Роман Солнцев - Полураспад Страница 12

Кто такой Богомолов? Черт его знает! Но почему бы не съездить? Сейчас билет до Москвы стоит больше пяти тысяч рублей. Когда он еще там побывает...

Бронислава гордо задышала, как гармонь:

- Я горжусь тобой. - И поцеловала при маме.

И мать едва ли не тем же слогом:

- С Богом, сыночек.

И остались они у порога плечом к плечу, две женщины, как истинно родные. Может быть, уж не станет больше жена обижать старую...

Москва поразила Алексея Александровича новыми, сказочной красоты корпусами из металла и черного стекла, из зеленого и алого камня, бесчисленным количеством иностранных вывесок и рекламных щитов. Но Москва и оскорбила телефонными звонками всю ночь с более чем настойчивыми предложениями "девочек".

Однако еще более его задело, даже привело в бешенство само заседание в Комитете Госдумы на Охотном ряду: никто здесь его мнением не интересовался. Говорили два лысых словоохотливых москвича, похожих, как Добчинский и Бобчинский из Гоголя, которые друг друга перебивали, любезно поправляли, и еще выступала некая мужеподобная дама, излагавшая тягучим голосом детские истины, что народ достоин лучшей жизни, то есть без радиации. Когда Алексей Александрович, побледнев от бессилия, все же попытался вклиниться в их разговор, заместитель председателя или кто он там, косоглазый бородач, шепнул:

- После перерыва... вам первому слово.

Но после перерыва вдруг выяснилось, что заседания более не будет, оно переносится на неделю в связи с тем, что в Думу приехал представитель Президента и сейчас будет встреча с ним, однако эта встреча закрытая. Впрочем, если уважаемый Левушкин-Александров желает, то может остаться на неделю, а если у него сложности со временем, то он может в письменном виде передать свои соображения в Комитет Госдумы, где они буду самым тщательным образом изучены.

Алексей Александрович молча повернулся и пошел прочь. Затем, злясь на себя, вернулся, узнал, где бухгалтерия, получил деньги и поехал в Домодедово, чтобы улететь ближайшим рейсом домой, в Сибирь.

И вот тут-то судьба, словно сжалившись над измученным человеком, подарила ему встречу в самолете...

Этот грузный, грудастый господин в желтом кожаном пиджаке и желтых кожаных брюках случайно оказался рядом, в соседнем кресле. Левушкин-Александров и Севастьянов (такая была фамилия у нового знакомого) выпили красного вина и слово за слово разговорились. И что-то Алексея Александровича потянуло пооткровенничать о своих изысканиях... У Севастьянова губы бантиком, как у ребенка, словно он всему удивляется, это и подкупило.

- Как, как? Труба очищения? - И вот малознакомый человек просит любую из идей Левушкина-Александрова, хотя бы самую маленькую, обозначить его именем... Пусть даже так: использовать его фамилию через черточку после и без того двойной фамилии ученого.

- Еще солиднее будет! Нет?! - И хрипло, задыхаясь, хохочет. Он, как боров, но веселый боров с круглыми желтоватыми глазами. - А я денег дам! Сколько хотите! Я простой бизнесмен, не шибко грамотный, можно сказать, купец, но науку поддержу!

Алексея Александровича это предложение развеселило, и он подумал, почему бы не переназвать индекс Левушкина-Александрова в какой-нибудь из новых статей индексом Левушкина-Александрова-Севастьянова? Объяснять соседу подробно, что это означает, не имело смысла, но ученый все же сказал, что речь идет о скорости роста биомассы в голодном режиме...

- А мы будем бороться с голодом! Денег дам - сколько хочешь! - хрипел богатый человек, весь упакованный в поскрипывающую кожу. - Вот клянусь в небесах, пока не сели... Да разрази меня Господь!..

Алексей Александрович улыбнулся:

- Боюсь, не получится... Надо мно-ого... - Он и на секунду не поверил, что случайный знакомый может вложить серьезные средства в малопонятное дело.

- А я и дам много, - продолжал толстяк, ерзая в кресле, словно у него снизу чесалось. - Нечего перед иностранцами гнуться. Хер им в ухо!

Самое удивительное, как только самолет приземлился, Севастьянов повез своего друга-ученого на черной длинной машине в свою фирму, расположенную в одном здании с известным банком "Лилия". Молодые охранники откозыряли коротконогому хозяину, внимательно оглядев его гостя. В лифте "Для служебного пользования" (красными буквами!) Севастьянов и Левушкин-Александров поднялись на седьмой, верхний этаж, где бизнесмен, едва ли не обнимая за талию молодого ученого, провел его к главному бухгалтеру, полной женщине, которая вся, можно сказать, фосфоресцировала от кремов и украшений, где Алексею Александровичу мгновенно выдали безо всякой расписки сто тысяч долларов.

- Занесешь в третий список! - буркнул хозяин, и женщина тонко улыбнулась. - Это так пока, на разживу. Позже еще догоним и еще дадим. - И захохотал.

У Алексея Александровича голова закружилась, все казалось похожим на сон. Как хорошо, что он не унизился перед Мишкой-Солнцем. Есть и в России богатые добрые люди. Патриоты. Да, да.

Вложив пачки денег в полиэтиленовый пакет с портретом Аллы Пугачевой, богач отправил биофизика на "Мерседесе" домой. А через два часа вдруг позвонил:

- У тебя, Алексей, как вечер, свободен?.. Хотел познакомить с женой, если не против...

Услышав растерянное "да", Севастьянов вскоре заехал за профессором и его женой все на той же длинной машине и повез за город.

Алексей Александрович когда-то читал про японский сад камней. Так вот, у купца (или кто он?) имелся свой сад камней, по кругу возлежали диоритовые и сиенитовые валуны, торчали метровые обломки с кварцевыми прослойками. И бил фонтан с подсветкой - к ночи красота неописуемая. И еще у Севастьяновых под окнами журчал свой ручей, который протекал по искусственному, нарочито искривленному так и сяк каменному ложу, склеенному из разноцветных камушков. И росли осенние цветы по периметру сада, волнами разного цвета от синего до алого...

А в самом коттедже Севастьянов показал молодой чете гостевые комнаты с зеркальными шкафами и туалетными комнатами, с джакузи, бар с музыкальной установкой...

- Но мое главное сокровище... вот! - Бизнесмен включил свет в зале с роялем, и гости увидели полудевочку-полуженщину, сидевшую с ногами на диване: маленькую, гибкую, как выяснилось, балерину из местного театра, всю с макушки до кончиков пальцев украшенную в золотые нити и голубые стекляшки.

Тихо засмеявшись, она грациозно сошла на ковер, нет, не ковер - на полу была распластана белая шкура полярного волка с голубыми стеклянными глазами - и, сделав книксен, спросила, что гости любят выпить. Алексей Александрович хотел попросить мартини, но, чтобы хозяева не подумали, будто заказывает он то, о чем постоянно слышит из телевизора, буркнул, что пьет коньяк.

- Коньяка нет, - загугукал Севастьянов, подтягивая живот при жене и делая сокрушенную физиономию. - Но есть виски... Жена, нам скотч.

Лиля, так звали жену богача, подкатила к столу некую пушку на колесиках, и Алексей Александрович, приглядевшись, понял - это огромная бутыль виски на поперечной оси: если наклонить горлышком вниз, оттуда льется.

Нервы отпустили, он выпил с Севастьяновым, и тот торопясь стал объяснять своей жене, какая у него с Алексеем грандиозная идея, что Алексей под своей "Трубой" будет учить людей, принимающих решение, экологической безопасности. И правильно, и пора!.. В городе дышать невозможно!.. И какая на этой ниве их ждет с Алексеем слава.

Бронислава изумленно смотрела на него и на мужа: прежде Алексей ни с кем из "новых русских" не общался. Севастьянов же хвалил свой коттедж и уверял, что придет час, такой же будет и у Левушкиных-Александровых. Бронислава вспыхнула, иными уже глазами озиралась. Ее поразила арабская мебель в завитушках, похожая на окаменевших пуделей, и тайные комнаты за дверями, замаскированными яркой мазней местных модернистов, и винтовая лестница с перилами из красного дерева, и волнистые голубые стены, и дорогая электроника... А уж сауна в подвале. И, конечно, гараж, и телеглазки везде, и двое охранников с автоматами Калашникова за окнами... О! О!

- Но все это временное! - жуя и ерзая, объяснял меценат. - Я нашел человека, кому продам этот домишко... Перейду дальше вниз по реке, к бывшим обкомовским дачам...

- Зачем? - ахнула Лиля. - Там казенные унылые дворцы.

Все же у нее был вкус.

- Хорошо, эту не продам... Но там возьму, что положено. Только вот стану депутатом... Стану, Лиля?

- Конечно, Михаил Федорович, - тихо улыбалась балерина.

- Ведь что важно: если рядом, можно вырвать заказ хороший... Ну, например, европейскую гуманитарную помощь... - И, видимо, осознав, что говорит лишнее, захохотал и замигал профессору желтыми глазами. - Никуда отсюда не двинусь. Здесь кислород, тишина.

На следующий же день Алексей Александрович разослал кучу факсов и электронных писем знакомым ученым от Москвы до Владивостока, и к концу недели через новосибирского академика Кобякова была заказана необходимая аппаратура из Японии. Кобяков поручился за него.