Павел Лукницкий - Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы) Страница 12

"Где ты живешь?" - "Я тебе не скажу". АА после ухода Николая Степановича подождала - с расчетом, чтобы он дошел до дома, - взяла телефонную трубку, нашла номер "Иры", позвонила: "Дома Гумилев?" - "Да, он только что прошел к себе".

Николай Степанович подошел к телефону... АА заговорила с ним о каком-то деле. Николай Степанович ответил. Был очень недоволен - и никогда не поднимал разговора ни о том, как АА узнала его адрес, ни об "Ире" вообще.

1916. АА не говела, потому что была больна.

Под вечер АА с Пуниным были у Рыбаковых на блинах. АА попросила Пунина за столом показать Рыбакову фотографии, снятые мной (я их дал вчера АА и вчера же Пунин забрал их у нее - себе). Пунин взъерошился: "Не покажу..." "Почему?" - "Они неприличны!". Создав неловкость, Пунин потом решил показать. Рыбаков смотрел сластолюбиво и сказал приблизительно так: "Да, Анна Андреевна на все способна". Еще углубил этим неловкость. Потом Пунин выговаривал АА: "Вы думаете, мне приятно, что Лукницкий видит вас в таком виде!". А история глупая - фотографии абсолютно приличны: АА снята в постели. Что в этом неприличного? С этим согласна и АА, да, в глубине, и сам Пунин.

Вчера, уходя из Шереметевского дома, АА обещала Пунину прийти сегодня в три часа. Сегодня в четыре часа Пунин звонил мне - АА не пришла - и просил съездить к ней узнать, придет она или нет. Я поехал и встретил ее в дверях выходящей из квартиры.

Вчера вечером (может быть, сегодня утром) АА читала Владимиру Казимировичу рецензию Анненского о Гумилеве. Он совершенно согласен с нашим общим мнением.

АА хотела вечером идти домой. Пунин ее не пускал... Потом она встала с дивана, пошла через коридор в другую комнату, поговорила, по-видимому, с Пуниным. Пунин уговорил ее не идти в Мраморный дворец, и она осталась.

АА рассказывала, что в Москве ее водил показывать antiques Щербаков.

Здоровье.

От АА сильно пахнет эфиром. Она ежедневно принимает (вспрыскивает?) камфору и эфир. Только этим лекарством держится. Только благодаря ему в Москве все время была такой веселой и бодрой. Сегодня сказала, что, не приняв это лекарство, она не может встать с постели: сердцебиение и слабость мешают.

В Москве была очень бодрой, оживленной и веселой: говорит, что в Москве легче дышать - московский воздух действует благотворно.

Вечером после Рыбаковых (и после блинов - "а ужасная вещь - блины!") АА очень хотела спать...

Вышла в холодный коридор. Вернулась дрожа, встала у печки... Потом легла. У нее сильный озноб. Я спрашиваю: "Простудились?" - "Деточка, у меня одиннадцать лет озноб - неужели же все я простужаюсь!"

Сказала, что весной прошлого года болела, вероятно, потому, что была отвратительная зима (зима была мокрая и теплая). А квартира ее в Мраморном дворце - ни при чем (я ставил причиной болезни ее квартиру, разговаривая с ней).

Вчера и сегодня АА очень хороша со мной. Разговоры наши легки и свободны.

АА спорила со мной и доказывала, что я что-то не так сделал (какую-то мелочь) в "Трудах и днях". Я весело спорил... А АА решила, что я должен обидеться... И сказала, что она "слишком уж бранится". А потом, когда вошел Пунин, АА шутливо спросила его: "Правда, я с Лукницким очень бранюсь?". Мы рассмеялись, а я заявил ей, что если она браниться не будет, то я очень огорчусь.

Приехавшая из Москвы любовница Шенгели - Р. Я. Рабинович - говорила со мной по телефону и рассказывала о Шенгели и о визите к нему АА (о котором она знает со слов Г. А. Шенгели). Говорит, что девицы, через строй которых прошла АА, так были поражены, увидев ее идущей к Шенгели, что после ее визита круто переменили свое отношение к нему - из скептического и несколько недоброжелательного оно стало восторженным и почтительным. Говорила, что с приходом АА к Шенгели произошел полный переполох, ибо все переполошились почтительностью и почтением к ней. Даже жена Шенгели, которая всегда заставляет мужа носить воду для чая, сама побежала за водой на этот раз... Рассказ этот забавен, но характерен.

Когда говорили о том, что без камфоры АА не может встать с постели...

- Куда же Вы годитесь?

- На Конное, конечно!

"Стерва" (О. А.) - в шутку.

Отношение к себе.

Подходили к Шереметевскому дому. АА вытащила из "мифки" открытку от Щербакова к В. К. Шилейко и прочла из нее отзыв о ней: Щербаков пишет о том, что ему громадное удовольствие доставило сопровождать АА (по музею) и показывать ей antiques, потому что АА показала превосходные знания и делала необычайно тонкие замечания, многими из которых он воспользуется для своей работы. Показала эту открытку с лукавством и сказала, что несет ее показать Пунину, который ее "старой дурой" называет.

14 марта 1926 зашел в четыре; вышли - в Шереметевский дом.

Проводил АА до Шереметевского дома.

А вечером, в 9 1/2, по звонку Пунина пришел в Шереметевский дом с материалами - читать АА "Труды и дни" за 1917 год.

Она только что вернулась от Рыбаковых, где была с Пуниным на блинах. Очень устала (потому что не отдыхала сегодня) и лежала на диване... Да и "ужасная вещь - блины"; ее одолевала сонливость. Все же я читал, АА слушала и поправляла. Потом понемногу оживилась и остальную часть вечера была уже прежней - веселой, хорошей. Я ушел в первом часу.

АА сказала мне сегодня: "По сравнению с прошлой зимой плохо работаем мы с вами".

- Потому что я плохо работаю, - ответил я.

АА возразила: "Нет, вы много работаете... Потому что я бездомная..."

Я: "А я хотел похлопотать о комнате для вас - вы отказались!"

АА: "Не надо доводить разговор до крайнего предела!"

Я умолк.

Мелочи такие запоминаются на всю жизнь: например, Городецкий: "Что думает державный он...". Это не прощается.

О Дмитриеве: "И такой человек хочет писать о Гумилеве".

Название стихотворения в сборник.

1923.

Б. Эйхенбаум. "Анна Ахматова, Опыт анализа". П., 1923.

23 ноября. Явлена трудкнижка в 63-е отделение милиции, записана в д. No 3 по Казанской ул.

15.03.1926

Стояли на углу Симеоновской и Литейного, ждали трамвая - АА об руку с Л. Н. Замятиной. Л. Н. поскользнулась и упала, увлекая за собой АА. АА удержалась на ногах. Я бы не записывал это, если б не заметил, как после АА украдкой прижимала руку к сердцу, прянувшему от неожиданности.

АА, Л. Н. и я. В карманах у меня две бутылки вина для Сутугиной - одна от Замятиной другая - от АА (АА купила ее по дороге к Замятиной). На углу Симеоновской и Литейного сели в трамвай (долго ждали его) и поехали к Десятой Рождественской. От остановки пешком прошли до дому. Я поднялся по лестнице до квартиры, передал вино и цветы, которые нес в руках, попрощался и поехал домой. Сейчас же позвонил В. А. Сутугиной, поздравил ее. В одиннадцать часов мне позвонил Пунин, сказал, что АА забыла мне передать письмо для Шилейки о том, что она не придет в Мраморный дворец. Я позвонил АА к Сутугиной и затем пошел за письмом к Пунину и доставил его Шилейке.

АА решила от Сутугиной вернуться в Шереметевский дом и там ночевать. Шилейко не был предупрежден, и поэтому АА написала ему письмо и просила ему передать, что я и сделал.

АА купила цветы и вино (вино - 2 рубля 60 копеек) в подарок для В. Сутугиной.

Пунин по поручению АА позвонил мне в 7 1/2: "Хотите видеть АА? У нее есть двадцать минут - потом она уходит к Замятиным... Если хотите приходите...".

В трамвае не протолкнуться. Впереди стоит АА, за ней я, за мной Л. Н. Замятина. В руках у меня горшок с цветами. Слева от меня встает дама, освобождается место. Я предлагаю: "Анна Андреевна, садитесь!". И вдруг, совершенно неожиданно неизвестно на что рассердившись, АА нервно выкрикивает: "Садитесь вы!.. Павел Николаевич!.. Потому что Вы с цветами... Это очень глупо!" - уже совсем громко, увидев, что я не сажусь. Я и Л. Н. немного смутились. АА быстро продвинулась вперед и стала у выхода - далеко от нас. Л. Н.: "Ну тогда я сяду". Ни ей, ни мне не была понятна причина такого неожиданного отпора... Доехав до своей остановки и выйдя из трамвая, мы продолжали разговор самым обычным порядком...

Это второй случай за все наше знакомство, когда АА восстала на меня.

Инна Эразмовна Горенко.

АА сказала мне, что получила письмо от Инны Эразмовны, в котором та сообщает об отъезде своем месяца через два к брату АА, к Виктору Горенко, на Сахалин.

АА говорит, что тогда ей не придется посылать деньги, и она сможет думать о том, чтоб устраиваться самой в смысле комнаты.

В. А. Сутугина.

В начале девятого вечера АА и Л. Н. Замятина поехали к В. А. Сутугиной, которая празднует сегодня день своего рождения. Я провожал их. Должен был пойти и Евгений Иванович Замятин, но остался дома. АА купила в подарок Сутугиной цветы и бутылку вина (вино от своего имени, а цветы - от имени Шилейко, который в действительности и не помнит даже о В. А. Сутугиной и не знает, конечно, о дне ее рождения).

У Сутугиной был Лозинский и другие.

АА сегодня говорила мне (когда я шел с ней к Замятиным), что Сутугина не слишком любит ее из-за своей подруги Тамары, которая была женой Артура Лурье. Пришла АА к Сутугиной в начале десятого, а с последним трамваем уехала.