Когда пробудились поля. Чинары моих воспоминаний. Рассказы - Кришан Чандар Страница 10

— Конечно! Ведь ты платишь за все.

Рагху Рао вздрогнул. Ноги сами понесли его прочь. Напрасно звала его женщина — он был уже далеко от нее, Венкат что-то кричал ему вдогонку, но Рагху Рао, не оглядываясь, шагал по мостовой — сначала медленно, потом все быстрее и, наконец, пустился бежать. На бегу он думал о том, что не останется здесь и дня. Женщина в его деревне по крайней мере пыталась хоть в чем-то спасти свою чистоту, а здесь она продается. И Рагху Рао почувствовал, что не в силах больше жить в Сурьяпете.

Вспоминая сейчас, во мраке тюремной камеры, о том, что побудило его покинуть Сурьяпет, Рагху Рао невольно улыбнулся. Из Срипурама он бежал в Сурьяпет, из Сурьяпета в Хайдарабад… В Хайдарабаде он стал рикшей. У него были сильные руки, крепкие ноги, здоровые легкие: без устали таскал он свою коляску в гору, а с горы спускался легко, ничуть не уставая. Ему нравились залитые асфальтом улицы, электрические фонари, колокольчик на оглоблях его коляски. А когда ночью удавалось наесться досыта, он готов был поверить, что это и есть предел его мечтаний. Владелец коляски дал ему две смены верхней одежды, и Рагху Рао был счастлив. С полгода он, словно резвый арабский конь, бегал по улицам Хайдарабада. Он привык к своему положению человека в упряжке и не задумывался над тем, почему одни люди сидят в коляске, а другие везут ее. Он забыл, зачем пришел в город. Две смены одежды, еда два раза в день, несколько рупий в кармане — этого было достаточно, чтобы жизнь показалась прекрасной. А когда он смог послать отцу двенадцать рупий, во всем Хайдарабаде нельзя было найти человека счастливее Рагху Рао. Да и бири в Хайдарабаде были хорошие. Приятно было выкурить сигарету, но самое приятное — вволю поесть мяса.

Полгода такой жизни промелькнули незаметно. Но однажды Рагху Рао заболел. Сначала казалось, что одолеть болезнь не так трудно, однако, когда он стал как-то подниматься с коляской в гору, ему вдруг стало плохо и он едва не потерял сознание. Через некоторое время Рагху Рао стал покашливать, вечерами его часто знобило.

«Лихорадка, самая обыкновенная лихорадка», — думал он. Но болезнь не проходила. Хозяин дал ему немного денег, потому что считал Рагху Рао своим лучшим рикшей, да и у самого Рагху Рао в то время были небольшие сбережения. Через месяц ему стало лучше, хотя прежние силы так и не удалось восстановить. Он не мог уже быстро бегать, как прежде: донимал кашель. Врач посоветовал Рагху Рао отдохнуть месяца два. Но если ватти вздумает отдыхать, кто его будет кормить? И пришлось Рагху Рао снова встать в упряжку. Он задыхался, испарина покрывала лоб и тело, казалось, вот-вот лопнут вздувшиеся вены и грудь разорвется от кашля. Но нужно было работать. Опять наступили тяжелые времена.

Рагху Рао задумался… Перед мысленным взором длинной вереницей проходили сотни его седоков: клерки, торговавшиеся из-за каждого ана; студенты, которые вечно его подгоняли; бандиты, с кинжалом в руке нападавшие на прохожих в темных переулках и затем спасавшиеся от погони; распутные мужчины и женщины, тайком занимавшиеся любовью… Когда у Рагху Рао начинался приступ кашля, они осыпали его грязной бранью или, не уплатив ни пайсы, нанимали другого рикшу. Среди седоков встречались маулави и купцы, для которых он был не человеком, а лошадью, женщины, считавшие коляску рикши чем-то вроде временных яслей для своих детей. С кем только не приходилось сталкиваться Рагху Рао! В деревне он привык молча сносить лишения, а здесь, в городе, научился улыбаться, страдая.

И вот в пестрой длинной веренице седоков Рагху Рао увидел знакомое лицо…

Это было в девять часов вечера на Абдалла-роуд. Его окликнул человек, несший связку книг. Он сразу расположил к себе Рагху Рао. Разговаривал весело и просто, не было в нем ни высокомерия, ни снисходительности. Седок сам назначил цену за проезд — не слишком много, но и не мало: торговаться с ним не пришлось. Когда Рагху Рао повез его, он не надоедал праздными расспросами. А ведь иные вечно пристают к рикше с глупыми разговорами, им в голову не приходит, что у рикши не хватает дыхания — он не может одновременно тащить коляску и вести беседу с седоком. Либо одно, либо другое! Пассажир Рагху Рао и тут проявил понимание: полдороги он молчал и только в конце Зиаи-роуд тихо сказал:

— Теперь надо свернуть на Ахтар-роуд.

Подъем был крутой. У Рагху Рао началась одышка. В висках стучало. Он закашлялся. Седок мягко, но повелительно сказал:

— Остановись, рикша!

— Нет-нет, сахиб! Не беспокойтесь! — испугался Рао. — Все прошло, я довезу вас до места!

Тем же, не допускающим возражений тоном седок повторил:

— Рикша, стой!

Рагху Рао остановился. «Сейчас рассердится, выругает меня и уйдет, не заплатив», — подумал он. Но седок пошел рядом с ним.

— Поднимешься на гору, тогда я опять сяду. Хорошо?

Рагху Рао с признательностью посмотрел на смуглое лицо доброго человека. В его больших ясных глазах он прочел сочувствие.

— Давно ли ты кашляешь?

— Да с месяц, пожалуй…

— Где живешь?

— Во дворе Гобина Рамы.

— В профсоюзе состоишь?

— Как? — Рагху Рао не понял вопроса.

Человек помолчал, затем, положив руку на плечо Рагху Рао, сказал:

— Ты не единственный рикша на свете. Таких, как ты, в городе много. У всех рикш те же заботы, те же трудности, что и у тебя. Одну и ту же болезнь лечат одним и тем же лекарством: рикши объединились, организовали свой союз.

Рагху. Рао недоверчиво покосился на собеседника. Он вспоминал сурьяпетских судомоек, которые тоже орудовали сообща. Недовольный и разочарованный, он снял руку спутника со своего плеча.

— Нет, сахиб! Я не состою членом никакого союза и не хочу вступать в разные шайки!

Некоторое время человек шел молча, затем снова стал расспрашивать Рагху Рао о том, как его зовут, откуда он родом, по силам ли ему труд рикши, каким способом он тормозит коляску на спусках, где можно дешево пообедать и найти недорогое жилище, кормит ли его хозяин, предоставляет ли он жилье и одежду своим рикшам и какой доход получает. Речь шла о серьезных, жизненно важных вещах, и Рагху Рао разговорился. Увлекшись беседой, он не заметил, как они поднялись в гору, миновали базар и дошли до дома незнакомца. За все это время тот ни на минутку не сел в коляску. Он расплатился с Рагху Рао и затем