Сергей Клычков - Князь мира Страница 12

Тут можно читать бесплатно Сергей Клычков - Князь мира. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Сергей Клычков - Князь мира

Сергей Клычков - Князь мира краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Сергей Клычков - Князь мира» бесплатно полную версию:
 Проза русского советского писателя С. А. Клычкова (1889- 1940) связана с гоголевской традицией совмещения реального и фантастического планов - это создает в романах "Сахарный немец", "Князь мира" и др. атмосферу гротескно-сказочного быта, в котором действуют его излюбленные герои - одинокие мечтатели, чудаки, правдоискатели.

Сергей Клычков - Князь мира читать онлайн бесплатно

Сергей Клычков - Князь мира - читать книгу онлайн бесплатно, автор Сергей Клычков

К тому же и раньше случалось с попом Федотом: то змия увидит, летящего штопором на пересек дороги между Чертухиным и Чагодуем, то трубные голоса услышит в журавлиный прилет, словом, за попом и раньше водилась эта повадка, в особенности когда нальет себе зеньки, хотя, конечно, верили, потому что считали, что нет у попа Федота нужды все это выдумывать и разглашать ради одного только удивленья и смеха.

Одним словом, по этим догадкам как будто так выходило, что пока-то одни бегали в лес да из леса, другие, кто поумнее, не убоявшись ни Марьи, тем более что она уже голосу не подавала и лежала в избе, как мы видели, безо всякого движения жизни, ни батрака в красной рубахе, которого досель никто в свои глаза не видал, - другие позавиствовались на Михайлов неправильный скарб, подмели вчистую и закрома, и рундуки, в которых хранились Марьины сарафаны, и те самые бусы, которые навели Секлетинью на грех, - оставили только ради прилику сряду для погребенья и, чтобы скрыть все перед людьми и перед богом, сунули, пока бабы с Марьей возились, трут под застреху и - в воду ото всего этого дела концы…

Так после Михайлы и пошло все, значит, прахом.

Какой меринок и вся другая скотина: две телки, корова, овец штуки четыре - все сгорело, не догадались ворота открыть да, пожалуй, и не успели, быстро охватило всю избу!

Не говоря уж про Марью, которая, конечно, никак выскочить не могла, так как раньше жизни лишилась, а если и не лишилась еще, так была в таком беспамятье, что ее приняли за мертвую, обмыли, обрядили, как на свадьбу, и в передний угол перед отпеваньем положили на стол - правда, один миг, когда батрак на крыльце показался, будто многие услыхали человеческий крик, который тут же потонул в других голосах: на дворе дурным голосом зашлась корова и меринок жалобно заржал и забил в ворота копытом, к тому же сразу гардарахнул гром, побегли все кто куда, и что дальше было на пожаре, никто ничего хорошенько не знает.

Дознаваться же и доискиваться правды ни у кого не было охоты, властей в то время всего на небе бог да колдун Филимон в Гусенках, был хотя еще в Чагодуе городничий, но тот больше порол и правых и виноватых, так что уж лучше было за правдой к нему не соваться, к тому же на дворе стоял Светлый праздник, праздникам праздник, на колокольне колокола того гляди оборвутся с звонарни, поп Федот, когда все улеглось, ходил по домам в серебряной ризе, и дьячок Порфирий Прокофьич тонким голоском выводил за густым Федотовым басом:

- Паска красная… Паска веселая…

Значит, по всему было не до того!

Самое же главное, на святой неделе мужик не только кляузного, но и вообще никакого дела не любит…

Любит он выйти пораньше на холодок утром на двор послушать вместе с мальцами скворцов, поглядеть за грачами, какая у них повадка и что можно по ним сказать про урожай[6].

Да и в самом деле в эту пору хорошо под окном: чудесна, неизреченна всякая тварь на земле, удивительна каждая птичка, сине по весенним утрам глубокое небо и четки в нем еще голые сучья рябины иль липы, по своей крови узнаешь, как по этим сучьям переливается сладкий оживающий сок, и кажется -совсем заметно для глаза, как раздуваются и лопают почки и с тополей лезут сверху цепочки, как с купцов на базаре, на липах вскакивают смешные ушки и березы продевают в кончики сучьев причудливые драгоценные серьги… пахнет тогда молодостью сырая земля, струится нетлеющим духом приподнятая в облако даль, и в человечьем и в зверином сердце радостно и весело токает кровь…

- Паска красная… Паска весе-олая…

Мужик хоть и не скажет об этом ни слова, а посмотреть, послушать и полюбоваться про себя, хороня улыбку в жесткую бороду, так, чтоб никто не заметил, о чем он думает и на что он глядит, - очень любит!

*****

К тому же, как вечер, всю Светлую собиралась на ночь гроза, как по заказу: с утра солнышко, как на колеснице, а к вечеру дождь!

Дождь по ночам лил с градом и пузырями на лужах, и за лесом во всю небесную ширь, расхлестывая ее, как большие ворота, один за другим катились, сотрясая землю, громовые раскаты, словно и в самом деле возвращался там где-то далеко за лесом из-под турецкой земли белый царь после победы, колотил жезлом ради торжества в турецкий барабан и, чтобы совсем на последнюю смерть перепугать мужиков и внушить им страх и повиновенье, палил до первого света в небо из пушек.

Всякий в такие минуты забывал и об Марье, и об Михайле, и об их чудном батраке, забившись на печку к трубе, только хватался за сердце, чтобы не разорвалось, и часто-часто крестился; потом, когда однажды Семен Родионыч пришел к барину по какому-то делу, у них зашел разговор про старину, и Семен Родионыч рассказал барину, что знал напрямик всю эту историю, потому что был ему хрестный и мужик вообще малобоязный, так барин очень смеялся, хотя смешного тут во всем очень мало!

- Полно, Семен Родионыч, батюшка хрестный, мужик купоросный, у нас так бывает всегда: одному беда, а другому еда!

Не сообразил, видно, барин того, что, если на ту пору не бабья бы жалость (Секлетинья после крестин унесла мальчонку к себе) да не мужичья бы простота, не пришлось бы ему верховодить в нашей округе, узнал бы тогда уголькам их настоящую цену: с пылу, как и матке, - прямо под пятки!

МИРСКОЙ ХЛЕБ

Спокон веков мечта такая по народу идет о житии безданном и бесплатежном, чтобы все тебе было в твое угождение и полное удовольствие и чтобы с тебя за это ни полушки не брали, а наоборот: давали тебе на гулянье, и потому, пожалуй, как бы мужику хорошо ни жилось, а как дойдет очередь подать какую-нибудь или страховку вносить, так каждому, и бедному и богатею, рыгнется по-одинаковому.

Может, действительно правильно: от хитрости это у мужика и темноты! Мужика, по необразованию его, как хочешь можно сфасонить… мужик как лапоть: по любой колодке в одном виде выходит!

Думается только, если принять в соображение труд, сколь мужик на родной земле перекорежил и переворочал горбом, не совсем тут в хитрости дело или в каком ином мужичьем зароке: труд мужичий, воистину правда, бездоходный, глупый, тяжелый, похож на столоверскую обедню, за которой по пятам ходит вечерня, немного вздохнешь - за заутреню надо идти, - беспередышный труд, потливый, мотливый, намотаешься за день, и за короткий сон такой пригрезится рай!..

А за свой же пот платить мужику как-то неловко, то есть не то что несвычно, нет, мужик скоро ко всему привыкает, да тут и привыкать-то не к чему, привыкши давно, а… так как-то и в самом деле чудно!..

Ну да ведь не нами зашло, не нами и кончится… касательно же нашего положения времени, так можно, зажмурясь, сказать:

- Жить, братцы, можно!

Мало ли что там пока: перемелется, будет та же мука!

Но народ, конечно, темный, серый, живет в бога с верой и, по старой привычке к тяжелой жизни, ожидает всегда не лучше, а… хуже… так уж приучен к тяжелине, как у цыгана лошадь к березовой погонялке, никогда не бывает доволен, забывши, должно быть, хотя память у мужика крепче камня, но тут запамятав, видно, сколь трудно и тяжко жилось в старину…

*****

Трудно, скудно, бедно в старину жили люди!

Правда, люди были попроще, и каждому человеку требовалось всего гораздо меньше, можно сказать, на полтину на всю жизнь хватало сатину, а теперешний народ сильно избаловался и часто совсем не по рылу и не по заслуге: харчи ему подавай с тарелочки, к чаю непременно ситнику побольше и всякого дерьма, отчего только зубы во рту крошатся, и так… чтобы тоже вроде как задарма!

А к чему такая подобная ненужность, сколько провалистую лошадь ни корми, она все равно воз далеко не повезет, только разве музыкой своей потешит, когда будешь выезжать со двора, да у крыльца наложит - к морозу! -култышек!

А култышки, известное дело, не пышки: сам есть не будешь и другого не угостишь!

Поглядели бы лизоблюды, как в старину жили люди!

Особливо когда вышли на волю!

Воля-то, нечего сказать, она вольная вышла, куда хочешь, туда и подавайся, за что хочешь, за то и берись, собака с барского двора больше за полу не держит, а за что же было цапаться мужику, как не за ту же сноху Матрену, благо ядрена?..

Сноха эта, известно: соха!

Покусали, можно сказать, локотки, почесали лапти, пока не вошли в обзаведенье, а с пустыми руками как обзаводиться: годами недоедать, годами недопивать и ни отдыху не знать, ни передыху!

*****

Правильно будет сказать: солон был хлеб, солон и горек!

Потому-то нерадостная доля выпала Михайлову мальчонке, когда он по приговору всего общества села Чертухина сел на мирское кормленье.

Воспитательных в то время или каких-нибудь теперешних наших детдомов и в заводу не бывало, почему всякая такая тягость лежала на мире, а мир как раз в ту пору только что после воли начал подтягивать гужи у хозяйства и накрепко подминать под себя землю, которая в одних местах осталась у оспод, а в других, как и в нашем Чертухине, - у осударства.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.