Ивана Ивановича в Гранд-Отеле.

Он был выпивши:

– Дочку замуж выдаю! Жениха нашёл!

И даже хвастает:

– А уж как её любит!!!

Легенда о происхождении корсета

Милостивые государыни!

Вас, конечно, интересует происхождение вашего друга.

Лучшего друга!

С которым вы расстаётесь так редко.

Который обнимает вашу талью одинаково плотно…

И которому даже ваш муж не может запретить этого!

Словом, вы, вероятно, интересуетесь происхождением корсета.

Историки пишут на этот счёт разное.

А потому их не стоит читать.

Мало ли глупостей написано в истории?

Правда сохранилась в наш век только в старых легендах, – и её-то я хочу рассказать вам.

Храбрый рыцарь Рауль, прозванный «Синей Бородой», очень любил женщин.

Из этого я заключаю, что он был, наверное, более храбр, чем умён.

И, может быть, по этой причине пользовался небольшим успехом у женщин,

Стоило славному рыцарю уехать на год в какой-нибудь поход, как по возвращении он обязательно находил прибавление к семейству.

В детской стояла маленькая кроватка с гербом предков Рауля, а в ней лежал маленький пискун, похожий как две капли воды… или на пажа, или на оруженосца.

Это происходило не в наши времена, а потому Рауля это сердило.

Для подобных случаев он вырабатывал себе такое обыкновение.

Новорождённого приказывал записать в пажи, супругу отравить, а сам немедля женился на другой.

Отдохнув дома, он ехал в поход, и через год повторялась точка в точку та же история.

Таким образом, по прошествии нескольких лет, Рауль фон-Синяя Борода мог быть уверенным, что он будет иметь всех пажей и оруженосцев в двух копиях, а его алхимик Пополани, занимавшийся отравлением жён, доложил рыцарю, что в фамильном склепе больше нет свободных мест.

Тогда Рауль фон-Синяя Борода пришёл к заключению, что женщинам не следует верить.

Заключение жестокое, но нельзя сказать, чтобы скороспелое.

Рыцарь Рауль фон-Синяя Борода ничего не решал так, «с кондачка».

Придя к такому заключению, Рауль отправился в фамильный склеп и в этом грустном месте предался своей горести, один на один с гробницами покойных жён, чтоб пажи и оруженосцы не смеялись, что он оплакивает их любовниц.

– О Розалинда! – рыдал он, обращаясь к одной гробнице. – Я ли тебя не любил? Я ли не подарил тебе отличные чётки из крупных изумрудов? Чтоб достать те изумруды, я разрушил замок барона фон-Габенихтса, упокой Господь его душу, и переколотил всех: и его и его вассалов, чтоб их пёс побрал! Я считал тебя такою богомольною, а ты…

– Ты, Леонора! – плакал он над другой гробницей. – Ты так любила лошадей. Разве плоха была шестёрка белых без отметин арабских коней? Чтоб достать их, я объехал полсвета! Сжёг сорок сарацинских городов, двести деревень, трупы валялись по дороге так, что ни пройти ни проехать! А ты, что ты делала, пока я бился с сарацинами? Была ты бела и без отметин, как те лошади, которых я вёл тебе в подарок? Нет.

– Ты, Изора, прекраснейшая из жён! Не подарил ли я тебе и чёток Розалинды, и лошадей Леоноры, и драгоценное ожерелье, сорванное мною с чалмы султана, и ещё массу драгоценных подарков? А ты – чем ты отплатила мне за всё это? Променять рыцаря на оруженосца! Где была твоя голова?

– А ты… имени твоего я не припомню… А на гробнице прочитать, – здесь темно, да я и неграмотен. Но ты была хорошенькой женщиной, клянусь твоим прахом. Твои губки были как вишни, щёчки как розы, волосы как золото. И всё это – и вишни, и розы, и золото – отдать кому же? Пажу! Который даже и толка-то в вишнях, как следует, не понимает!

Так плакал славный рыцарь Рауль фон-Синяя Борода по горячо любимым жёнам, и когда оплакал последнюю гробницу, вынул меч и дал торжественную клятву честного рыцаря никогда больше не верить женщинам и вперёд принимать свои меры.

Довольно!

Он вышел из склепа совсем другим.

– Собираться в дорогу! – крикнул он через неделю после того, как женился на хорошенькой Алисе, – Да собирайтесь все! Все до одного! Пажи, оруженосцы, – все!

– А кто же будет защищать нашу знатную госпожу, если на замок вдруг сделают нападенье?

– Для этого останутся только хромые, слепые, горбатые оруженосцы, и то не моложе пятидесяти лет! Знаем мы, собаки, как вы заботитесь о вашей госпоже, когда меня дома нет! Этот способ забот мне не нравится! Так-то.

– Алиса, – обратился он к жене, – наша верная супруга! Ни шагу не переступать через ворота замка! А вы, старые псы, смотрите в оба за нашей верной супругой! И чтоб сюда не переступал ногой ни один мужчина. Женской прислуги тебе оставлено довольно, а насчёт пажей… Нет, шалишь, мой верный друг!

Сказал, дал шпоры коню и был таков со всею свитой.

Прошёл год.

Рыцарь Рауль фон-Синяя Борода возвращается из блестящего похода, везёт подарки верной жене.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Рontifex maximus, верховный жрец (лат.).

2

Человек-зверь.

3

Редакция оставляет этот случай всецело на ответственности корреспондента.