Триллион долларов. В погоне за мечтой - Андреас Эшбах Страница 11

– Вне всякого сомнения, вы сможете позволить себе надевать все, что вам захочется, – обстоятельно пояснил его отец, Грегорио. – Однако рекомендуется иметь соответствующий гардероб хотя бы для некоторых случаев.

– Вы – богатый человек, – заявил Альберто, добродушно подмигнув ему. – Вам наверняка захочется чувствовать себя богатым.

И действительно, когда Джон встал перед зеркалом в первом костюме, то весьма удивился. Боже мой, какая разница! Войдя в магазин, он казался себе жалким оборванцем, заблудившимся бродягой, рожденным проигрывать, и едва не победивший внутренний голос торопил его бежать, прятаться, потому что ему здесь просто нечего делать, не рожден он для такого богатства и роскоши. А теперь, в классическом двубортном костюме, белоснежной рубашке и неярком полосатом галстуке, в блестящих черных туфлях, таких твердых и тяжелых, что каждый шаг звучал величественно, он не только выглядел так, как будто принадлежал к этому кругу всегда, более того, от его отражения в зеркале, казалось, исходило какое-то сияние. Внезапно он оказался победителем, без сомнения, важной персоной. Джон смотрел на жалкую кучку своих старых тряпок и понимал, что больше их не наденет. В том, чтобы носить эти костюмы, было даже что-то магическое. Он чувствовал себя в них полубогом, и это пьянило его. Это само по себе было похоже на страсть.

И они покупали и покупали, и под конец счет вырос до двадцати шести тысяч долларов.

– Боже мой, мистер Вакки, – прошептал Джон на ухо Эдуардо, и ему показалось, что тот побледнел. – Двадцать шесть тысяч долларов!

Эдуардо только поднял брови.

– Да, и что?

– Так много денег за пару костюмов? – прошипел Джон, чувствуя, что ему становится дурно.

– Нам потребовалось почти два часа, чтобы подобрать эти костюмы. Если это вас успокоит – за это время ваше состояние выросло примерно на девять миллионов долларов.

У Джона захватило дух.

– Девять миллионов? За два часа?

– Хотите, я подсчитаю точно?

– Да ведь мы могли купить весь магазин.

– Могли.

Джон снова посмотрел на счет, и внезапно сумма показалась ему смешной. Он пошел к кассе и отдал его вместе со своей новой кредиткой, седовласый человек исчез вместе с ней за занавеской, а когда появился снова, показалось, что у него вырос горб, – настолько подобострастным он вдруг стал. Джон спросил себя, что он мог узнать, сделав контрольный звонок.

Он решил сразу надеть один из костюмов. Его старую одежду, конечно же, с удовольствием утилизируют, пояснил седой. Он действительно сказал «утилизировать», словно то, что было на Джоне, когда он вошел в магазин, было каким-то особого рода мусором. Джон прямо представлял себе, как тот после их ухода поднимает старые джинсы с пола стальными щипцами, кривясь от отвращения, и уносит в подвал, чтобы сжечь в печи. Эдуардо уладил доставку остального гардероба в транспортную компанию, которая перевезет во Флоренцию и прочие вещи Джона, и они ушли.

Позже, на контроле в аэропорту имени Джона Ф. Кеннеди, Джон заметил, насколько иначе он чувствует себя, насколько иначе к нему относятся, – только потому, что на нем дорогой костюм. Охранники разговаривали с ним вежливо, почти подобострастно. Таможенники поверили, что ему нечего декларировать. Остальные пассажиры бросали уважительные взгляды и, похоже, спрашивали себя, кто он такой.

– По одежке встречают, – произнес Эдуардо, когда Джон поделился с ним своими наблюдениями.

– Все так просто? – удивился Джон.

– Да.

– Но ведь каждый может купить себе по-настоящему хороший костюм. Ладно, тысяча долларов – это куча денег, но если подумать, сколько люди тратят на машины…

Эдуардо только улыбнулся.

На парковке перед аэропортом, прямо у выхода, их ждал серебристый «роллс-ройс», длинный, безупречно поблескивающий, и каждый выходивший из автоматически открывающихся дверей как загипнотизированный смотрел на него.

Перед автомобилем, слегка склонившись, стоял и смотрел на них беловолосый шофер с аристократически неподвижным лицом. Его униформа заставляла вспомнить старые фильмы, и он носил ее с очевидной гордостью. Когда из здания вышли четыре адвоката вместе с Джоном, толкая перед собой тележки со своим багажом, он снял шляпу, зажал ее под левой рукой и правой открыл дверцу автомобиля.

Джон уже перестал удивляться. «Роллс-ройс». Ну, ясно. А что же еще? И то, что он перестал удивляться, удивило его.

– Что ж, – легко заметил Эдуардо, – а теперь люди весьма удивятся.

– Почему? – поинтересовался озадаченный Джон.

– Потому что нам придется самим сложить чемоданы в багажник. У Бенито проблемы со спиной – межпозвоночные хрящи и прочие латинские штуки, которые могут ломаться в спине; ему нельзя поднимать ничего тяжелее автомобильных ключей.

Итак, Джон и трое младших Вакки стали складывать плотные чемоданы в поразительно вместительный багажник «роллс-ройса», в то время как padrone стоял рядом с шофером, настолько быстро разговаривая с ним на каком-то диалекте итальянского, что Джон почти ничего не понимал. И действительно, люди вокруг удивлялись, некоторые делали соответствующие замечания.

Бенито, шофер, и правда был немолод. Рядом с ним дед Эдуардо казался почти юношей. О чем бы ни шел у них разговор, похоже, понимали они друг друга отлично.

– Вообще-то Бенито должен был уйти на пенсию еще десять лет назад, и, в принципе, так оно и случилось, – пояснил Альберто, заметивший взгляды Джона и истолковавший их соответственно. – Но он всю жизнь работал на нас шофером. Он погибнет, если больше не сможет водить «роллс-ройс», и поэтому водит его, пока хочет.

Разместив чемоданы, они сели в автомобиль и тронулись с места, чтобы тут же оказаться в пробке среди других машин.

– Мы поедем в нашу загородную резиденцию, – пояснил Кристофоро, обращаясь к Джону. – Конечно же, вы – наш гость, пока не будут улажены все формальности и вы не выберете, где хотите жить.

Джона сбивали с толку грубый стиль вождения других автомобилистов, постоянные гудки и жестикуляция.

– О каких именно формальностях мы говорим?

– Состояние должно официально перейти в ваше распоряжение. Что мы должны предотвратить – и мы сделаем это, не беспокойтесь, – это выплату налога на наследство.

– И сколько же это?

– Много. Половина.

Удивительно, но, получив эту информацию, Джон почувствовал, как в животе поднимается горячая волна ярости, которую он тут же определил как агрессию. «Безумие», – подумал он. Два дня назад он хотел, чтобы его состояние ограничилось четырьмя миллионами долларов и не принимало такие огромные размеры. А теперь, как будто он заработал каждый из тысячи миллиардов в поте лица, собственными руками, при мысли о том, что какое-то финансовое управление может вот так запросто отнять у него половину, горло сжималось от ярости.

– Но как вы собираетесь это сделать?

Это находилось в компетенции Грегорио.

– Мы заключили с министром финансов Италии что-то вроде джентльменского соглашения. Он удовлетворится символическим налогом в пару миллионов, а вы пообещаете ему за это на протяжении по меньшей мере года платить налоги с прибыли в Италии. Это принесет ему в кассу двадцать миллиардов долларов, которые сейчас ему очень нужны.

– Это мог бы сделать любой министр финансов, ведь так?

– Да, – подтвердил адвокат. – Но Италия хочет непременно вступить в Европейский валютный союз, который начнет свою работу в 1999 году, и в настоящий момент еще неизвестно, сумеет ли правительство до тех пор привести все в соответствие с необходимыми финансовыми критериями. Ваши двадцать миллиардов могут иметь решающее значение. Поэтому министр, скажем так… весьма готов идти на компромиссы.

Джон понимающе кивнул, в животе возникло странное ощущение. К такой точке зрения еще нужно привыкнуть. Все, что он скажет или сделает, будет замечено и, более того, может иметь серьезные последствия для жизни огромного количества людей.

Почему-то во все это по-прежнему не верилось.

Один из магазинов, расположенных вдоль улицы, по которой они двигались не быстрее пешеходов, привлек его внимание.

– Вы сказали, что деньги действительно принадлежат мне, – сказал он, обращаясь к Грегорио. – Это справедливо и на настоящий момент?

– Конечно.

– Значит, я могу немного потратить?

– В любое время. – Он обернулся к своему сыну. – Эдуардо, ты ведь отдал ему кредитную карточку? – Тот кивнул.

– Ладно, – сказал Джон. – Дайте я выйду.

В той, другой жизни Джон как-то прочел статью, в которой автор описывал поездку на «феррари», заявляя, что это лучше, чем секс.

Тот человек был прав.

С тех пор как они съехали с автобана, пролегавшего мимо городов с такими звучными именами, как Прато, Пистория или Монтекатини, дороги стали ýже, начали виться среди сухих холмов. Вдоль полей лежали сложенные кучками камни, время от времени они