Shad - Сборник рассказов Страница 11

* * *

Медленно бреду по тихой безлюдной аллее... Где-то над головой мирно чирикают птички, а слабый ветерок ласково шевелит волосы. Вечереет. Примечаю вдалеке девушку. Она немного вызывающе одета и идет явно навстречу. Что ж, подождем Знака. Я уже могу различить лицо девушки. Она довольно привлекательна. Главное не нервничать. Хотя, этому-то я уж должен был научиться за всю свою многострадальную жизнь.

Честно говоря, мне всегда нравилось наблюдать за людьми. Просто наблюдать, зная, что они и не подозревают о твоем взгляде и твоем существовании. Это очень интересно, честное слово. Попробуйте как-нибудь на досуге. Посчитайте, сколько абсолютно бессмысленных движений они делают... Хотя нет, лучше не считайте - собьетесь. Девушка уже близко, буквально в трех - четырех шагах от меня. Если будет Знак, то сейчас как раз самое время. Тут девушка спотыкается о некстати (или кстати?) валяющийся камень и падает прямо в мои объятия. Вот он - Знак. Чувствую первые капли адреналина в крови.

- Девушка, - деланно вежливо произношу я, - с вами все в порядке?

Она резко отстраняется. Ну что ж, пускай...

- Да, спасибо, что поймали меня, - она улыбается, но как-то неискренне.

- Нет проблем, - я сама вежливость, - не позволите ли проводить вас немного, знаете ли, уже скоро стемнеет, а я все равно прогуливаюсь, и мне без разницы, в какую сторону идти.

- Можно, - она снова улыбается, и теперь, похоже, по-настоящему.

Медленно бреду с ней по ровной заасфальтированной тропинке. Отсутствие людей, кстати, тоже можно считать Знаком. Сначала мы просто разговариваем. Ни о чем. Она рассказывает о своей жизни, я молча слушаю, пытаясь вставлять реплики и комментарии. Один очень известный психолог - к сожалению, запамятовал его имя - говорил: умей слушать людей. Если ты будешь их слушать, да еще с искренним интересом, им будет не просто приятно, они будут самоутверждаться в своей значимости. Я согласен с этой мыслью. Причем целиком и полностью. Набираюсь смелости и обнимаю ее за талию. Если она отстранится или уберет мою руку - это будет вполне естественно и я не обижусь. Но она не против, наоборот, похоже, что ей приятно. Мне очень нравится с ней общаться, но я чувствую, что уже пора... Еще раз оглядываюсь по сторонам, так, на всякий случай. Ни души. Левая рука ползет под пиджак, нащупывая массивную рукоятку.

Она замечает мои движения и улыбается:

- Что ты там ищешь, а?

- Сейчас покажу, - улыбаюсь в ответ.

Лезвие выходит из чехла с тихим, но хорошо знакомым шелестом. Пока что она не догадывается. Пора. Резко выбрасываю руку из-под пиджака, одновременно чуть отстраняясь, и ловлю ее еще пока просто недоумевающий взгляд. Из ее гортани вырывается хрип, когда тонкое лезвие пропарывает бок. Где-то внутри у меня открывается заслонка, и адреналин лошадиными дозами начинает поступать в кровь. Еще три секунды она будет пытаться осмыслить реальность происходящего. Боль убедит ее в этом.

Я люблю свой нож - широкое, и вместе с тем острое лезвие, массивная рукоятка - ручная работа. Многие носят ножи в рукавах, но я не из их числа. На поясе у меня закреплен специальный чехол, тоже ручной работы. Под пиджаком его не видно. Я настолько хорошо натренировался вытаскивать нож из чехла и грациозным движением руки отправлять его обратно, что эти действия отнимают у меня от силы четверть секунды. Правда, иногда приходится потратить немного больше времени. Еще три секунды уходит на то, чтобы вытереть лезвие. Вы не поверите, но в левом кармане брюк я всегда ношу с собой тряпку. Я никогда не меняю и не выбрасываю ее. Мне всегда было интересно, какого цвета она была вначале... Хотя я ничего не имею против того, что она красная. Вообще, я люблю красный цвет.

Рывками я начинаю двигать нож вверх. Хрустят и ломаются кости. Я превращаю ее внутренности в одно большое месиво. Сделав разрез в тридцать сантиметров, вытаскиваю лезвие и бросаю на землю. По-хорошему надо бы вытереть его и заправить в чехол, но почему-то сейчас мне лень тратить на это три секунды. Самое удивительное в том, что девушка еще жива. Она не кричит, не плачет, не молится, она просто доживает. Наверное, убери я руку с ее талии, она просто упадет на землю и будет ждать... Интересно, о чем она сейчас думает? Я отдал бы все что угодно, лишь бы узнать. Раздвигаю пальцами кожу, и ввожу руку в разрез, внутрь тела. Интересно, приятно ли ей? Трогаю ее внутренности...

Плохо, что я так слаб в анатомии. Вот, например, что это я извлек на свет? Маленькое, красное...

Жаль что девушка уже умерла, я бы спросил у нее, вдруг она заканчивала медицинский? Надо же, а ведь я даже не заметил, как она отдала концы... Пожалуй, пора уходить. Сейчас только прихвачу кое-что на память. Снова запускаю руку внутрь и вытаскиваю какой-то орган. Ладно, дома посмотрю по справочнику. Кладу трофеи в специально припасенную коробочку. Я использую пластиковую коробочку из под салатов. Ну, знаете, продают салаты в таких коробочках, уже расфасованные.

Отпускаю тело, и оно падает на землю. Поднимаю брошенный на землю нож, тщательно вытираю его - торопиться некуда. Я мог бы стоять и смотреть на тело часами, но пора уходить. А над головой щебечут птички, и ветер ласково шевелит волосы.

Снег

Под ногами хрустел снег. Мои спутники хранили молчание. Нас трое.... Трое человек, совершенно разных, но объединенные, вероятно, общей бедой.

С неба падали снежинки. Автоматные очереди стали уже настолько привычными, что я перестал вздрагивать каждый раз, когда там, где в плотном, густом тумане умирало солнце, раздавались сдавленные крики.

Скоро все это кончится. Весь этот дурацкий кошмар, названный жизнью. А была ли жизнь....

Я не знаю, как их зовут. Просто, так получилось, что мы оказались вместе. Почему бы не прожить последний день втроем?

Я не заметил, как мы оказались в метро. В метро сейчас безопаснее, чем наверху. Там стреляют, там можно встретить смерть... А тут... тут ее уже встретили.

Мы спускаемся вниз, держась за поручни уже давно остановившегося эскалатора.

На станции сейчас, скорее всего, никого нет. Разве что, такие же как мы, ищущие убежище среди трупов, которые гораздо безопаснее живых.

Как же зовут моих спутников... Хотя, какая разница... Пусть будут Дима и Маша.

Мы прыгаем на рельсы и идем вглубь шахты. Ток в метрополитене отключили еще несколько дней назад, оставив лишь гореть яркие лампы, под потолком.

Приходится перешагивать через тела, хотя, можно ли назвать телами эти ошметки, издавленные колесами...

Дима хорошо знает устройство метрополитена. Там, в глубине шахты, между двумя станциями, есть небольшая комната, он мне говорил вчера. Вряд ли ее кто-то нашел. Там можно отдохнуть и нормально поесть.

Хорошо, что в шахтах отсутствует освещение. Слишком страшно смотреть под ноги, где хлюпает что-то липкое и противное.

Сколько мы уже идем? Вперед, по длинному туннелю, соединяющему станции, на каждой из которых царит смерть.

Дима останавливается. Я слышу, как его руки пытаются что-то нащупать на стене. Наконец, ему это удается, и яркий свет ударяет мне в глаза.

Вчера я не воспринял его рассказ всерьез, однако, оказалось, что он не врал.

Стол, кровать и два стула. Это маленькая комнатка. Маленькая, но нетронутая. Возможно, тут скрывался кто-то до нас, но потом он ушел. Ушел сам, его не унесли... На бетонных стенах и полу нет ни следа крови.

Мы перекусили тем, что вытащила из своей сумки Маша. Я не стал узнавать, откуда у нее эта еда, и, в частности, вкусное, хорошо прожаренное мясо, но судя по ее рассказам, из какого-то разоренного магазина. Мне хотелось верить.

Я посмотрел на часы. Оставалось немного, всего несколько часов. Еще позавчера, я рассказывал Диме о своем плане. О том, что незадолго до конца, я хотел бы прокатится на машине по умиращему городу. Просто проехать.... Он меня понял, и сейчас, когда я взглянул в его глаза, Дима молча кивнул.

Снег залеплял глаза. Мягкий, липкий снег. Интересно, о чем он думает, этот снег. Белый, такой белый.... Почему я так отвык от белого цвета....

Внезапно, я наступил на что-то скользкое и с воплем упал на спину. Постанывая, я повернул голову на бок и радостно вскрикнул. Из под старых, пропитавшихся грязью газет выглядывала черная рукоятка пистолета. Хотя и осталось совсем немного, он может пригодиться.

Дима протянул мне руку, и я встал. Спина побаливала, было больно идти.

Я знал, где можно взять машину, точно знал. Это было недалеко, всего в получасе ходьбы отсюда. Но время теперь значило так много....

Откуда-то из темноты вынырнул мужчина. Его рот был обагрен кровью, а руки тряслись. Безумные глаза смотрели прямо на меня. Такое случается, не все выдерживают, я знаю. Надо избавить его от мучений. Никогда раньше не стрелял... Просто хлопок. И этого хлопка достаточно для того, чтобы он упал на землю, обхватив голову руками. Черт.... Видимо я плохо выстрелил... Он кричал и корчился от боли, а Маша в ужасе смотрела то на меня, то на него.