Зинаида Гиппиус - Чертова кукла Страница 11

— А Саши нет дома? — спросил он вскользь.

— Дома! Сейчас его притащу!

И Мура выскочила из комнаты.

В ту же секунду Наташа быстро наклонилась к Юрию и прошептала:

— Вы будете у меня сегодня?

— Сегодня… не могу.

— Завтра?

— Постараюсь… утром. Но не обещаю. Очень трудно завтра.

— Боже мой!

Наташе это казалось несчастьем. Неизвестно, почему. Ведь ждала же она целую неделю. Но, быть может, оттого и не могла больше ждать ни дня.

— Вы знаете адрес Михаила?

— Я? Нет, не знаю.

Она побледнела и вдруг совсем потерялась. Слышны были раскаты Муриного голоса вдали. Сейчас, конечно, придет.

Юрий между тем соображал, что ему делать с Наташей, как помочь делу. Подумал еще — и вдруг веселая, почти шаловливая мысль пришла ему в голову. Какой день завтра? Суббота? Отлично.

Он, улыбаясь, кивнул Наташе головой. Она не поняла, но ободрилась и ждала.

— Здравствуй, милый, — говорил Юрий Левковичу. — Ты был занят? Мурочка тебе помешала? Я тоже занят, сейчас ухожу. Только вот хочу сейчас написать у вас рекомендательное письмо для этой очаровательной моей приятельницы. Два слова, нужный нам человек как раз сегодня принимает. Мурочка, можно у вас?

— Конечно. Кому? Кому?

Она вскочила и побежала вперед. Юрий пошел за ней.

— Много будете знать — скоро состаритесь.

Наташа осталась вдвоем с Левковичем. Молчала. Ей почему-то неприятно было притворяться перед ним, сыпать фальшивые французские слова. И устала от глупой комедии, и жалко было этого нахмуренного, бледного человека с добрым лицом. Он казался не то больным, не то глубоко опечаленным, страдающим. Совестно лгать перед ним.

Вернулась вертлявая Мура. Вскоре вошел и Юрий, держа в руке незапечатанный конверт.

— Вот письмо. Вы его прочтите. Туда же я вложил инструкции вам, когда и как удобнее отправиться. Еще запутаетесь! Завтра или послезавтра непременно буду у вас. А теперь, простите, бегу! И так опоздал!

M-elle Duclos рассыпалась в благодарностях, мгновенно спрятала письмо и тоже встала, торопясь уйти.

Входили новые гости: толстый офицер и молодой, неприятно красивый штатский, которого Мура громко приветствовала.

— Борисов! Достали ложу?

Саша Левкович вышел за Юрием в прихожую.

— Кто сей? — морщась, спросил Юрий. Левкович не ответил, только повел плечом.

— Приходи ко мне, Саша, пожалуйста. Поговорим.

— Приду. Давно собираюсь. Раз уж из дому вышел — воротился. Как с тобой говорить, когда и самому себе не знаешь, что сказать.

— Ничего. Приди, милый. Я вечера нарочно буду дома сидеть, до двенадцати, тебя ждать. Только в ту пятницу занят, обещал на одно заседание общества «Последние вопросы» пойти. Погляжу, может, речь скажу.

— Да? Где это? — думая о другом, спросил Левкович. Юрий назвал адрес.

— Нет, ты не жди. Застану, так застану. Ты нарочно не жди.

Юрий посмотрел на друга с досадливым сокрушением, крепко пожал ему руку и ушел.

Глава тринадцатая

СВИДАНИЕ

Литта жаловалась брату напрасно: в угрюмом доме, где до нее никому не было дела, она жила свободнее, чем живут иные девушки. Требовалось только приспособиться к графине, слушаться ее в мелочах, и это было не трудно. Никто не интересовался Литтой; с отъезда последней гувернантки она целые дни могла быть одна, когда не приходили учительницы и учителя. Книг у Юрия в комнате было довольно всяких.

За уроками внучки графиня тоже не следила. Когда брали нового учителя, графиня посылала на первый урок свою скромную приживалку, — тем дело и кончалось.

Занятия Литты с Михаилом сложились очень хорошо, хотя немного неожиданно. Михаил являлся утром, скромно одетый, проходил в классную, сидел ровно столько, сколько было нужно. Никаких посторонних разговоров не происходило. Литта оказалась очень способной к математике — и они оба искренно увлеклись занятиями.

У Литты бывали минуты, — хотелось заговорить с ним, спросить… и она робела. Так далеко и холодно, и чуждо глядели синие глаза.

В это утро они занимались решением новой, трудной для Литты задачи. Классная, большая, пустая комната, выходила окнами на двор. Сквозь опущенные белые шторы солнце матово желтило воздух.

Дверь приотворилась. Пожилая горничная в белом чепчике поманила Литту.

Девочка нетерпеливо пожала плечами.

— Сейчас!

Немного удивленная, вышла в светлый коридор.

— От Юрия Николаевича, — тихо сказала горничная.

В доме графини все говорили тихо. Горничная Гликерия, степенная и вымуштрованная, так любила Юрия, что даже имя его произносила громче обыкновенного.

— Записочка вам от них. И барышня там ждут ответа.

— Какая барышня? От Юрочки?

Литта поспешно разорвала конверт. Всего несколько строк:

«Улитка, прими сейчас же подательницу этого письма. Прими в классной, если у тебя учитель мат. — А там видно будет. Она хорошая. Сестра. Буду скоро. Целую, детка. Записку порви».

— Гликерия… Пожалуйста… Он пишет… Проводите эту барышню ко мне в классную. Там учитель, — ничего… На минутку. Нет, нет, — прибавила она, увидев, что Гликерия смотрит обеспокоенно, — Юрий здоров, сам приедет, он только ее просил передать мне две книжки…

Вбежала назад в классную. Разрывая письмо на мелкие кусочки, растерянно заговорила:

— Это брат Юрий… Он всегда так, ничего не объяснит толком… Но уж, верно, нужно. Она сейчас сюда придет…

— Вы заняты? — сказал Михаил, поднимаясь. — В таком случае позвольте мне…

— Нет, нет, она должна сюда именно прийти…

— Но я не могу…

Наташа уже входила. Скромно одетая, в черном. Матовый солнечный свет желтил воздух.

Несколько секунд они с Михаилом молча стояли друг перед другом. Литта, взволнованная, ничего не понимающая, глядела на них обоих.

Неизвестно, на что бы они решились, столкнувшись так нежданно в чужом доме, оба осторожные, оба потрясенные, — если бы Литта не сказала наивно, не зная сама, что говорит:

— Юруля написал, чтобы в классную… Что сестра…

— Так вы знаете? — быстро обернулась к ней Наташа.

И сейчас же подошла к Михаилу, крепко и безмолвно обняла его.

— Это мой учитель математики… Мы занимаемся математикой… — продолжала, спеша, Литта.

Она уже поняла чутьем, что надо объяснять, что Юрий, по своему обыкновению, устроил без лишних слов неожиданность.

Все-таки Наташа не знала, как себя держать, что говорить при девушке. Громадная радость видеть Михаила вдруг куда-то спряталась. Ну, вот она хотела — их столкнули лбами. А дальше?

Записка Юрия к Наташе была еще короче Литтиного письма: «Завтра в 11 часов подите с этим письмом к моей сестре, скажите, что ждете ответа, что вы от меня. Оденьтесь просто, говорите по-русски».

И все. Она, не рассуждая, исполнила. Теперь как же?;

Выручила опять Литта.

Схватила свои тетради. Заторопилась.

— Я пойду в комнату Юрули. Там эту задачу еще посмотрю. Это рядом. А сюда никто не придет. Я сейчас.

Наташа взяла девочку за руку и вдруг неожиданно поцеловала. Литта вся вспыхнула от радостного волнения, от внезапной уверенности, что эта «сестра» — друг. И тихонько выскользнула за дверь.

Наташа и Михаил остались одни.

Глава четырнадцатая

В ЧЕМ ГРЕХ

Юрий не думал быть свободным в это утро. И ночевал не дома. Однако случилось, что около половины двенадцатого он был неподалеку от дома графини; решил заехать на минутку, посмотреть, что там делается. Интересно, как справилась сестренка с его запиской…

У него и тут свой ключ.

Вошел незаметно в свою комнату. Удивился. Сидела Литта, тихо, как мышь, с красными от волнения ушами, пристально глядела в книгу. Вздрогнула, когда дверь отворилась.

— Ах, Юруля! Ну, слава Богу!

Спеша, запинаясь, рассказала ему все. И что они в классной… И уж давно… Она не смеет туда пойти… А скоро завтрак…

Юрий нахмурился.

— Да… Лучше пусть они как-нибудь вечером… Чего ты волнуешься? Я сейчас устрою.

И он пошел в классную.

Через пять минут вернулся с Наташей.

У Наташи блестели глаза, и губы крепко были сжаты.

— Это моя сестренка, — сказал Юрий весело. — Она славная. Вы познакомились?

— Я уж ее полюбила…

И Наташа, светясь внутреннею радостью и новой заботой, опять привлекла к себе девочку.

— Хорошо, а теперь, Улитка, марш в классную, отпусти учителя и приходи ко мне. Простилась с Наташей?

— Ах, до свиданья! Вы уходите? Уходите скорее! Так вас Наташей зовут?

— Не знаю, — улыбаясь, сказала Наташа.

— Да, да… Я понимаю… Только бы мы увиделись еще…

В классной она заторопилась что-то сказать Михаилу и ничего не сумела. Он глядел на нее с нежной добротой и улыбался.

Литта овладела собой и сказала деловито: