Лариса Матрос - Социологический роман Страница 106

-- Спасибо, -- сказала Инга заплакав. -- Я все знаю. Спасибо тебе за все. -- Инга, я не предполагал, что эта Нинка такая подлая. Она ведь хотела еще поиграть на твоей национальности. Знаешь, такие люди всех мерят на свой аршин. Когда она увидела, что все то отрицательное, что она про тебя написала и сообщала по телефону, начисто опровергается, то пустила в ход, как она думала, беспроигрышный аргумент... Она, очевидно, предполагала, что никто в твои документы не заглядывал и не знает, что ты еврейка. И как только она обратит на это внимание, вопрос решится сам собой. -- Она прямо так и говорила? -- Да нет, это же так не делается. Вслух никто такое не скажет. Но она выпячивала твое отчество, еще что-то крутилавертела с пятой графой... словом, акцентировала внимание... А ректор и нынешний состав партбюро -- люди очень порядочные. Они вне этой мерзости... Ладно, черт с ней, с этой стервой. Но крылышки ей мы пообрежем. Теперь она утихомирит свой пыл. Мы еще ей предъявим счет за то, что потеряли тебя, за то, что она отняла у стольких людей время. И, уверяю тебя, сейчас все пойдет в обратном направлении: все захотят отмыться от этой мерзости, и ее выведут на чистую воду. Так что за твою любимую презумпцию невиновности она не спрячется... x x x

Прошло три года. Еще было холодно. Всюду лежал снег, но все напоминало о приближении весны. В уже закрывающейся Из-за позднего времени столовой Вычислительного центра (часто арендуемой под банкеты молодыми учеными) только что завершился банкет по поводу защиты кандидат ской диссертации. Все столпились, решая продолжать ли гулянку или разойтись по домам. Но, поскольку была пятница, решили все же пойти к Инге домой "догуливать". Профессор Шапошников, который весь вечер на банкете произносил тосты, шутил, рассказывал анекдоты, все же идти к своей подопечной домой отказался, сославшись на усталость. Попрощавшись с ним, гурьба веселых молодых людей, нагруженных остатками закусок от банкета, направилась к ней домой. Зайдя в дом, тут же разложили на столики и тумбочки пирожные, колбасы, алкоголь и расселись кто куда. Саша пошел на кухню готовить чай и кофе, а Анюта, преисполненная важностью события, как полноправный помощник, пошла следом за отцом.

-- Инга, -- сказал, Вадим, стиснутый на диване, где вместо четырех уселось шесть человек, -- ты можешь чувствовать себя удовлетворенной понастоящему. Твоя защита была именно защитой: столько вопросов, дискуссий. А проголосовали единогласно! Но диссертация у тебя действительно новаторская! И уложилась ты в регламент. На вопросы отвечала отменно.

-- А отзывы, отзывы какие! -- вставил Степан Яблоков, аспирант кафедры Шапошникова.

-- Да, и как много. Выступления оппонентов были впечатляющими. Предложили тебе опубликовать диссертацию в виде книги! Это же не шутка! Итак, прошу всех встать. За Ингу, за ее будущую докторскую диссертацию. Ура! -- сказал Вадим. Все дружно подняли бокалы, дополняя репликами свои впечатления о прошедшей защите. -- Инга, ты попала в малочисленную группу, -- кажется, только семнадцать процентов аспирантов умудряются уложиться в трехлетний срок аспирантуры, начиная с нуля. Ты просто -- гигант, -- сказала Маша, аспирантка, которой тоже вскоре предстояла защита. -- Ребята, давайте еще раз выпьем за виновницу торжества! -- Друзья мои, -- перебила Машу Инга, опьяненная успехом, искренним дружелюбием коллег и небольшим количеством алкоголя. -- Я счастлива сегодня. Моя защита -- это плод надежд, которые со мной связывали мои близкие, друзья, коллеги, и их веры в меня. И это -- плод моей любви к ним и к той науке, которую они мне открыли. Так выпьем за Веру, Надежду и Любовь!

Глава 3. Земля Санникова

Самолет Одесса--Новосибирск прибыл вовремя. -- Вот она, Земля Санникова! -- воскликнул Борис, спускаясь по трапу. Когда они зашли в здание аэровокзала, он подошел к Инге и, крепко прижав к себе, сказал: -Поздравляю тебя, Инга, с прибытием на Землю Санникова! Настроение было тревожно радостным. Несмотря на то что у них еще не было брачной ночи, Инга именно в данный момент, прижатая к худому телу Бориса, почувствовала себя замужней женщиной, рядом с которой ее верный спутник, опора и защита на всю жизнь. Первый шаг из этого вокзала будет первым шагом в самостоятельную жизнь, которая, как она была уверена, станет дорогой счастья, согласия и мира. Она молча улыбнулась мужу, и они направились к багажному отделению. Получив багаж, молодые супруги заняли очередь на такси и, взволнованные, молча стояли в ожидании. Прошло не менее часу, когда их очередь подошла и они отправились в центр города по адресу, указанному Борисом. Такси остановилось у трехэтажного фундаментального здания довоенной постройки. Оставив в подъезде тяжелые чемоданы, Борис подхватил Ингу под руку и повел на второй этаж общежития. Он открыл свою комнату, пропустил Ингу вперед. Залитая солнцем комната в шестнадцать квадратных метров, с очень высоким потолком была наполнена приветливостью и радостью. -- Вот, располагайся, это наша с тобой обитель. Он крепко обнял и поцеловал жену. -- Ты осмотрись, а я побегу за вещами. Инга прошлась по комнате, осматривая ее. Обстановки "обители" составляли новый диванкровать, обшарпанная тумбочка с радио, такой же обшарпанный платяной шкаф, квадратный стол, покрытый клетчатой клеенкой. На стенке над столом висели две полки с книгами. Интерьер комнаты выглядел бы очень убого, если б не замечательный натертый до блеска паркет. Лучи солнца, проникающие сквозь огромное окно, словно продолжались в светлокоричневом полированном дереве, создавая атмосферу праздничности и особого уюта.

-- Неужели это мое?! Неужели я больше не буду спать на раскладушке, неужели смогу все обставить здесь, как хочу? -- думала она, охваченная ликованием и счастьем. Борис зашел мокрый от пота -- он нагрузил на себя весь багаж сразу, чтоб больше не бегать вниз. Освободившись от груза, он сказал деловито и весело. -- Имей в виду, что вечером, уложив спать детишек, к нам прямо сюда завалится вся наша компания. Времени не так уж много. Так что давай сначала разберем съестное, что нам надавали родители. А чемоданы, можно будет пока отнести в кладовую. Пойдем, я тебе покажу все удобства. Они вышли в общий коридор, где Из-за закрытых дверей двух других комнат доносился детский плач. Первой для показа Борис выбрал кухню, она оказалась довольно чистой. Там была большая раковина для посуды с горячей и холодной водой, большая электроплита, пять кухонных столиков, принадлежащих разным хозяйкам. Над столиками на крючках была развешана разная кухонная утварь. Инге кухня понравилась -- у них дома в Одессе вообще не было кухни как таковой. Далее Борис показал ей ванную комнату, где над большой ванной висело пять деревянных полочек, принадлежащих каждой семье. На полочках лежали банные принадлежности: мыло, мочалки. На противоположной стенке висели три детские ванночки. -- Это семейное общежитие, -- пояснил Борис. -Наш блок на пять семей. Из них у двоих уже по малышу, двое ожидают, теперь мы будем на очереди... Здесь в основном живут молодые специалисты нашего завода. Как правило, мужья и жены одной профессии, закончили один вуз и работают вместе, может, в разных цехах и отделах, но в основном на нашем заводе. Ты их увидишь всех сегодня. Они тебе понравятся. Молодые вернулись в свою комнату. Инга подошла к сумке с продуктами и начала выгружать то, что ей дала мама в дорогу: свиное сало, копченую колбасу... Но тут Борис подошел к ней, крепко обнял, затем, подняв на руки, уложил на диван... Ничего, кроме колючей боли и насилия над своим телом, она не почувствовала и мало что поняла, когда Борис, освободив ее от себя, расположился рядом, вдавив ее в мягкую спинку не раздвинутого дивана, успокаивая учащенный пульс. Полежав молча несколько минут, он встал и принялся надевать брюки. Инга, стесняясь, отвернулась к стене. Когда Борис вышел из комнаты, она вскочила с дивана и лихорадочно стала доставать из чемоданчика чистое белье, чтоб переодеться. По ее обрывочным сведениям об интимной жизни, все должно было быть иначе. И эмоциональные ощущения, и физическое состояние -- все, по ее представлениям, должно было быть другим. Даже крови, той самой крови, которой девушки платят за возможность стать матерью и называться женщиной, почти не было: всего несколько капель испачкали розовую нижнюю сорочку. С того момента, как они так быстро, спонтанно оформили свой брак, она постоянно психологически готовила себя к этому таинству -- первой брачной ночи. Она представляла, как наденет красивое белье, пеньюар, подаренный родителями... Сейчас, натыкаясь на эти вещи в чемодане, она хотела плакать, -- они как бы упрекали ее своей ненужностью. Достав необходимое, она набросила байковый халат, готовясь пойти в ванную. В это время в комнату вошел Борис с повязанным в виде фартука посудным полотенцем. -- Я бы хотела принять ванну, чтоб освежиться с дороги, а затем примусь за подготовку стола, -- сказала Инга, сворачивая в узел распавшиеся волосы и избегая встречаться с мужем взглядом. -- А ты оставь волосы распущенными, -- сказал Борис, подойдя к жене, -- ты же в ванную идешь. -- Да нет, я не люблю ходить с распущеными волосами, особенно перед незнакомыми. Вдруг кого-то встречу в коридоре. -- Ну и пусть все видят, какая ты у меня, -- произнес он тихо и, подхватив жену на руки, снова повалил на диван... Инга не знала, как себя вести. С одной стороны, она понимала, что как жена обязана выполнять супружеские обязанности. С другой -- она чувствовала, что в ней затаился протест против такого собственнического отношения со стороны Бориса, против потребления ее тела без малейшего стремления проникнуть в ее душевное и физическое самочувствие. Она снова отвернулась, когда Борис одевался и услышала его слова: -- У нас уже совсем нет времени. Я взял сумку с продуктами и пошел в кухню. Догоняй. Инга, уже не имея времени ни о чем думать, быстро взяла вещи и пошла в ванную. Ванная! Первая в ее жизни ванная -- не в общественной бане, а в ее собственной квартире. Пусть не отдельная, не только ей принадлежащая, но все же в ее квартире, где она может наслаждаться этим удобством хоть после сна, хоть перед сном, хоть каждый день, хоть два раза в день -- сколько угодно. Она погрузилась в теплую воду, закрыла глаза, и чувство глубокой благодарности к Борису за то, что это он удостоился таких условий, которых не знали ни его, ни ее родители, наполнило ее. Времени было мало, и она не могла себе позволить побыть в ванне столько, сколько хотелось. Поэтому, выйдя из воды и быстро переодевшись, она, наполненная счастьем, вошла в кухню. Там Борис раскладывал продукты и разговаривал с молодой симпатичной женщиной, стоявшей у другого столика. Завидев жену, Борис сказал: -Знакомься, Зина, это Инга, моя жена. -- О, здравствуйте, -- сказала Зина, подойдя к Инге и протянув ей руку. -- Мы столько о вас наслышались от Бори! Вам здесь будет хорошо. Наше общежитие -- одно из лучших в городе. Здесь зимой очень тепло и всегла есть горячая вода. Но самое главное то, что живем мы очень дружно и у нас очень весело. Мы помогаем друг другу с детишками. Вот когда у вас появится дитя, вы поймете, что это такое. Если кто-то из нас захочет в кино или в театр -- нет проблемы, всегда есть, кому отнести ребенка. К тому ж наши заводские ясли и садик -- просто замечательные. Летом детишек увозят на дачу в сосновый бор, кормят великолепно. Ну мы еще наговоримся. А сегодня, если вам нужна моя помощь, пожалуйста, я к вашим услугам. К девяти вечера ввалилось человек двадцать веселых жизнерадостных молодых людей -- все с цветами, напитками, тортами и, как к старой знакомой, ринулись обнимать и целовать Ингу. Затем все расселись за столом и начался фейерверк шуток, тостов, веселых разговоров. Инга чувствовала, что вокруг воцарилась атмосфера какой-то всеобщей влюбленности в нее. И она, слегка опьянев, хотела отвечать всем им взаимностью. Она рассказывала всякие истории из одесской жизни, из судебной практики, шутила и даже пела украинские песни. Уже светало, когда все гости, счастливые и довольные друг другом, быстро совместно с хозяевами убрав посуду и расставив по местам кухонные столики, из которых был составлен большой стол, разошлись по своим комнатам. x x x