Натан Щаранский - Не убоюсь зла Страница 12

Тут можно читать бесплатно Натан Щаранский - Не убоюсь зла. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Натан Щаранский - Не убоюсь зла

Натан Щаранский - Не убоюсь зла краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Натан Щаранский - Не убоюсь зла» бесплатно полную версию:

Натан Щаранский - Не убоюсь зла читать онлайн бесплатно

Натан Щаранский - Не убоюсь зла - читать книгу онлайн бесплатно, автор Натан Щаранский

Как-то во время допроса мой следователь говорил по телефону с сы-ном -судя по всему, подростком лет четырнадцати. Тот просил разре-шения пойти в кино, а отец интересовался, сделаны ли уроки. "Так ты их только учил или выучил?" -- говорил он точно теми же словами и та-ким же тоном, что и моя школьная учительница лет пятнадцать назад. В другой раз он звонил домой и договаривался с женой пойти в Большой театр. Еще через несколько дней двое из приставленной ко мне команды следователей обсуждали в моем присутствии вопрос о переезде с семьей на летнюю дачу. Первой, мгновенной реакцией на такие разговоры бы-ло возмущение: они просто резали слух своей неуместностью. Как так -- те же люди, что грозят мне расстрелом, варганят сейчас очередные черные дела, играют еще и роль добропорядочных отцов семейств?! Это уже слишком!

Но притуплялись боль и гнев, и оставалось лишь сознание того, что за стенами тюрьмы продолжается нормальная жизнь. А эти самые люди, владеющие моим новым "жизненным пространством", вклю-чающим в себя только камеру, коридор и кабинет следователя, живут одновременно и в том измерении. Они, наверное, так же любят своих детей, как и мои родители, так же любят своих жен, как я Наташу. Они читают книги, ходят в театр и кино -- значит, способны со-переживать и сочувствовать. Так неужели им и вправду хочется меня убить? Они ведь проявляют такое участие ко мне, такой интерес к моей личной жизни, к моим увлечениям шахматами и математикой, такое уважение к критической направленности моего ума! Может, они и в самом деле хотят избежать трагедии, помочь мне найти при-емлемый для всех компромисс?

Тут я останавливался. Возмущался собственными мыслями, издевал-ся над собой. Ведь подобная философия была мне хорошо знакома, я всегда знал, что именно так рассуждает человек накануне сдачи позиций, именно такие соображения приводит, когда, поддавшись страху, убеждает себя отступить.

То, что я, несмотря на весь свой опыт общения с КГБ за последние годы, опыт, давший мне, казалось бы, основание для уверенности в себе, оказался не защищенным от страха, -- стало ясно с первых дней. Но то, что я могу повторять эти смехотворные аргументы, которыми еще со-всем недавно так возмущался, слыша их от других, было еще одним ма-лоприятным сюрпризом.

Мне в свое время повезло: я учился на чужих ошибках. Когда в семь-десят третьем году я стал активистом борьбы за алию, а затем отказни-ком, все круги московского диссиденства находились под впечатлением покаяния двух недавних лидеров демократического движения -- Якира и Красина, которые выступили на многолюдной конференции, переда-вавшейся по телевидению и радио, и осудили все, что делали до сих пор: выпуск "Хроники текущих событий", передачу заявлений в иностран-ную прессу и другие "антисоветские" поступки. Последовал суд, и обоим были вынесены демонстративно мягкие приговоры; в то же время состо-ялись куда более жесткие суды над другими, не пожелавшими капиту-лировать или раскаявшимися не до конца.

Следователи, допрашивавшие упрямцев, приводили им в пример Якира и Красина. А эти двое между тем написали письмо Сахарову, вы-звавшее бурю страстей в диссидентских кругах. Смысл его был таков: мы хотим спасти других и берем все на себя; КГБ обещает нам, что ни-кто не пострадает, но вы должны прекратить сейчас правозащитную де-ятельность.

Попытки сломавшихся представить себя героями, их вера в то, что КГБ ведет с ними честную игру, лихорадочные поиски почетного комп-ромисса -такое мне довелось впоследствии наблюдать не раз, и за всем этим стояло одно: страх. Но отступничество Якира и Красина явилось первым звеном в этой цепи, предательство было явным, и последствия оказались весьма поучительными: КГБ на какой-то срок удалось демо-рализовать диссидентов, выпуск "Хроники" временно прекратился, а ре-прессии против инакомыслящих не только продолжались, но и усили-лись.

Еврейское движение было тогда на подъеме. В Конгрессе США об-суждалась поправка Джексона, принятая Сенатом чуть позже, осенью семьдесят четвертого года и связавшая предоставление Советскому Со-юзу статуса наибольшего благоприятствования в торговле со свободой выезда из СССР. Эмиграция росла, связи активистов алии с представи-телями Запада укреплялись. Ничто, казалось, не угрожало ни движе-нию в целом, ни его лидерам. Однако работа "на индивидуальном уров-не" велась непрерывно. И когда потом мне приходилось слышать, что надо, дескать, попытаться найти общий язык с КГБ, ведь там в конце концов тоже люди, просто у них такая работа, такие функции, -- я вспоминал Якира и Красина. Как правило, подобные разговоры не пред-вещали ничего хорошего: человек был накануне "сотрудничества" или, точнее, предательства.

Я понимал, что суть нашего конфликта с властями не в том, что стремление евреев уехать в Израиль противоречит официальным совет-ским доктринам, -- в его основе лежит нечто гораздо более серьезное: разница в мировоззрении. Для них человек -- лишь средство для дости-жения определенной цели, которая настолько важна, что ради нее мож-но пожертвовать любым числом людей, искалечить столько душ, сколь-ко необходимо. Наша же цель -возрождение человека, возврат из со-стояния духовного рабства к свободе, к гармонии мыслей и чувств, а всего этого можно, как мы считали, достичь только одним способом: об-ратившись к национальным еврейским ценностям, вернувшись к своим истокам.

Да, между мной и КГБ -- непреодолимая стена. Я постоянно ощу-щал это и знал, что душа моя им неподвластна, а потому не боялся их. Но сейчас я внезапно почувствовал, что стена эта может развалиться, и первая трещина в ней -- опасная, демобилизующая мысль: они -- тоже люди. Я понимал, что недостаточно замазать эту трещину, необходимо найти причину ее появления. И я стал искать ее.

Вот какие результаты дал мне самоанализ.

В течение нескольких лет я жил в огромном, новом для меня мире, в котором добро вышло на открытую войну со злом; в мире жестоком и опасном, но открытом и для надежды, и для любви. В этом мире я боль-ше не был одиноким и беспомощным: миллионы людей поддерживали меня и моих друзей -- во всяком случае, нам так казалось.

Каждый раз, когда мы с товарищами выходили на демонстрацию с требованием свободного выезда из СССР, мы знали, что наши друзья в Израиле и на Западе беспокоятся за нас, и ежедневно чувствовали их поддержку. Я передавал информацию о происходящем западным кор-респондентам -- и уже вечером того же дня радиостанции свободного мира распространяли ее по всем континентам; материалы Хельсинкской группы о нарушениях прав человека в СССР немедленно становились для мировой общественности предметом самого серьезного обсуждения.

Туристы-евреи и американские сенаторы, западные дипломаты и из-раильские спортсмены -- все они были нашими соратниками в борьбе со злом, воплощенным в тоталитарном режиме, подавляющем свободу лю-дей и лишающем их элементарных прав. КГБ мог сколько угодно повто-рять свои угрозы, отключать телефоны, конфисковывать литературу: мы знали, что не одиноки в нашей борьбе и что справедливость и сама Исто-рия -- на нашей стороне.

И вот внезапно этот огромный мир свободы, в котором я жил, сжался до размеров тюремной камеры и кабинета следователя. Что можно де-лать и что нельзя, когда и что есть, когда одеваться и когда раздеваться -- все теперь решают за тебя. Узник не распоряжается своей жизнью. Ты полностью изолирован от близких и соратников. Единственный источник информации о том, что происходит на воле, -- газета "Правда", которую приносят на четверть часа и отбирают, проверив, нет ли внутри записей. Но и ее дают в камеру не каждый день. Почему -- пока остается лишь до-гадываться.

Итак, следователи КГБ, сидящие перед тобой, - по существу, еди-новластные хозяева твоей судьбы. Возможно, никто, кроме них, тебя не услышит до самой смерти, до "рас-с-стрела". Никто, кроме них, тебе помочь не может: от внешнего мира ты изолирован навсегда; во всяком случае, это тоже зависит от их решения. И тогда есте-ственный страх, возникающий у каждого, чья жизнь в опасности, за-ставляет искать выход там, откуда, казалось бы, только и брезжит слабый свет надежды. Ты начинаешь внимательно прислушиваться к каждому их слову, присматриваться к каждому их жесту, наблюдать за выражением лиц, пытаясь понять истинные намерения твоих сле-дователей. Когда ты появился здесь, у тебя были твердые взгляды, устоявшееся мировоззрение, надежно защищавшее от них твою душу. Но мир, в котором эти взгляды сложились, и люди, которые их раз-деляли и поддерживали, оторваны от тебя навсегда. Осталась лишь абстрактная система ценностей, пока еще связывающая тебя с тем миром.

А представители государства, от которых зависит твоя жизнь, -вот они, напротив. Говорят с тобой о твоей судьбе. О других людях. Приводят примеры из своей практики. Менторствуют. Курят. Пьют чай. Обсуждают с друзьями свои семейные проблемы. Звонят женам. Прислушайся к ним, присмотрись: может, еще есть выход.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.