Семен Бронин - История моей матери Страница 12

Рене провела в Даммари-ле-Лис немногим меньше месяца: готовилась здесь к экзаменам. Из окна ее комнаты со второго этажа был как на ладони виден внутренний двор: в углу его рос большой раскидистый платан, под ним стоял огромный, на всю семью, стол, сбитый из серых досок,- здесь по вечерам собиралось и ужинало на сельский лад семейство, дополняемое товарищами Андре по работе. Далее за невысокой оградой тянулся сад - тоже их владение: здесь росли яблони, груши, сливы. По бокам с одной стороны располагался птичник, из которого непрерывно слышалось квохтанье кур, с другой - длинное каменное помещение мастерской, выходивший воротами на улицу, а окнами - во двор и в сад: оттуда доносились стук молотков, жужжанье токарных станков и разговоры рабочих. Двор был царством бабушки. Она собственноручно кормила здесь кур, созывала их необычно звучавшим в ее устах фальцетом, употребляемым ею только для этой цели, возилась в огороде, расхаживала по земле и глядела на все кругом с важностью городской собственницы и с заботливым прищуром хлопотливой, трудолюбивой крестьянки. Рене не помогала ей - хотя бабка была все время в работе, а Рене не была лентяйкой и лежебокой. Рене казалось, что это не ее жизнь, что она здесь в гостях и что было бы неуместно и даже неприлично предлагать свои услуги. Что ей действительно здесь нравилось, так это возможность читать без помех и думать над книгами - что она и делала, проводя большую часть времени в бабушкиной библиотеке. Ей разрешили брать книги, она садилась в вольтеровское кресло с высокой спинкой, забиралась в него с коленями и читала тома из бабушкиного собрания, пока та склонялась над грядками. Однажды бабка остановилась под окном второго этажа, откуда Рене время от времени поглядывала вниз, позвала ее:

- Что делаешь?

- Читаю.

- Кого?

- Мопассана.

- Отыскала все-таки? А я его подальше засунула: чтоб не нашла. А что помогать не идешь?

- А вам это нужно?

- Да не очень, я одна люблю в саду возиться, а ты б должна была подсуетиться. Обычно навязываются со своей помощью.

Рене подумала. Она была настроена в этот день благодушно.

- Если б в самом деле было нужно, я пришла бы.

- А как ты узнаешь, в самом деле или не в самом?

- Это видно. Бедные люди просят, когда без этого не проживешь. Тогда идешь, не спрашиваешь.

- А богатые?

- Им только бы время провести, повеселиться.

- А ты веселиться не любишь?

- Нет. Я привыкла серьезно жить... Богатой быть тоже учиться надо. Хорошо когда с детства.

Бабка поглядела на нее снизу, задумалась.

- Тебя, гляжу, не переучишь... Вот вы какие. С Манлет твоей я так и не поговорила, зато с тобой познакомилась. Одного поля ягоды - я с самого начала это говорила... Она тоже книги любила?

- Нет. Ей это было не нужно. Она крестьянка.

- По траве да по листьям читала? А вот мы не можем: нам о книгу глаза тупить надо...- и пошла прочь: не в обиде на ее откровенность, но и не слишком ею довольная. Впрочем, она мало кем была в жизни довольна...

Это не значило, что Рене вовсе не покидала стен своего жилища. Она, в первое время в особенности, ходила в гости к дядьям: дважды была у Андре и Сюзанны и раз - у дяди Камилла. Андре проводил день в мастерской, работая наравне с наемными рабочими: переходил от одного станка к другому, останавливался там, где возникали задержки, и везде трудился с видимым удовольствием и усердием, без устали, с неброским, сдержанным изяществом движений, свойственным хорошему мастеровому. Пригласив Рене, он стал рассказывать ей о производстве, будто она была на экскурсии. Здесь делали дешевые украшения из анодированного, или, как тогда говорили, американского золота. Андре угадал дух времени, требующий не столько ценностей, сколько их видимости, и предприятие быстро набирало силу.

- Знаешь, чем мы занимаемся?..- Он вытягивал проволоку и искусно свивал ее, укладывая в ложе будущего украшения.- Угождаем женщинам. Что женщинам больше всего нравится?..- Он ждал ответа, но Рене предпочитала отмалчиваться.- Украшения, конечно.- И поглядел на племянницу: что та на это скажет - Рене так не считала, но спорить не стала.- Только чистое золото и платину может себе позволить не всякая - вот мы и золотим медь, получается как настоящее литое золото. Это медная проволока - золото лучше всего на нее садится. А покрытие гальваническое. Все в гальванической ванне происходит. Раньше брали золото, раскатывали его в тонкий-претонкий лист, как бумагу, и приколачивали к форме, а теперь химия все в тысячу раз лучше делает. Толщина - хорошо если десятая часть миллиметра, а за всю жизнь не слезет: если только напильником подпилить,- тогда медь покажется. Эта техника из Америки пришла - поэтому и называют американским золотом. Ценности большой не представляет, а носишь как настоящее - поди разбери, цельное оно или позолота. Давай я тебе цепочку подарю. У меня завалялась одна,- и нашарил в ящике стола заранее приготовленную цепь, сотканную из изящно вдетых одно в другое и хитро скрученных звеньев.- Серег ведь ты не носишь? Уши себе не продырявила?

- Нет, конечно!

- А что такого?.. Ну нет так нет. Цепочку всякая носить может - лишь бы через голову пролезала.

- Что ты ей пустую цепочку даришь? - Сюзанна стояла тут же: до этого она молча и с веселым любопытством наблюдала за племянницей.- Кулон какой-нибудь подвесь.

- Так нет: сам хотел,- сокрушенно сказал муж.- Вчера все вывезли. Нарасхват берут,- не то пожаловался, не то ненароком похвастался он Рене.-Делать не успеваем.

- Я ей дам. У меня много,- сказала Сюзанна и вдруг пропела: - Много, много в саду хризантем!

- Иди-ка ты отсюда, со своими хризантемами,- выговорил ей муж.- Тебе тут вредно.

- А тебе нет?

- Мне полезно. Ты еще к гальванической ванне подойди.

- Покажете? - В Рене проснулся интерес отличницы.- Интересно.

- Покажу, конечно. Один раз дохнуть можно. Сейчас - кончу вот брошку... Она у нас пятый год продается. Идет - и хорошо, не меняем. А на самом деле плохо. Надо вперед смотреть, будущую моду угадывать. Тогда и в Америку товар везти можно. А я вот не дорос до этого. И, наверно, не дорасту никогда. Руками все умею, а мозгами не ворочаю: ржавые они у меня. Тут молодой нужен, а еще лучше - молодая: у женщин это лучше получается. Это дело вообще любить надо. К себе примерять - тогда что-нибудь путное и придумаешь. Сюзанна могла б этим заняться. Только и знает, что у зеркала вертится.

- Ты ж знаешь, куда я смотрю, Андре,- возразила та.

- Куда?

- А ты догадайся.

- Ума не приложу. Учись и приходи к нам,- сказал он Рене.- Сюзанну не дождешься: у нее другие заботы. Рисовать умеешь?

- Умею. Учителя так говорят во всяком случае...- Рене удавались рисунки с натуры: она срисовывала листья, цветы, насекомых - отображая их каркас до мельчайших прожилочек; отсюда и пошел разговор, что она наделена даром художницы.

- Ну вот! - обрадовался Андре, уже строя виды на племянницу.- А я и рисовать не умею - ничего изобразить не могу: мне сделать брошку надо, чтоб до нее умом дойти и чтоб меня поняли... Подошла? Нравится?

- Нравится,- и Рене для большей убедительности поправила цепочку на шее.

- Да? Что-то я особого восторга не вижу.

- Просто не показываю.

- Конспиратор? Как отец твой. Но это хорошо. Меня например все насквозь видят. Сюзанна в особенности. А тебя вон и бабка раскусить не может...

Гальваническая ванна была в отдельной пристройке. Там резко пахло хлором. Рабочий, стоявший возле нее, был в респираторе, который вряд ли спасал его от ядовитых испарений. Андре предостерег Рене:

- Тут долго не задерживайся. Знаешь, что в ванне этой? Какой раствор?

- Нет.

- Цианистый калий. Тот, которым люди травятся. И хлор вдобавок. Знаешь, что самое трудное было в нашем деле? - И объяснил: - Лицензию на работу с цианидом калия получить. Этой ванной весь город отравить можно. Вот на какой воде золото наше замешено. А это два электрода. Один - изделие, а другой слиток золота. Видишь, как он тает? Растворяется.

- Не жалко?

- Так на изделиях все и оседает. Куда ему деваться? Что его жалеть вообще - металл, как все прочие?.. Вытаскивай,- сказал он работнику.- Уже, небось, вдвое осело. Чего ждешь?

- Вроде хозяин - при нем не распоряжаются.

- Я тут при чем? Ты здесь начальник... В работе нет хозяина. Хозяин после работы начинается...

Они вернулись в мастерскую.

- Понравилось? - спросил Андре.

- Понравилось.

- А что так неуверенно говоришь?

- Не знаю. Не привыкла еще.

- Привыкай. Тут ничего хитрого. Работай со всеми да живи в свое удовольствие. Верно, Сюзанна? - Он то и дело возвращался к жене - как к печке, от которой танцуют.- Отец твой не хочет жить, как все, а я другого и не мыслю. И не хочу ни над чем задумываться. Потому как во многих мыслях многие печали... Ну что? Какие вопросы еще?

Рене не знала что сказать, оглянулась, спросила:

- Золото кругом лежит, брусочками. Никто не возьмет?