Николай Лесков - Расточитель Страница 12

Канунников (смеясь). А у мещан и у мужиков так еще и розгами мужа на сходке по жениной жалобе отжарют, а все опять живут. Домой придут, он ее пощелкает... (Махнув рукою.) У нас на этот счет просто.

Гвоздев. Куда поденешься! закон свой надо соблюдать.

Варенцов. И воют, да живут.

Молчанов (к голове). Иван Николаич, позвольте вас спросить, для чего я позван сюда перед обществом? За расточительность какую-то вы собрались судить меня, так прикажите про расточительность и говорить, а не про то... что здесь говорится.

Колокольцов. Иван Максимыч, ведь мы еще не парламент, нам парламентские формы чужды. Мы народ.

Князев. Мы простецы, так по-простому и рассуждаем, а по-ученому, по-заграничному не умеем и не поймем, пожалуй.

Колокольцов. Быть может, в этом есть связь во всем...

Анна Семеновна. Да как же не связно! Теперь уж заодно в одно время его судить и за расточительность и за нелюбовь.

Колокольцов. За нелюбовь, Анна Семеновна, нельзя судить.

Анна Семеновна. А отчего ж нельзя?

Колокольцов. Нет оснований нравственных; закона нет.

Анна Семеновна. А разве все по закону судят? Нет закона - по писанию судить можно.

Князев (улыбаясь). Ну полно, сватья, врать. (Молчанову.) А я опять тебе, Иван Максимыч, решаюсь доложить. Может, ты и вправду честный человек...

Колокольцов (перебивая). Да в этом, я думаю, и сомневаться невозможно.

Князев. Ну да. Честный человек у нас, говорят, одну жену обманывает: так уж, стало быть, и потому ты честный. А вот ты говоришь, что такое в твоей жене особенного. Я тебе расскажу это. Ты вспомянул, что там вам было в церкви пето, а песни-то эти, должно, не всегда памятовал. Пять лет ты, женатым бывши, по Венам да по Парижам разъезжал - много ты о ней там вспомнил? А ведь она здесь, как пташка, взаперти сидела; детей твоих глядела, а суперантов, как другие прочие, не заводила. (С ударением.) Имени-то твоего, беспутная ты голова, она ведь не замарала, хоша... стоил бы ты, может, того, и очень бы стоил.

Молчанов. Вы за собой бы лучше посмотрели, Фирс Григорьич.

Князев (гневно), Я не бросал жены; домов любовницам не покупал.

Молчанов. А с заднего крыльца через садовую калитку всю слободу к себе переводили.

Колокольцов. Тсс! Господа! господа!.. Иван Максимыч, ведь мы не на площади.

Молчанов (горячо). Не позволяйте оскорблять меня. Против жару и камень треснет.

Колокольцов. Во всяком случае, Иван Максимыч, на оскорбленья можно жаловаться после; а домашними делами считаться здесь не место.

Варенцов (смирно). Особенно этакими пустяками: ими как и считаться?

Гвоздев (вздохнув). Такое дело бог один рассудит; а ты, милуша, прошлым человека не кори.

Дробадонов. И посейчас оно есть.

Колокольцов (улыбаясь). Калина Дмитрич... слово здесь ответственно.

Молчанов (всплеснув руками). О господи! И это мир, и это судьи! (Бешено к Колокольцову.) Решайте что-нибудь со мной скорей: я не могу здесь с вами оставаться! Это не суд, а разговоры возмутительные. Я не хочу этих разговоров слушать: у меня дело есть; меня люди дома ждут.

Князев. Не торопись, не всюду разом поспешай. Кто ждет, так подождет; а то другая речь - была б постелюшка, а милый найдется.

Молчанов (быстро скомкивает в руках шляпу, но, овладев собою, говорит спокойно). Я просто думаю, что вы издеваетесь; это болтовня какая-то.

Дробадонов, А дом, что куплен Гусляровой, - так это я соврал: дом этот я купил.

Общее движение.

Князев (смеясь). Ха-ха-ха, проворовался, грешник...

Молчанов (перебивая). Не надо лгать, Калина Дмитрнч: я купил. До этого никому дела нет: я свое дарю.

Князев. Врешь, не свое, а детское.

Молчанов. Вы врете! Я своим детям отец, а не холоп кабальный, чтобы при них уже ничем не смел распорядиться. Я долг, обязанность имею помочь Гусляровым.

Анна Семеновна. Где ж это такая обязанность, в каком законе показана?

Марья Парменовна. А ты еще знаешь ли то, что от любви-то дети бывают?

Молчанов (презрительно жене). Знаю! Я и то знаю, что они, к стыду человеческому, у низких людей, каковы мы с вами, и без любви рождаются.

Канунников (весело). Ребята, что мокрицы, они везде водятся.

Марья Парменовна. Ну так что ж ты? Так ты и должен помнить, что ведь и других детей надо будет награждать.

Князев. Ну где там нонче дети родятся, где их не хочут!

Молчанов (бешено). Господин голова! велите им молчать!.. Что это, в самом деле, такое? До чего это дойдет? Я протестуюсь и выйду вон отсюда.

Колокольцов (тупясь в бумаги). А для чего вы вздумали продать свое именье, Иван Максимыч, когда это тревожит вашу супругу?

Молчанов (вертя свою шляпу). Для чего?

Князев. Да, для чего? Ты не верти шляпы-то, а то голова болеть будет.

Молчанов (быстро скомкивает шляпу и в бешенстве бросает ее в Князева. Все вскакивают). Вот для чего, чтоб этот гад из терпения бы меня не выводил.

Смятенье. Все встают.

Колокольцов. Иван Максимыч! Вы не в своем уме!

Князев. Я дураку прощаю.

Колокольцов. Но мы простить не можем: мы все оскорблены.

Молчанов (совершенно забываясь). Вы!.. Вы?..Да что такое вы? (Указывая на Князева.) Когда он, вор, убийца, развратитель... когда он не боится вас, так что ж такое вы? (В азарте.) Я говорю вам: он убийца! Пишите протокол!! Он утопил в реке моего отца. Весь город это говорит!

Князев вздрагивает.

Что вы меня терзаете допросами, тогда как у меня отцовская кровь из сердца выступает!.. Вы злить меня вытребовали... Я понимаю вас... вы все здесь князевская шайка!.. Кто не дурак, тот плут; а кто не плут, так грош ему цена.

Князев встает и тихо машет рукою по направлению к двери, давая знак всем выходить. Ближайшие к дверям купцы тотчас же один за другим выходят. Прочие, не сводя с Молчанова глаз, тоже подвигаются к двери. Молчанов же, не

замечая этого движения, продолжает.

Вы понагнали во двор сюда мещанишек, из которых Князев давно весь мозг повытряс. Он их угощал через своих сидельцев. Он их стращал, что фабрики через меня позакрываются и через меня ни у кого у них работы не будет. Вы научили доброму мою жену просить на мужа... Зачем еще детей моих сюда не привели?

Марья Парменовна (проходя во внутренние комнаты). Нечего тебе здесь детей вспоминать.

Молчанов (Колокольцову). А вы! вы... голова, товарищ мой, вы с учеными, с поэтами водили дружбу. Социалист вы были, народник... славянин вы... вы из-за чего подличаете? Из-за того, что Фирсовым радетельством попали в головы... Простите вы меня, вы... вы не голова... а черт вас знает, что вы... (забываясь) вы мерзавец!

Колокольцов быстро нагинается под стол и шарит там рукою.

Князев (Колокольцову). Чего вы ищете?

Колокольцов. Бумага, кажется, одна упала; да это ничего... (Не разгибаясь, выбегает на двор.)

За головою один за другим выходят остальные купцы.

Молчанов. Вы расточители!.. Вы расточили и свою совесть и у людей расточили всякую веру в правду, и вот за это расточительство вас все свои и все чужие люди честные - потомство, бог, история осудят...

Князев уходит в среднюю дверь и запирает ее за собою.

Не расточителем, а стяжателем великим буду... если бог поможет мне хоть все, хоть до последнего алтына все отдать тому, кто бы сумел вдохнуть живую душу в грудь моим, открытым всякому пороку, детям!..

Анна Семеновна (проходя во внутренние комнаты). А для чего же сказано: остави останки младенцам своим? (Уходит.)

Молчанов. Они богаче будут, оставшись нищими, да не с такой волей слабой и не с таким ничтожным сердцем, какое тут (бьет себя в грудь) - какое тут у их несчастного отца! (Бледнеет и падает без чувств в кресло.)

Дробадонов (сидевший до сих пор с опущенною головою во все время монолога Молчанова, быстро вскакивает). Что это? (Испугавшись.) Все ушли! (Вскакивает и сильно хватает Молчанова.) Иван Максимыч! Не время спать! (В ужасе.) Он сомлел... Что делать, господи! (Бросается к двери.) Га! заперта! (Толкает дверь, но она не подается.) Мы здесь в ловушке! (Кидается к Молчанову, схватывает его, бесчувственного, и тащит перед собой к окну.) Приди, приди в себя! Через минуту кончат суд и нет спасенья!

Молчанов (растрепанный). А!.. что такое? лес...

Дробадонов (открывает окно, через которое тотчас же врывается гул большой толпы; он держит Молчанова под плечи перед окном и кричит громко). Народ! мир! люди, на ком есть крест! кто в бога верует! глядите: это человек... (Замечая, что его не слышат, бросает Молчанова в кресло.) Не слышат! (Бежит с размаху в запертые двери и растворяет их. Пауза.)

ЯВЛЕНИЕ 10

Молчанов (один, приходя в себя). Что?.. Где Калина Дмитрич? Все ушли... (Схватывает себя в отчаянии за голову.) Что это было? (С увеличивающимся ужасом.) Я их бранил, я вел себя как мальчик...

За сценой слышен голос Дробадонова: "Спросите совесть: что кому он злое

сделал".

Пойду им в ноги кинусь... ведь осудят... (Прислушивается.) Калина Дмитрич говорит! (Падает на колени.) Великий господи! когда судили Гуса, соловей запел, и чье-то сердце дрогнуло от этой песни, - неужто же их и человеческое слово не тронет!