Однажды детство кончилось - Таня Стар Страница 11

А потом… Потом я совершила ужасающий поступок. Протянула руку незнакомому дяде. На чём меня и застукала мама. Меня тут же позвали в комнату.

— Я же тебе говорила, нельзя подходить близко к незнакомым людям, нельзя разговаривать с ними и нельзя давать им руку, — начала мама строго.

— Но я же вежливая девочка, — тут же выдала я.

Маме осталось только сесть на стул и охнуть. Вот к чему приводит вежливость.

Отца своего я совсем не помню. Они разошлись, когда мне было два года.

Он запил, мама не стерпела. И отрезала резко, без дальнейшего общения. Запомнила я только, как мы с мамой сидели на скамейке возле парка, а отец пошёл за мороженым. На нём была голубая рубашка с длинным рукавом и какие-то тёмные брюки. И запомнила я его, почему-то со спины.

Вот и всё.

Особенно я про него не вспоминала, даже в подростковом возрасте, по крайней мере, искать его не собиралась. Наверное, мне хватало мамы. Её я люблю и считаю своей самой близкой подругой.

Это ведь не плохо — дружить с мамой, правда?

О школе даже особенно и рассказать нечего. Училась не плохо. Читала запоем все книги, которые попадались под руку. Была страшно ленивая.

Моим хобби тогда было — побеги с уроков. Я сбивала с пути истинного даже одноклассников. Но мама всегда считала, что я попала под чьё-то тлетворное влияние, и мне больше попадало за это, чем за сам побег. Подозреваю, мама до сих пор не верит, что подбивала ребят я, а не они меня.

Но рассказывать про это не стоит, правильно?

Чтобы не подать плохой пример нашим детям и внукам. Я всё же как-то рассказала про это сыну — просто, к слову пришлось. И, как следствие, он сам сбежал с урока. Тоже не один. За что и получил двойку в журнал. И страшно расстроился. Так что мне пришлось идти в магазин и покупать большой и красивый торт, чтобы его утешить.

К счастью, в его детстве двоек было меньше, чем съеденных тортов. По сути, всего две, и обе за поведение. За вторую двойку я купила ему его любимые пирожные. Потому что сладкое поднимает настроение.

Я ведь и сама стала не плохой мамой, правда?

Шутки моего сына, когда он ещё учился в школе. А точнее, всё началось с того дня, когда он принёс с улицы щенка.

Приходит ротвейлер в бюро по найму телохранителей, а секретарша говорит ему:

— Пошёл вон отсюда.

Ротвейлер отвечает:

— Если вы будете выгонять клиентов, к вам никто не придёт.

Секретарша упала со стула. Потом поднялась и сказала:

— Что вам нужно, господин?

Ротвейлер отвечает со злостью:

— Я просто хочу нанять телохранителя. А то в наши дни так трудно жить голубокровкам. Люди по городу ходят без намордников, а дети бегают в свободном выгуле и без поводков. И Дарвин, и Библия не правы.

…

Эволюционировала только одна обезьяна. Остальные только ей подражали.

…

Прибегает сын к папе:

— Мама пальчик порезала. Папа хватает бинт и зелёнку, бежит на кухню, сын за ним:

— Да не себе, а мне!

…

— Откуда в классе шум?

— От криков: «тихо!».

…

— Чем собака отличается от человека?

— Более красивой шерстью.

…

Если в доме завелась крыса, единственный выход: подать на неё в суд за незаконное вселение, выиграть процесс и предоставить судебным исполнителям ловить и выселить её. Все остальные способы считаю бесполезными.

…

Юрист всегда останется юристом, даже гоняясь за крысой.

…

И вот, что я заметила. Мы все проживаем детство и юность несколько раз. Первый раз — своё, родное. Второй раз — в наших детях, тоже своё и очень родное. Третий раз всё повторится во внуках. Думаю, будет ещё роднее, хотя уже и не совсем своё. Ну, где-то так.

А вы как думаете? Согласны со мной?

Письма в никуда

Fenix Antureas

«Но всё, что мне нужно, — это несколько слов и место для шага вперёд.»

Виктор Цой.

10 лет

Привет! Сегодня мне исполняется десять лет. Я уже совсем большой! Поэтому мама больше не дарит мне игрушек. Но я всё равно буду играть. Только в игре я могу вспомнить свой настоящий дом, родную планету… Здесь меня окружают враги, друзья остались только там… Я ненавижу людишек! Они глупые, и потому смеются надо мной. А, может, это зависть? Ведь всё, что у них есть, — это грязь и серость, мусор вокруг. Эта постылая, серая планета. И только я могу вспомнить родину и окунуться в краски! Ах, если бы я мог вернуться наяву! Только вы понимаете меня. И наверняка скучаете тоже. Но это невозможно, я не могу улететь… Мне остаётся только хранить память… Ради этой цели я буду каждый год писать вам письма и оставлять их у этого закрытого портала. Ради того, чтоб не забыть. Это первое письмо.

Пускай не ждут, безмозглые враги, я никогда не откажусь от правды! Я — инопланетянин, и моё имя — Инктрон! И пусть хоть вся Земля мне не верит, я буду знать. Мама смеётся, говорит, что я ещё малыш. Но знаете, вчера я не спал ночью и увидел. Снова увидел в небе Оранжевую Черту! Далеко-далеко, за Юпитером, за Плутоном, за неизвестной ещё землянам планетой Мийю, прямо за Оранжевой Чертой — мой родной мир. Стоит только нырнуть в межмировой проход… Я хотел разбудить маму и показать ей, что я не вру, что вот же она, настоящая! Но как только подумал об этом, Черта вдруг исчезла. «Миссия невыполнима», — подумал я. Никто и ничто не будет мне помогать…

Пока ни один из землян мне не поверил. Но я не сдаюсь. Дети в школе презирают меня. Со мной даже никто не сидит за одной партой. Ну и не надо! Приятного мало — ощущать так близко их чужеродные поля. Мне и без этого трудно… Недавно вот стало плохо в школе. Я пришёл домой, но только чтобы выслушать нападки матери. Она спросила, что случилось, и я ответил правду: отторжение поля. Она накричала на меня. Вы слышите, по повреждённому полю устроила мне облучение! Она сделала мне ещё больнее вместо того, чтоб помочь! Как же болит излучатель от одного воспоминания… Это потому, что она не настоящая моя мать. Такая же чужая, как