Антон Чехов - Том 28. Письма 1901-1902 Страница 119

— Поезжайте в Ялту, — сказал мне как-то раз Федор Адамович Корш в своем директорском кабинете, во время спектакля моей пьесы. — Отдохните. Там живет Чехов — душа человек. Кстати, я ему пишу, хочу ставить его „Свадьбу“ и прошу разрешения.

Искра запала в голову: в Ялту, к Чехову. Вот человек чуткий, талантливый, которому можно рассказать все, что переживается мною. И он поймет, скажет, как работать дальше. Он. Он один….» (С. Найденов. Чехов в моих воспоминаниях. — «Театральная жизнь», 1959, № 19, стр. 25).

Ты в течение трех дней не получала моих писем. — 23 января Книппер писала: «Антон, это ужасно — три дня, и не строчки от тебя!»

Это видно по письму Немировича. — Вл. И. Немирович-Данченко писал Чехову в конце января, по возвращении из Ниццы: «Ольгу Леонардовну отпущу к тебе непременно. Хотел около начала февраля, но теперь вижу, что удобнее с половины масленицы. И все-таки — не на долго!

Скажу тебе по секрету — очень меня пугает (как директора) то, что она невероятно скучает по тебе. Жалко смотреть на нее. А между тем она так затянута в репертуар, как никто из труппы, — теперь даже больше Вишневского» (Ежегодник МХТ, 1944, стр. 143).

3644. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

29 января 1902 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: Письма к Книппер, стр. 194–195.

Год устанавливается по письму О. Л. Книппер от 24 января 1902 г. (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 269–270), на которое Чехов отвечает.

Опять кутила, забулдыга! — 24 января отмечался «юбилей — в 50-й раз играли „Три сестры“». В предыдущем письме, от 23 января, Книппер рассказывала: «Вчера я тебе не писала, потому что после „Дяди Вани“ <…> были все на елке у нас на Божедомке, откуда вернулась в 6 ч<асов> утра» (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 266).

Как это нескладно, что мне назначили Грибоедовскую премию! — Премия была присуждена Чехову Обществом русских драматических писателей и оперных композиторов (Москва) за пьесу «Три сестры». В состав жюри входили В. А. Гольцев, И. И. Иванов и А. И. Кирпичников. Об этом сообщила газета «Новости дня» (1902, № 6689, 25 января). Чехов получил официальное уведомление от председателя Общества И. В. Шпажинского: «С особенным удовольствием уведомляю Вас, что Грибоедовская премия нашего Общества 1900–1901 гг. присуждена Вам за пьесу „Три сестры“. Деньги премии Вы можете получить от казначея Общества А. А. Майкова» (ГБЛ).

Это не даст мне ничего, кроме буренинской брани… — После того, как Чехов порвал с газетой А. С. Суворина «Новое время», ее ведущий критик В. П. Буренин неоднократно выступал с резкими нападками на него. 4 января 1902 г., обсуждая новый роман П. Д. Боборыкина «Исповедники», Буренин писал о задетой в этом романе пьесе Чехова: «Если не ошибаюсь, он тут разумеет „Трех сестер“ г. Чехова. Что эта пьеса „сплошная неврастения“, что в ней не действия драматические, а „сплошная болтовня“, что в ней „ни мысли, ни диалога, ни страсти, ни юмора, ничего“ — это все так. Но все же объяснять ее успех у молодежи не следует тем, что современной молодежи будто бы именно нравится всякая неврастеническая белиберда. Успех „Трех сестер“ обусловлен всецело успехом театра г. Станиславского, на котором она была поставлена, затем газетными рекламами об этой пьесе» («Новое время», 1902, № 9280, 4 января).

25 января Буренин в диалогизированном критическом очерке «Разговор с разочарованным» снова выступил против Чехова: «Я бы очень желал, чтобы кто-нибудь доказал мне, чем маленькие рассказы да и более обширные повести г. Чехова („Дуэль“, „Мужики“) выше рассказов Слепцова или его романа „Трудное время“. Право, и таланта, и юмора, и наблюдательности, и „идей“ у Слепцова отнюдь не меньше, чем у г. Чехова, а что касается до „художественной обработки“, то, пожалуй, Слепцов даже и превзойдет автора „Дуэли“. Правда, Слепцов написал очень немного маленьких рассказов, а г. Чехов, напротив, даже чересчур много. Но ведь количественность произведений в области искусства не дает прав на превосходство» (там же, 1902, № 9301, 25 января).

…не лучше ли тебе отложить свой приезд до конца поста? — Книппер выехала в Ялту 20 февраля.

3645. М. А. СТАХОВИЧУ

30 января 1902 г.

Печатается по подлиннику (ГМТ). Впервые опубликовано: «Литературная Россия», 1974, № 47 (619), 22 ноября, стр. 24, с неверным указанием автора публикации: А. Светлов — вместо А. Мелкова.

Телеграмма. Датируется по помете на бланке: подана 1902, январь 30. Ялта.

Ответ на телеграмму Стаховича от 30 января 1902 г. (ГБЛ).

…больному лучше, есть надежда… — М. А. Стахович спрашивал: «…Ответьте, пожалуйста, Орел, как здоровье больного, застану ли, приехав…» М. А. Стахович — орловский губернский предводитель дворянства, горячий поклонник Толстого, близкий приятель его старших детей. Чехов и Книппер были хорошо знакомы с его братом, А. А. Стаховичем, — с 1902 г. пайщиком, а потом и актером Художественного театра. 26 октября 1901 г. М. А. Стахович и Чехов ехали в одном поезде от Москвы до Тулы, а Книппер и А. А. Стахович провожали их на вокзале. 29 января 1902 г. в Литературно-художественном кружке Книппер встретила М. А. Стаховича, о чем сообщила в письме к Чехову от 30 января: «Как здоровье Толстого? Вчера все были встревожены и меня многие спрашивали. Я рассказала, что знала из твоего письма. Стахович Михаил говорил, что получил телеграмму, будто положение безнадежно» (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 290). К 3 февраля Стахович выехал в Курск («Московский листок», 1902, № 34, 3 февраля). В Гаспру он не поехал. Ежедневно его извещали о состоянии здоровья Толстого, и 11 февраля в № 41 «Орловского вестника» Стахович опубликовал заметку «О болезни Л. Н. Толстого. Письмо в редакцию», в которой приводил выдержки из писем и телеграмм к нему, в том числе и от 30 января.

27 июня в Курске Стахович виделся с Толстым, возвращавшимся из Севастополя в Ясную Поляну (С. А. Толстая. Дневники в двух томах. Том второй. М., 1978, стр. 70).

3646. М. П. ЧЕХОВОЙ

31 января 1902 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: ПССП, т. XVIII, стр. 320–321, с датой — 31 января 1900 г.

Год устанавливается по связи с письмом Чехова к О. Л. Книппер от 31 января 1902 г., по упоминанию о болезни матери и о том, что Чехов писал сестре утром этого же дня.

…твое письмо… — Письмо М. П. Чеховой к Е. Я. Чеховой от 25 января 1902 г. (ГБЛ).

3647. О. Л. КНИППЕР-ЧЕХОВОЙ

31 января 1902 г.

Печатается по автографу (ГБЛ). Впервые опубликовано: «Русский современник», 1924, № 2, стр. 174.

Ответ на письма О. Л. Книппер от 25 и 26 января 1902 г.; Книппер ответила 4 февраля (Переписка с Книппер, т. 2, стр. 271–279, 281–283, 302–304).

Ты в восторге от пьесы Л<уначарского>… — А. В. Луначарский читал 26 января Книппер свою драматическую сказку в стихах «Искушение». Книппер писала о нем: «…субъект вроде Сулержицкого. Он не имеет права жительства в Москве, находится под судом, завтра уезжает в Вологду. Он жил три года за границей, изучал эстетику, философию и занимался литературой так себе, а теперь серьезно на нее бросился. Читает оригинально, смело, и написана сказка красивым стихом, картинно, сильно. Ты не любишь такие вещи, я знаю. Из эпохи Возрождения <…> Нового ничего нет. Но звучно и красиво». 4 февраля Книппер ответила: «Антончик, я совсем не в восторге от пьесы Л<уначарского>, кто тебе сказал? Неужели ты понял это из моего письма?»

Этот Л<уначарский>, кажется, давно уже пишет… — Первое известное произведение Луначарского — пьеса «Королевский брадобрей» — относится к январю 1906 г.

…можно отыскать у меня его письма. — Письма Луначарского к Чехову неизвестны.

«Осенью» Бунина… — 26 января Книппер сообщала о том, что читала напечатанный в № 1 журнала «Мир божий» рассказ Бунина. «Мне понравилось — с сильным настроением».

…купринское «В цирке» гораздо выше. — «Начали читать Куприна „В цирке“, да скучно стало», — писала 26 января Книппер. Получив письмо Чехова, Книппер ответила: «„В цирке“ я не дочла и потому не знаю, что сказать».

Передай Вишневскому квитанцию. — Речь идет о 50 рублях, которые А. Л. Вишневский перевел Чехову 19 января 1902 г. На отрезном купоне денежного перевода Вишневский сообщал: «Всего было мною собрано (без 40 коп.) 150 руб. <…> Надеюсь, что начальство сего благотворительного общества не будет на меня в претензии за то, что я квитанции писал карандашом, ибо пожертвования мне удавалось брать, как только увижу своих знакомых: в театре, на извозчике, на улице» (ГБЛ). Книппер ответила: «Квитанцию передам Вишневскому».