Михаил Белиловский - Под манящим куполом мессии Страница 10

Но фортуна человеческая неумолима.

Войдя в зал, Элла и Яков напряженно вглядывались в лица гостей, и, к удивлению своему, отметили, что за три года, прошедшие после того, как они перестали навещать общину, приход значительно обновился. Появились новые люди. Многие из тех, которых они знали, отсутствовали. Напрасно предвкушали приятную встречу с Максом, Адель и их милым семейством.

Кстати, Макс не забыл о своем предложении Якову взять его с собой в деловую поездку по Техасу. Не прошло и месяца после этого, как он, совершенно неожиданно, позвонил ему по телефону и без всяких дополнительных объяснений заявил, что приедет за ним через день, в девять часов утра. Попросил быть готовым к трехдневной поездке.

Яков тогда серьезно опасался, что во время путешествия его будут пытать стандартным вопросом о том, верит ли он в Иешуа. Прихожане со стажем неоднократно задавали новичкам этот вопрос. Правда, Макс внешне не производил впечатления глубоко верующего человека. Талес он одевал изредка, только во время больших праздников. Иногда по просьбе Вильяма читал отдельные выдержки из священного писания. И действительно, опасения Якова оказались напрасными. Разговоры на религиозные темы почти не велись.

Макс тогда приехал за Яковом на шикарном черном траке с кузовом необычайной длины. Новая машина блестела словно зеркало. Погрузив в кузов походную сумку Якова, он с гордостью стал говорить о том, что ему досталась машина новой марки, сошедшая с конвейера одной из первых. Она снабжена, говорил он, навигационным устройством для определения места нахождения, специальным компасом, сотовой телефонной связью. Но предметом особой гордости Макса было предложенное им самим устройство для дистанционного управления крышкой кузова с пульта, расположенного в кабине водителя. Целью поездки и было ознакомить ряд производителей автомобильных кузовов с предлагаемым устройством. В течение всей поездки Яков напрасно пытался понять значимость и целесообразность этого новшества. Но так и остался в неведении, несмотря на то, что Макс несколько раз объяснял ему суть дела.

По дороге в Даллас Макс говорил о пагубной политике демократов во главе с добряком Клинтоном, который щедро дарит народу готовую рыбку вместо удочек, чтобы люди научились ею пользоваться, сами ловили рыбу, и сами же себя кормили. Потом сокрушался по поводу падения нравов среди молодежи. Переговаривался по сотовому телефону со своим братом, живущим в маленьком городке близ Далласа. Объяснил Якову, что его шестнадцатилетний племянник наркоман, поэтому он старается время от времени поддерживать настроение его отца.

Яков осмелился спросить Макса, велика ли его фирма. Можно было предположить, что такой вопрос может оказаться неприличным. Наподобие, скажем, вопроса о размере годового дохода. Однако опасения Якова оказались напрасными. Макс не выразил никакого удивления. Ответ его был краток. Он сказал, что фирма его состоит из трех единиц, - он, Адель и компьютер. Расчеты, чертежи - свои, производство - по заказу на стороне.

По его словам ему здорово повезло с Адель. Прекрасно владеет компьютером, толковый человек и работник. Но главное, прекрасная жена, очаровательная женщина, любимица его детей и внуков.

Поездка действительно оказалась интересной, познавательной. Даллас, Форт-Уэрт, небольшие населенные пункты, где Макса встречали, как старого знакомого. В каждом офисе, ресторане, гостинице, при знакомых ему людях, он старался представить Якова, как своего друга из России, связавшего навсегда свое будущее с Америкой. Яков решил, что это, видимо, один из общепринятых в деловой американской жизни приемов рекламирования своего бизнеса. Смотрите, дескать, этот парень не погряз еще целиком в долларах, а, поди, сохранил простые человеческие наклонности к дружбе, да еще с человеком из далекой загадочной страны.

Два дня были чисто деловыми для Макса. Яков, однако, не скучал. Пока тот отсиживался в кабинетах и устраивал свои дела, можно было с интересом пройтись по заводскому цеху, конструкторскому бюро или, скажем, по улицам небольшого рабочего поселка, в котором жили, как правило, одни только мексиканцы.

По мудрому замыслу Макса, последний день должен был быть посвящен только одной лишь теме. Для большего впечатления от поездки по Техасу, уточнил он. Решено было посетить места Далласа, и Форт-Уэрта, которые рассказывали о романтике ковбойской жизни в прошлом.

Побывали на одной из площадей, где на глухой стене двухэтажного дома во всю ширину и высоту изображен исторический перегон техасского длиннорогого скота из Техаса в другие штаты в начале девятнадцатого века. Потом отправились посмотреть уличный спектакль из ковбойской жизни со стрельбой, женщинами, примерами предательства, мужества, галантности и чести.

В конце дня, довольно усталые, они сидели в небольшом уютном ковбойском ресторане. Макс не преминул представить молоденькой игривой официантке Якова, как своего лучшего друга из России. В ответ она выразила бурный восторг, затопала ножками под мелодию "Калинки", которую она же сама и напела. Но этим дело не ограничилось. Она тут же исчезла и через некоторое время вернулась с подносом, на котором лежали три довольно увесистых куска сырого мяса, и предложила их им на выбор для дальнейшего приготовления самого вкусного, как она выразилась, в Техасе barbeque.

После второй кружки черного чешского пива Макс разговорился.

- Жаль, что Адель нет сегодня с нами. Сегодняшний спектакль ей определенно понравился бы. Решила, кроме всего прочего, стать дистрибьютором фармацевтической фирмы и поехала в Филадельфию на совещание. Говорит, каждая женщина в наше время должна быть материально независима.

Макс протянул руку к пустой пивной кружке, отодвинул ее подальше и продолжал с кислой улыбкой, выражавшей извинение за допущенную минуту слабости.

- Она как-то сказала мне, что настоящая любовь должна постоянно бурлить, кипеть, обжигать, то проваливаться во мрак, то возноситься к поднебесью. Только тогда она настоящая и приносит истинное счастье. Может это и так. Но вслед за этим уточнила, видишь ли, что для этого нужно, чтобы муж имел хотя бы одну гейшу, а жена, как минимум одного поклонника.

Макс смотрел прямо Якову в глаза и заканчивал сказанное вопросом:

- Так, что же прикажешь мне делать с этой проказницей?

Яков не собирался продолжать разговор на эту щекотливую тему. Он только подумал, что Макс проявляет, видимо, заботу о том, чтобы Адель, как можно быстрее, привыкла к новой жизни, и поэтому старается приобщить ее к субботним и другим праздникам, которые проводятся в синагоге. Однако достаточно было вспомнить, насколько аккуратно дети и внуки в равной степени с взрослыми посещали синагогу, чтобы поверить в то, что все они вместе, скорее всего, руководствовались убеждением и верой.

Яков тогда дипломатично увел разговор в сторону:

- Извини Макс, твоя Адель француженка?

- Почему ты это спрашиваешь?

- Я с удивлением смотрю, с какой любовью и вдохновением она исполняет израильские танцы и песни.

Макс оживился.

- Больше четверти нашей паствы не являются евреями. Я, например, немец по происхождению, Адель - чистокровная француженка, А Мартин по матери украинец.

Заметив смятение на лице Якова, Макс спокойно добавил, как само собой разумеющуюся истину:

- Мы любим Израиль и евреев. Ведь они дали миру основы поведения человека. Отмечаем религиозные еврейские праздники. Не почитать евреев, означает, не признавать Иисуса Христа. И вера наша во многом смыкается с иудаизмом.

Его рассуждения были прерваны появившимся в это время новым посетителем в ковбойском облачении. Он сразу привлек внимание присутствующих своим значительным ростом и довольно интеллигентным лицом. На нем была коричневая широкополая шляпа с загнутыми краями, расстегнутый серо голубой жилет, синий в горошек платок, повязанный вокруг шеи. Человек подсел к свободному столику и выставил свои ноги вперед, демонстрируя шикарные свои сапоги из светло желтой кожи с накладками и серебряными звездными шпорами.

- Полюбуйся, Яков. Это нам, как бы, на память о нашей с тобой поездке. Живой экспонат ковбоя. Сейчас мужчины в одиночку, и вместе будут собираться вокруг него, и оценивать достоинство его новой экипировки.

Встречи, беседы с Адель и Максом не могли не оставить глубокий след в душе Якова и Эллы. Оба они долго сожалели о том, что пришлось пожертвовать возможностью часто встречаться с такими незаурядными людьми из-за вынужденной необходимости прервать связь с мессианской синагогой.

Яков и Элла продолжали стоять в середине зала и осматривать все вокруг в надежде встретить кого-нибудь из знакомых. С радостью они обнаружили в одном из передних рядов у центрального прохода Джона. Не успели они подойти к нему вплотную, как услышали: