Трудно быть львом - Ури Орлев Страница 10

— Я в полном порядке! Было минутное недоразумение!

Мэр тем временем выбежал наружу и закрыл клетку. Полицейские выхватили револьверы и направили на меня. Цвика успокоил всех. Он расточал улыбки во все стороны. Потом взобрался на решетку, чтобы все могли убедиться, что он цел и невредим. Это было очень смешно. Как мне не хватало человеческой способности улыбаться! Он был похож на обезьяну в костюме, которая висит, вцепившись в решетку своей клетки. Придет день, когда мне будет возвращен человеческий облик, и тогда я напомню ему этот день и посмеюсь вместе с ним.

И вдруг я сам чуть не упал в обморок. Я увидел маму, которая подошла к клетке вместе с нашей собакой.

К счастью, меня отвлек полицейский офицер.

— А знаете, это неплохая идея, — сказал он, обращаясь к мэру. — Этот его «представитель» сможет уложить его на крыше переночевать, раз уж у него квартира под крышей. А там увидим…

— Правильно, — сказал Цвика.

— Но лев не может поехать туда при дневном свете, — сказал доктор Перельман. — Вся эта толпа бросится следом за ним.

— Так что же, поселить его в здании полиции? — спросил офицер.

— Я должен немедленно собрать специальное совещание городского совета, — сказал мэр. — Доставьте его каким-нибудь образом в мэрию.

Тем временем Цвика сидел и смотрел на меня с удивлением и любопытством. Я посмотрел на него пронзительным взглядом, чтобы он не вздумал задавать мне вопросы. Но я видел, что вопросы так и теснятся у него на языке и ему тяжело. Он никак не мог понять, как я узнал, что он живет в квартире под крышей?

В конце концов он пошел к двери клетки и открыл ее передо мной. Толпа отступила, и я вышел наружу. Кони полицейских испугались и чуть не вызвали несчастье. Они поднялись на задние ноги и испуганно заржали. Полицейские тут же отъехали, чтобы в давке никто не пострадал.

Цвике никак не удавалось проложить нам дорогу. Толпа напирала на нас со всех сторон. Тогда я обогнал его и пошел впереди. Люди освобождали мне дорогу, хотя самые любопытные пользовались случаем и щупали мою шкуру. Кто-то даже потянул меня за хвост. Я повернулся и угрожающе зарычал. Но какая-то старуха все равно уколола меня своим зонтом. И тут я снова увидел маму, на этот раз совсем близко. У меня сжалось сердце. Она была бледна, плохо причесана и одета в свое домашнее платье — то, в котором она никогда не выходила на улицу. А наша собака уставилась на меня взглядом, полным вины и уныния. Я оскалил на нее зубы, и она зашлась громким лаем, демонстрируя понимание моего намека. Я действительно хотел намекнуть ей, пусть поторопится. Но тут же подумал — да, конечно, пусть поторопится, но не слишком. Потому что, по правде говоря, я уже начал получать какое-то удовольствие от своего необычного положения.

Глава пятая

Совещание, на котором была решена моя судьба и я получил кличку и научное имя

Не так уж легко было избавиться от толпы любопытных. Люди, которые освобождали нам проход, тут же присоединялись к нам сзади. Постепенно образовалась процессия, которая тянулась за нами по всему пути до ворот зоопарка. Но там нас уже ждала полицейская машина с мигалками. Водитель-полицейский побоялся выйти и открыть мне заднюю дверь, но Цвика сам открыл ее, и я запрыгнул внутрь. Сиденья были подняты, и у меня оказалось достаточно места. Цвика закрыл дверцу, а сам сел рядом с водителем. Но тем временем толпа окружила машину, и мы никак не могли сдвинуться с места, туг, однако, явились конные полицейские — их лошади все еще нервно втягивали воздух — и проложили машине дорогу.

Наконец-то мы освободились. Последние из преследователей остались позади. Какой-то мальчишка пытался следовать за нами на велосипеде, но и тот отстал. Однако вскоре нас догнала колонна машин с журналистами и телевизионщиками. Я надеялся, что Цвика умудрится запутать их и не откроет, куда мы направляемся. И он действительно велел водителю ехать за город. Мы миновали полицейский кордон. За нами быстро опустили шлагбаум, и это позволило нам оторваться от преследователей. Мы остались совсем одни. И тогда вернулись в Иерусалим уже по другой дороге.

Мы приехали в мэрию. Цвика наконец-то убедил водителя, что меня можно не опасаться, и тот провел нас в помещение рядом с залом заседаний. Часть комнаты освободили от стульев, и я улегся там на полу. Потом встал и притащил зубами ковер, который лежал у входа. Цвика засмеялся и помог мне расстелить его на полу.

«Даже в саванне львы не лежат на холодных скалах, — подумал я. — Разве только когда им очень жарко».

— Ты хочешь чего-нибудь до того, как начнется совещание?

Я кивнул головой. Я мог изобразить ему «да» со времен школы, когда мы еще играли во львов, но решил отложить это до беседы с глазу на глаз, у него дома. «Рухама, Рухама, — подумал я, — что еще тебя ждет». И улыбнулся про себя.

— Чего же ты хочешь? — спросил Цвика.

Я посмотрел на него с молчаливым упреком. Как мне сказать ему, чего я хочу? Пусть спросит! Через мгновенье он понял, что спрашивал неправильно, и задал прямой вопрос:

— Ты голоден?

Я отрицательно покачал головой.

— Хочешь пить?

Я кивнул головой.

Цвика поднял телефонную трубку и позвонил в отдел обслуживания. Через несколько минут появились несколько полицейских, у каждого в руках — по два ведра воды. Наконец-то я напился вдоволь! Мэр города, полицейский офицер и несколько членов мэрии уже сидели на своих местах в зале заседаний, а я все продолжал пить, ведро за ведром. Наконец пустые ведра забрали и заперли двери. Мэр открыл совещание.

— Господа, — сказал он, — мне кажется, нам подвернулась замечательная приманка. Тысячи туристов наверняка хлынут в наш город, чтобы посмотреть на пишущего льва. Не следует ли выделить для этих показов здание городского театра?

— Позволю себе с вами не согласиться, — сказал полицейский офицер. — После того как схлынет первый восторг и льва