Александр Хургин - Какая-то ерунда (сборник рассказов) Страница 11

А дома Гордеев выгрузил груши и сливы в холодильник, за исключением двух штук груш и двух штук слив, вино в морозилку положил, потом до трусов разделся и в ванную пошел. Бриться он, конечно, не стал, потому что смысла уже никакого не было бриться, а умылся до пояса тщательно, с мылом, правда, одной холодной водой - горячей у них две недели как не было из-за профилактических работ в котельной - и ноги тоже ополоснул. После этого Гордеев обсох, не вытираясь, с целью еще больше организм остудить, и суп на газ поставил - жена кастрюлю супа ему сварила, - а вино достал из морозилки и маленький стаканчик - стопятидесятиграммовый - налил и выпил. И заел одной грушей и одной сливой. А остальное вино он в холодильник вернул, чтоб продолжало остывать - пока суп подогреется на газу до нужной температуры. Вернул, значит, взял газету и на диван лег - эту газету посмотреть. Прочитал, как всегда, все подряд заголовки, потом про сессию и про преступность, ну и заснул непредвиденно. Из-за вина, наверное, выпитого на пустой голодный желудок. И газета на него сверху упала, домиком. И по щетине небритой зашуршала в такт частоте дыхания. А на кухне у Гордеева окно летом постоянно открыто бывает. Гордеев его сеткой капроновой зашил, чтоб комары внутрь квартиры не налетали и не кусались. Микрорайон их на бывшем болоте возведен строителями, так болота и следов видимых не осталось давно в природе, а комары сохранились нетронутыми. Ну, а с сеткой окно можно открытым держать. Комары через сетку пролезть не в состоянии, и не так жарко в квартире. Да, значит. И через это окно с сеткой сквозняк протягивает. И этим сквозняком, видно, подуло и затушило огонь под кастрюлей с супом, а газ, между прочим, идет, как и шел, - беспрепятственно. А Гордеев спит. Вот. И слава, как говорится, Богу, что у Веры Денисовны, матери Тониной, ключи есть от входной двери, Тоня ей когда-то давно дала. Гордеев еще против тогда был категорически - чтоб ключи ей давать, а она дала, не послушалась, мало ли что, сказала, пускай будут. И дала. Ну и теперь пришла, значит, теща Вера Денисовна к Гордееву в гости - детей привела обратно, - жмет на звонок, стучит, а он не открывает, спит. Она и отперла дверь этими своими личными ключами. И сразу газ учуяла носом. Прикрутила его, все настежь поотпахивала и "скорую помощь" по телефону от соседей вызвала, потому что Гордеев же недвижимо лежал и на битье по щекам не отзывался, вот она и подумала, что он отравился газом окончательно. А "скорая помощь" быстро на место происшествия прибыла - минут через двадцать - и начала Гордеева откачивать и в сознание приводить. Уколов каких-то ему понатыкали, внутренние органы промыли, и Гордеев очухался и весь диван и пол вокруг дивана обгадил - вывернуло его навыворот - и после этого ему полегчало очень заметно, и он с дивана ноги свесил и сел. А "скорая помощь" уехала. Ну а Вера Денисовна обрадовалась, что Гордеев не умер, а ожил совершенно и говорит ему, ну вот, говорит, а я детей привела, потому что я не нанималась вам сидеть с ними целыми днями на заслуженной пенсии и потому, что занятая я завтра. У нас, говорит, на двенадцать часов культурный поход в театр драмы будет организован для ветеранов труда бесплатно, а я, говорит, и есть самый настоящий ветеран - ты ж знаешь.

Гордеев никакого не дал ей ответа на эти несвоевременные слова, промолчал. А когда ушла она, Вера Денисовна, и дети груши поели со сливами и спать легли, он рвоту свою тряпкой в тазик собрал и в унитаз вылил. И пол, конечно, протер. И на кухню потихоньку перебрался. А там включил свет, открыл будильник и стал батарейку к нему проводками присобачивать и изолентой приматывать - чтоб, значит, снова завтра на работу не опоздать, а прийти вовремя - как привык он - минут за десять до звонка или в самом крайнем случае - за пять. 1990

ТАМАРА

Сначала Томка Ребрий жила в общежитии. В обыкновенном общежитии, не в семейном. Потому что она была тогда несемейная и общежития семейного у них на мехзаводе тогда еще не было - тогда, когда она на производство поступила молодым специалистом по назначению. Она, Томка, техникум в городе Смела закончила и на мехзавод из Смелы распределилась и приехала. И ей предоставили общежитие. В комнате на двоих койку установили третью, и она там, на этой третьей койке, поселилась на постоянное местожительство. И на льготную очередь ее поставили - как молодого специалиста. На квартиру. У них на производстве молодым специалистам льгота такая полагается - на отдельную очередь их ставят. А работы ей по специальности не нашли. Не применялась такая специальность на мехзаводе. Ну что делать, взяли ее на вакантную должность старшего техника в отдел главного технолога - чертеж скопировать, бумажку какую-нибудь в статуправление отвезти, написать что-нибудь красивым чертежным почерком и такое примерно прочее. Ну, она и работала. А жила в общежитии. А Геша Углов тоже у них работал на производстве. Он инженером работал, Геша Углов, и Томка его чертежи, бывало такое, копировала. А он к ней в общежитие ходил в гости по ее дням. У нее пятница была - день, и вторник. Два, значит, дня в неделю. Ленка и Лорка в эти ее дни из комнаты уходили - в кино или еще куда гулять до одиннадцати, а к ней Геша, значит, приходил. В гости. Ну, поджениться. А в другие, не ее дни, Томка уходила гулять - с Ленкой или же с Лоркой.

Ну вот. Жила эта Томка Ребрий в общежитии, на производстве работала, в отделе главного технолога, и в очереди стояла на квартиру. А производство как раз в это же самое время жилой дом себе начало строить - малосемейку. И в этой малосемейке должны были быть квартиры однокомнатные, полезная площадь до двенадцати метров квадратных, и двухкомнатные - по двадцать три метра. А строители там что-то такое напутали как всегда и не по тому проекту, по какому надо было, стали строить. Три этажа построили, смотрят - а дом весь насквозь получается однокомнатный. То есть сто шестьдесят две квартиры и все как одна однокомнатные. И в первом подъезде, и во втором.

Ну начальство заводское подумало и говорит свое решение:

- Все, - говорит, - трудящиеся завода, кто на двухкомнатные квартиры в этом доме претендовал на основании состава семьи и согласно очередности, смогут иметь право голоса заселиться по объективным причинам в однокомнатные квартиры, а кто не захочет или не уместится, пусть продолжает на очереди стоять с сохранением трудовой дисциплины и спокойствия. У нас по плану программы уже в четвертом квартале будущего календарного года еще один дом запланирован. Начать строить. Поэтому, значит, ничего нету в том, что произошло досадное незапланированное недоразумение. Да, а излишние однокомнатные квартиры, какие останутся, начальство постановило отдать безвозмездно тем трудящимся завода, кто в общежитии проживает и женатый. Или замужем - соответственно. Пусть даже очередь их далеко не подошла, а все равно. А то общежитие по техдокументации числится для одиноких, а проживает в нем черт знает кто, не разберешь.

Узнала Томка Ребрий про вынесение этого постановления и говорит Геше Углову:

- Геш, - говорит, - а давай уже ж мы с тобой женимся.

А Геша говорит:

- А тебе два раза в неделю что, не хватает? Ну так лето скоро вот, будем в балку ходить.

- Та не, - Томка говорит, - а просто ж мы, если женимся, нам квартиру дадут малосемейную.

- А-а, ну если в таком разрезе рассматривать, - Геша говорит, - тогда, конечно, можно и жениться. А только я, как бы это сказать, у паханов своих живу, где и прописан.

- А ты ж можешь выписаться.

- Ну да, выписаться, - Геша возражает. - А как помрут они, паханы мои, квартирка - государству? Не-ет - хрен ему в клеточку, этому государству.

А Томка говорит:

- Так ты ж временно выпишешься. А женимся мы, квартиру получим, ты назад туда же ж и припишешься.

- Не пропишут, - Геша ей говорит. - Я же буду уже женатый человек и в твоей этой квартире буду прописанный.

- Тю, дурной, - Томка говорит. - Мы ж разведемся.

А Геша говорит:

- Как разведемся?

- А разведемся, - Томка ему объясняет, - ты туда, к паханам, припишешься, как сын ихний, и мы заново поженимся. Так же ж все делают. А когда твои паханы - это, помрут, мы наши две квартиры на трехкомнатную поменяемся.

Короче, значит, пошли они с Гешей в ЗАГС Октябрьского района, Томка и за себя, и за Гешу заявления написала чертежным красивым почерком, и через месяц свадьбу им назначили. Гешины паханы столовку наняли на свои личные сбережения, а Томкины родичи из города Смела приехали - тридцать четыре человека их было - и свадьбу справили под электробаяниста, и выручки от свадьбы этой вышло семьсот рублей чистыми, а если сюда и подарки учитывать, то больше.

Ну поженились они, Геша с Томкой, Геша от паханов сразу выписался, а комендантша Томке и говорит:

- Давай свой паспорт. На выписку. У тебя муж из местных.

А Томка говорит:

- Чего, чего? - говорит. - Да у его квартира малогабаритных размеров, меня ж туда его паханы не дают своего согласия приписать. Метров у них на меня недостаточно.