Ильяс Эфендиев - Кизиловый мост Страница 11

АДИЛЬ

Я решил проанализировать свои поступки.

То, что сказано в очерке, - не преувеличение. Я действительно делаю все необходимое, чтобы как можно скорее закончить дорогу через перевал. Сколько иногда надо потратить нервов, чтобы хоть на несколько дней раньше срока раздобыть стройматериалы! А не добудешь - простой, вынужденное безделье рабочих, снижается зарплата. У меня на строительстве этого не было еще ни разу. Но зато я ни днем, ни ночью не знаю покоя.

Я знаю, что ответствен за то, как сложится наша жизнь с Сарией. Эта работа на строительстве в значительной степени может определить наши дальнейшие взаимоотношения. Я не фаталист и понимаю, что счастье семьи прежде всего зависит от ее главы. Поэтому и не предаюсь пустым мечтаниям, а стараюсь планировать свое будущее и действовать в соответствии с этим планом. Иначе вести наступление на жизнь невозможно, а без этого для меня нет жизни - я ненавижу оборону, даже активную оборону!

Именно поэтому с первого дня своего назначения на эту работу я повел дело так, чтобы не зависеть от управления. Все полагающиеся мне по смете материалы я требовал от них за месяц до срока. И они очень хорошо понимали, что связываться со мной не стоит, если не хочешь нажить неприятности. И поэтому не я с ними, а они со мной говорили заискивающе: "Подождите три денечка, товарищ Джафарзаде... Не пишите в министерство, товарищ Джафарзаде.. . Мы обеспечим строительство дороги, товарищ Джафарзаде..." Я сразу поставил себя так, что мне не приходилось обивать пороги, выпрашивая цемент или трубы... Я требую, а не прошу!

Это мне удается. А вот с Сарией... С Сарией труднее...

Скоро год, как она стала моей женой. Мы с ней были совсем мало знакомы, когда я сделал ей предложение. Родители, разумеется, возражали - простая девчонка, отец - шофер. Они хотели-бы невестку из хорошей семьи.

Особенно недовольна была мама, она даже пыталась отговаривать, возражать. Но у меня особое мнение на этот счет. Жена обязательно должна быть в чем-то несколько ниже мужа и всегда должна чувствовать это. Тогда (если, конечно, муж человек не тупой и не грубый) ему легко будет строить жизнь семьи так, как он считает нужным. Разумеется, добиваться этого надо очень осторожно, действовать тонко, чтобы жена не чувствовала себя ущемленной. Я, во всяком случае, очень терпим с Сарией...

Через несколько дней после нашего приезда на строительство я увидел, что Сария пришивает пуговицу к рубашке бульдозериста. "А все-таки права была мама,- подумал я, - отсутствие воспитания всегда будет давать себя знать. Пришивать пуговицу чужому мужчине!.." Но спорить тогда с ней не стал. Потом она собралась играть с рабочими в теннис. Я сказал ей, что считаю неудобным такую фамильярность между рабочими и женой начальника строительства. Сария не придала значения моим словам, улыбнулась и, взяв ракетку, ушла. Назавтра она снова играла с ними в теннис. Я не стал больше говорить о теннисе, - в таких делах надо проявлять величайший такт, иначе можно добиться противоположных результатов...

Я также не препятствовал Сарии идти на охоту. Совершенно ясно, что сейчас моя маленькая жена непроизвольно протестует против малейшего насилия. К тому же, говоря честно, нет ничего страшного, если молодая женщина проводит какое-то свободное время со своей бригадой. Вся сложность лишь в том, что я начальник строительства, а Сария не хочет этого понимать.

Когда мы были в Баку, она всегда слушалась моих советов, хотя и без особого удовольствия. Но здесь... Когда это началось? И в чем причина? Определить необходимо, ибо, только поставив диагноз, можно начать правильное лечение.

Может быть, она увлечена бульдозеристом? Она-то, вижу, очень нравится ему, и это естественно: Сария молода, красива, общительна. Но что может привлекать мою жену в этом парне? Мою жену! Во всяком случае, положение серьезное. Как она смотрела на меня, когда читали очерк! Сколько ненависти и даже презрения было в ее взгляде! Откуда это? Ведь Сария не видела от меня ничего плохого. Зависть исключается. Она не может завидовать моему успеху - я ее муж, ближайший друг. Если меня хвалят, это должно доставлять ей удовольствие. Эту похвалу я заработал своим трудом, энергией, умением работать! Как Сария не понимает, что это необходимо для нашего будущего, для будущего наших детей?!

Тут послышалась песня. Это было как раз после передачи очерка. Пел Керемхан. Слов я не разобрал; видимо, это было что-то веселое (Керемхан довольно наглый парень, но не лишен остроумия). Его приятели громко захохотали и подхватили припев.

Сария стояла у входа и радостно улыбалась, глядя на палатку рабочих. Я кивнул в ту сторону и произнес, стараясь вложить в свои слова как можно больше иронии:

- Однако тебя так и тянет туда магнитом!

Она скользнула взглядом по моему лицу, и на секунду у нее сдвинулись брови, словно она только что увидела меня и никак не может понять, кто этот человек и почему он здесь стоит. Этот взгляд подействовал на меня сильнее сообщения о вине, распитом ею с посторонними мужчинами, - в нем не было нарочитой злобы. Сейчас она не притворялась.

Нет, надо что-то предпринимать! Недопустимо, чтобы моя собственная жена, которой к тому же нет и двадцати лет, смотрела на меня свысока!

Однако я не дал возмущению овладеть собой, спокойно подошел к Сарии и сказал, взяв ее за руку:

- Знаешь что, милая, будет лучше, если ты перестанешь общаться с ними в нерабочее время. Я, во всяком случае, запрещаю тебе это.

Сария усмехнулась. Никогда раньше я не видел у нее такой наглой усмешки. Я еле удержался, чтобы не закатить ей пощечину.

- Знаешь, Адиль, я терпеть не могу, когда мне что-нибудь запрещают. Обязательно хочется сделать наоборот.

- Да? Раньше я не замечал этого. Ну, в таком случае я тебе не советую ходить к ним. Не советую.

- Но почему, Адиль? - Жена смотрела на меня со спокойным недоумением. Будто не понимала, чертовка, о чем речь.

- Неужели не ясно: замужняя женщина - и трое молодых парней...

- Ну и что? Может быть, ты ревнуешь, Адиль?

Мне было довольно трудно сохранить спокойствие:

- Я люблю тебя, вот и все.

Она снова усмехнулась:

- Что же тогда тебя беспокоит?

- Меня беспокоит, что ты так легкомысленна! Не понимаешь простых вещей положение твоего мужа обязывает тебя достойно...

- Ах, твое положение! Ты прав - мы по-разному, видно, понимаем, что такое достоинство и что такое легкомыслие! Они мои товарищи по работе, понимаешь? То-ва-ри-щи! И я знать ничего не хочу про твое положение!

- Хорошо, не будем спорить. Пора спать, Сария. Стели постели.

- Сейчас постелю. Но ты должен понять, Адиль, я работаю в этой бригаде, и они, Керемхан, Гариб...

- Это все вздор, Сария! - Я старался говорить спокойно и убедительно. Керемхан, Гариб, Солтан! Не нужны они тебе. Я знаю, к чему стремлюсь, чего хочу достичь, и я никому, даже тебе, не позволю мешать мне! Я ни на одну ступеньку не спущусь с того места, которое занимаю, ради твоих капризов. Понимаешь ты это?

- О, конечно!

- А насчет моей ревности... Кто они такие, чтобы я ревновал к ним жену?

- Люди. Строители.

- Ну и что же? Они неплохо зарабатывают на этом строительстве.

- Ты тоже.

- Что с тобой, Сария? Ты всерьез можешь сравнивать меня с ними?

- Пока не пробовала. Но знаешь, я не уверена, что сравнение будет в твою пользу. Они, по крайней мере, никого и ничего не боятся.

- А я боюсь?!

- Боишься. Боишься за свою карьеру!

- Я ничего не боюсь. Я только выполняю свои обязанности - перед страной, перед обществом... Я, конечно, не стану изображать, что готов ринуться ради тебя в пропасть! Ты...

Я уже не мог говорить, меня душил гнев. А она еще улыбалась!

- Конечно, ты не станешь подходить к пропасти! Разве можно рисковать собой! Такой энергичный, способный, талантливый инженер? Так ведь сказано в очерке, который написали по твоему заказу?

- Очерк написан не по моему заказу! - крикнул я.

- Разве? Ты ведь так добивался, чтобы его написали. Почему ты не сказал корреспонденту, что в нашей бригаде есть люди, которые работают несравненно лучше, чем твоя жена, и что о ней совершенно незачем упоминать в очерке?

- Кто же эти доблестные работники?

- Те, кто за двадцать дней выполнили план двух месяцев. Солтан, Керемхан...

- Что же ты не упоминаешь героического бульдозериста?

Сария гневно взглянула на меня и промолчала.

- Да... Вот уж не думал, что пригрел на груди змею. Ты настоящая гюрза!

- Между прочим, гюрза самая смелая из змей.

- Не знаю, смелая ли, но, во всяком случае, самая ядовитая... Сравнивать мужа черт знает с кем...

- Хватит, Адиль! Я не хочу слушать таких слов о моих товарищах. Тебе-то их не в чем упрекнуть.

У меня не было сил продолжать этот спор. Да... ничего себе семейная жизнь! Очень мало похоже все это на ту идиллию, которую я рисовал себе до женитьбы!

До женитьбы...

...Мы познакомились с Сарией на государственном экзамене в техникуме (я был в комиссии от министерства). Тоненькая, стриженная под мальчика девушка в голубой тенниске привлекла мое внимание - она отвечала толково и смело. И к тому же очень живая и симпатичная.