Николай Лесков - Аскалонский злодей Страница 12

Окованные и неокованные люди плотно стояли друг возле друга. Тения едва могла протесниться чрез эту плотную толпу недоброжелательных к ней людей, которые, как только её увидали, сейчас же стали кричать:

- Вот она, вот эта проклятая, ненавистная женщина! Муж её всех разорил,

- Да,- кричали другие,- они оба изверги! Ее муж хотел быть всех богаче для того, чтобы быть всех добрее, а она хочет быть всех чище и оставляет других гнить в смраде.

- Ничего; за то сын её Витт вырастет вором, а дочка Вирина будет продавать себя в пристани.

- Проклятый Фалалей! Проклятая Тения!

Не довольствуясь этими грубыми проклятиями, узники язвили её ещё бесстыдными насмешками над её целомудрием.

Тения все это слышала и молчала. Она к этому привыкла, потому что так обыкновенно её здесь приветствовали. Тения спешила теперь как можно скорее отыскать своего мужа и нашла его лежащего ниц возле кольца, к которому он был прикован. Он был без чувств, и другие в темноте беспрестанно на него наступали.

Когда Тения своими попечениями привела мужа в чувство, он сначала совсем не узнал её и смотрел молча в тупом равнодушии, но потом стал говорить, что Раввула-темничник, наверное, хочет позабыть его в темнице, но

- Я доставлял тебе слишком много хлопот, и всё это напрасно,- отдай лучше всю свою нежность детям нашим Вирине и Витту.

- Ты больше им нужен,- отвечала Тения.- Я слаба силами - я не умею трудиться и не умею приобретать им, что нужно.

Фалалей покивал головою и молвил:

- О, ты ошибаешься! Ты только и можешь дать им, что нужно. Ты умела быть всем довольна,- вот это и есть то, что нужно и что даёт счастье, а я был жаден к приобретению богатства,- это то, что не нужно и в чём сокрыто несчастие жизни. Я за это страдаю.

- Твои страдания сегодня окончатся.

- Знаю, что окончатся, потому что меня сожгут здесь.

- Нет, тебя выпустят.

- Почему меня выпустят?

- Потому, что не для чего держать в неволе того, от кого нечего добиваться.

- Что ты хочешь сказать? - вскричал Фалалей.- Неужели отчаяние дало тебе мысль убить себя?

- Отчаяние давало мне много мыслей, которые хуже чем мысль убить себя, но теперь я не хочу убивать себя: я останусь жива и всё, что здесь затеяли сделать на погибель людей, будет не нужно.

- Что же ты сделаешь?

- Ты это увидишь... об этом не надо говорить.

С этим Тения быстро встала и совершенно неожиданно очутилась у лаза в прокажённую яму, и через мгновение она была бы уже там, но в это же самое

- Стой! - прошептал он ей на ухо,- стой! Я понял, что ты хочешь сделать, но это не нужно. Я возвращу тебе мужа и отца твоим детям иначе. До полудня есть ещё время. Беги скоро за город, по дороге к Азоту. Там, где у старого храма Изиды две пальмы... под той, которая вправо, среди мелкого щебня, лежит серый камень, похожий на свернувшегося телёнка... Он тяжёл для твоих сил, но ты возьми черепок и копай им под угол, похожий на морду. На глубине третьей пяди найдешь медный казан... Он полон золота. Ты такая добрая и верная, что мне тебя стало жаль, а я ещё не знал, как жалеют... Я не знал... как отрадно жалеть человека... Возьми за это себе моё золото и выкупи мужа. Беги же скорее, беги!

Слушая это, Тения стояла, напрягаясь, как эластичный лук, и едва Анастас произнёс ей последнее слово, она отпрыгнула, как стрела с тетивы, и понеслась к Азоту.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Меж тем как Тения мчалась по дороге к Азоту, в аскалонской темнице неожиданно разыгрались потрясающие события.

Началось с того, что вскоре после того, как скрылась за кладом Тения, в темницу вошли доимщик Тивуртий и Раввула-темничник. Оба они пришли со злодейскими намерениями и прямо подошли к Фалалею и, ничего ему не говоря, начали его отклёпывать от кольца его цепи.

Фалалей взволновался и со слезами спрашивал их, что они хотят с ним сделать?

А те ему отвечали:

- Мы хотим посадить тебя в прокажённую яму. Пусть твоя Тения примет тебя оттуда в свои объятия.

- Лучше сожгите меня,- стал умолять Фалалей.

- Мы сами знаем, что хуже и что лучше,- отвечали Раввула и Тивуртий, и поволокли его к яме, не обращая никакого внимания на его ужасные вопли. И из всех узников, которые слышали эти вопли, никто за Фалалея не заступился. Так все боялись, что им отплатит Раввула, но когда, после изрядной борьбы, Фалалея протаскивали мимо Анастаса-злодея, то произошло никем неожиданное событие. Чрезвычайно сильный злодей Анастас ударил своими оковами по головам Тивуртия и Раввулу так, что они упали, и он сжал и пропихнул их в прокажённую яму. И Тивуртий, и Раввула кричали, а Анастас угрожал убить их, если они полезут назад.

В темнице поднялся страшный бунт и дали знать Милию. Милий тотчас надел свою красную тогу и, взяв с собою отрока своего, скорописца Евлогия, отправился с ним в темницу, но был в недоумении, ибо теперь и сам он не знал, что ему делать.

Скорописец же Евлогий, идучи у плеча Милия, сказал:

- Смею ль спросить моего господина, что ты намерен сделать, когда мы вступим в темницу?

Милий остановился и, взглянув на него, ответил:

- По правде сказать, я ещё ничего не придумал.

- Однако, кому ты будешь мстить и за кого заступаться?

- Скажи лучше, что ты имеешь на мыслях, ведь за хороший совет тебе может быть хорошая плата.

- Оставь Раввулу с Тивуртием там, куда они попали. Иначе они в проказе будут против тебя свидетелями и император, и сама Феодора тебя не похвалят.

- Но куда ж мы их денем?

- О, господин мой! Огонь ведь всё очищает. Надо только не медлить. Кого ты назначишь тюремщиком вместо Раввулы?

- Если хочешь, я тебя назначаю.

- Я тебе благодарен и через малое время докажу тебе делом мою благодарность.

Перемолвясь так, они подходили к темнице, у входа которой нашли уже приготовленные кучи хворосту и толпы народа.

Евлогий, увидя людей, выступил вперед и сказал:

- Граждане аскалонские! посторонитесь и откройте путь благородному Милию, который идёт наказать виновных в беспорядке и защитить тех, кто страдал от жестокости сменённого темничника Раввулы и сотоварища его, зверонравного доимщика Тивуртия. Теперь, волею господина моего Милия, я буду совмещать обе их должности и в темнице настанет новый порядок.

Толпа раздвинулась и открыла дорогу ко входу, но в это же время явилась Тения.

Несмотря на то, что день был страшно зноен и раскалённые скалы ещё более увеличивали жар в воздухе, слабая и измученная Тения быстро достигла развалин, указанных ей разбойником Анастасом, раскопала в сказанном месте щебень - достала сокровище и сейчас же опять пустилась с ним обратно в город. Она пришла в тот самый миг, когда Евлогий сказал свою речь и когда Милий хотел вступать в темницу. Золота было много, но Тения его не весила и не считала, а всё, сколько там было, бросила к ногам Милия и сказала:

- Вот тебе выкуп за моего мужа и за всех, кого здесь терзают. Пусть это возьмут те, кому эти люди должны, а ты сейчас же выпусти заключённых на волю.

- Дорожи собою; в такие минуты ты должен показать беспристрастье народу.

Золота же было здесь более, чем на тройную цену против всего полного долга Фалалея.

- Откуда взяла ты такое богатство? - спросил Евлогий у Тении.- Здесь достанет на выкуп всех, кого содержат за долги в аскалонской темнице, но действительно ли ты отдаёшь это всё за других?

Тения отвечала, что она достала золото из земли и хочет, чтобы все, кого томят за долги, были сейчас же отпущены.

Милий приказал взвесить золото и выпустить должников на свободу. А Евлогий, ставший разом вместо Тивуртия доимщиком и вместо Раввулы тюремщиком, позвал кузнецов и расковал всех, кто содержался в тюрьме за долги. Злодеев же и убийц вывел на барку и послал на торг купить для них пищи и свежее платье, и мягкой кожи с шерстью, чтобы подвернуть под оковы на тех местах, где железо проело до кости.

Во всё это время в темнице стоял страшный шум и никто не слышал стуков подкопа и криков Раввулы и Тивуртия и заслонившего лаз к ним телом своим Анастаса. Всякому тут было теперь самому до себя.

Первого выпустили на свободу Фалалея, и Тения тотчас же удалилась с ним, обнимая его одною рукой, а другою поддерживая на голове корзину с купленною пищей. Когда увидала их Пуплия, она подумала, что Тения, наконец, поступила, как желал Милий, и после радостного свидания с сыном посадила на колени к нему Вирину и Витта, а невестку отвела в сторону и похвалила её за послушание.

Тения же в ответ ей улыбнулася и тихо ответила:

- Не хвали меня, почтенная Пуплия, я твоего совета не слушалась и не стою твоей похвалы - золото дал мне не Милий вельможа, а злодей Анастас.

Старая Пуплия ужаснулась и, всплеснув руками, спросила:

- Анастас! Милосердные боги! Для чего же ты предпочла его грубые ласки ласкам Милия, и где взяла напитка, отводящего память?

- Мать Фалалея! - отвечала ей Тения,- я не отдавалась ничьим ласкам и мне не был нужен забвенный напиток, но я не теперь расскажу тебе всё, что со мной было. Теперь мы оставим Фалалея радоваться, лаская детей, а сами давай скорей вскипятим воду и сварим для всех изобильную пищу, и тогда, когда сядем все впятером, как мы давно не сидели, и все насытимся, я расскажу вам подробно, что мне пришлось перенесть и как это случилось, что в руках моих очутилось золото Анастаса без напитка, отводящего память.