Владимир Хлумов - Ночной дозор Страница 12

Тут можно читать бесплатно Владимир Хлумов - Ночной дозор. Жанр: Проза / Русская классическая проза, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Владимир Хлумов - Ночной дозор

Владимир Хлумов - Ночной дозор краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Владимир Хлумов - Ночной дозор» бесплатно полную версию:

Владимир Хлумов - Ночной дозор читать онлайн бесплатно

Владимир Хлумов - Ночной дозор - читать книгу онлайн бесплатно, автор Владимир Хлумов

Гертье . Пожалуй, я пойду за господином Тюльпом.

Рембрандт . Да, быстрее, быстрее.

Гертье уходит. Рембрандт присаживается на край постели. Они молча смотрят друг на друга.

Рембрандт . О чем ты думаешь?

Саския . Только о том, как хорошо все получилось - куда лучше, чем я надеялась..

Рембрандт . Что получилось, дорогая?

Саския . Все. Ну все между тобой и мной.

Рембрандт . Между нами все идет, как должно идти.

Саския . Теперь, вот сейчас - да.

Рембрандт наклоняется, поглаживает ее руку.

Саския . Погоди, дай мне высказать то, что у меня на душе, и не перебивай меня: мне станет гораздо легче, когда я скажу все. И не думай, будто я говорю это, потому что больна, тем более, что это и не так. Ты должен с завтрашенего дня все время посвятить картине. Она такая красивая, и я все время боюсь, как бы краски не засохли и ты не перестал бы чувствовать то, что чувствовал раньше.

Рембрандт . Картина подождет.

Саския . Ждать она не может, а случиться может многое, и ты должен заниматься только ею... хотя это не совсем то, что я хотела сказать. Мой дядя Сильвиус, упокой, Господи, его душу, был прав, когда говорил, что я слишком молода и легкомысленна, и что замуж мне надо идти за человека, который годился бы мне в отцы. Он говорил, что я принесу тебе больше горя, чем счастья, и он был прав. Но я ничего не могла поделать с собой, потому что очень любила тебя - любила, даже когда мы ссорились, и какие бы ужасные вещи ты от меня не слышал, я всегда, всегда любила тебя.

Рембрандт . Полно, полно, он был неправ.

Саския . Нет, он был прав. Я-то знаю, мой дорогой, какой наивной и глупой я была. Я никогда не умела управляться с домом и беречь деньги. Я не умела даже сделать змечание служанке и содержать в порядке шкаф. Я слишком многое портила и слишком многое покупала.

Рембрандт . Это я покупал слишком много. Я тратил больше, чем зарабатывал. Во всяком случае, я женился на тебе не для того, чтобы ты содержала в порядке шкафы и берегла деньги. Мне было важно не это. Я женился, чтобы любить тебя, и, видит Бог, получил больше радости, чем мне полагалось.

Саския . Правда? Рада это слышать. Но, честно говоря, я думаю, что ты и тут совершил невыгодную сделку: я слишком много болела и слишком часто бывала беременна, хоть это была бы не беда, не чувствуй я, что ты обманут - ведь наши дети умирали.

Рембрандт . Я не обманут. Я получил больше, чем заслуживаю, и наш маленький Титус...

Саския . Да. да, теперь когда существует он, теперь, когда я тебе дала ребенка, да еще такого красивого, такого замечательного, я почти не думаю о том, как трудно было тебе терпеть меня. Я знаю: теперь, когда я хоть что-то сделала, как следует, а может быть, даже лучше, ты не винишь меня и в остальном.

Рембрандт . Я виню тебя?

Саския . Полно! Ты же отлично знаешь, что я имею в виду. Я уверена, что ты понял меня, дорогой. И я вовсе не собираюсь огорчать тебя. Я совсем не грустная - клянусь, ну совсем. У меня есть все, чего я хотела, ты, ребенок, все, чего женщина может потребовать от лучшего и добрейшего из мужей. Вот мне и захотелось, что бы ты знал, как я с тобой счастлива.

Появляется доктор Тюльп. Проходит, кивая головой Рембрандту, к Саскии.

Тюльп . Здравствуйте, дорогая Саския. Ну-ка, послушаем. (Слушает Саскию. Отрывается.) Все хорошо, во всяком случае, я ничего не слышу. А это значит - ничего серьезного.

Саския . Но отчего же появилась кровь, доктор?

Тюльп . По ряду причин, милочка. Кровь не обязательно служит признаком воспаления легких или их слабости. Она могла, например, пойти из горла. Вы сильно кашляли?

Саския . Да сильно. И еще кричала - мы с Рембрандтом поссорились, и я накричала на него.

Тюльп . Вот и слава Богу! Это научит вас быть послушной женой. Впрочем, полежать несколько дней в теплой постели вам тоже не повредило бы.

Саския (к Рембрандту). Принеси одеяло из шкафа в спальне. Я хочу, чтобы ты поглядел, какой там порядок.

Рембрандт (уходит и вскоре возвращается и набрасывает одеяло). Ты замечательно прибралась в шкафу! Наволочки сложены, как на парад, а пол натерт как зеркало - хоть смотрись.

Саския. Ну-ну, идите я полежу, я немного устала.

Рембрандт и Тюльп выходят и остаются одни.

Рембрандт . Ну что, доктор?

Тюльп . Рембрандт, считаю, что должен предупредить вас: болезнь у нее нешуточная.

Рембрандт . О господи, неужели так опасно?

Тюльп (прячет свои руки). Увы.

Рембрандт . Но сделайте хоть что-нибудь, как же так?!

Тюльп. Рембрандт, вы знаете как я отношусь к вам, вы с самого начала пришлись мне по душе. Что же до Саскии, то я просто люблю ее, но вы должны приготовиться к самому худшему.

Картина одиннадцатая

Гостиная дома Абигайль. Рембрандт рассматривает предыдущие наброски, не понимая, почему у него ничего не получается. Абигайль наблюдает за Рембрандтом.

Рембрандт (не замечая, что говорит вслух) . Господи, да это же все они сразу! Вот Маргарета ван Меер, это ее застенчивая улыбка! А это рука госпожи ван Хорн, а здесь влажные огненные кудри Саскии, грудь Хендрикье. (Поворачивается к Абигайль). Простите меня, я, кажется, мыслю вслух. Я уже стар и чуточку слабоумен. Разум мой то вспыхивает, то гаснет, как отблеск последних углей в догорающем очаге. Если бы я был в расцвете сил и славы и встретил такого человека, каким стал сейчас, то я бы сказал, что он сумасшедший.

Абигайль . Господин ван Рейн, вам не нужно извиняться передо мной. Если я не ошибаюсь вы сказали нам в тот, первый раз, что с вами живут ваш ученик и старушка, которае ведет ваше хозяйство, и дочь. А что Титус, что с ним?

Рембрандт . Как? Я не скзал про Титуса? Нет, Абигайль, он жив. У меня двое детей - дочь пятнадцати лет от второй жены и сын - двадцати, от первого брака. Оба они живут со мной: девочка помогает вести хозяйство, сын продает мои гравюры и полотна. Но Титус очень много работает, я почти не вижу его. И... знаете... я воспитывал его как принца, а теперь он бегает и продает мои работы, как последний бедный приказчик у торговца картинами. Мать оставила мальчику немалое состояние, но к тому времени, когда Титус вступит во владение им, от него мало что останется.

Абигайль . Я понимаю: сейчас он обижен, но ведь со временем обида пройдет, не так ли?

Рембрандт . Беда совсем не в этом наследстве. Как ни странно, он даже не думает о деньгах - могу поклясться в этом. Обижен не он, а я: я не в силах простить ему, что мои картины инетресуют его меньше, чем моего ученика. Разумеется, он достаточно учтиво отзывается о моих полотнах, но я-то догадываюсь, что он не менее учтив и там, где речь идет о десятках других художниках. Он просто не видит в моих работах ничего такого, чем стоило бы особенно восторгаться.

Абигайль . А не потому ли он так сдержан, что еще с детсва привык к вашим вещам? Дайте ему время, маэстро, и я уверена: наступит день когда он воздаст вам должное.

Рембрандт . Сомневаюсь. А кроме того, сколько можно ждать? Я стар, госпожа Барриос, стар, болен и почти забыт. Пишу я лишь потому, что это для меня единственный способ убить время. Когда я не пишу, я ожидаю смерти. Думаю я тоже только о ней.

Абигайль . Неужели, маэстро? Я знаю, это ужасно. Один год я тоже все время думала о смерти, а ведь мне тогда еще и двадцати не исполнилось. Я была совершенно здорова, но не могла спать: я не решалась закрыть глаза из страха, что умру ночью. Тогда я не понимала, что со мной творится, но теперь знаю: что-то меня отвернуло от людей, и мне казалось, что я не смогу любить. И с тех пор я убеждена, что навязчивая мысль о смерти вызывается в нас нерастраченной и тоскующей любовью, которую мы пытаемся затаить в себе.

Рембрандт . Может быть, вы и правы, но я то уже не способен любить...

Абигайль (подбегая к наброскам и с трудом преодолевая стыд) . Вы? Тот кто видел это... и это, никогда вам не поверит.

Рембрандт. Я люблю снег, Хендрикье.

Абигайль. Да.

Гаснет свет.

Картина двенадцатая

Гостиная на Бреерстрат через год после смерти Саскии. Рембрандт лениво рассматривает гостиную. Подоходит к карнизам, щупает, необнаружив пыли, цокает языком, рассматривает себя в зеркале, поворачиваясь то так, то эдак, подтягивает живот, потом машет рукой. Появляется Хендрикье.

Хендрикье. Там какой-то иностранец, настаивает, что он твой друг.

Рембрандт. Как он представился?

Хендрикье. Вот представился он вполне нашим гражданином - Ян Ливенс. Да вот он сам. (Тут же уходит. )

Входит, как всегда шикарно одетый, теперь уже сорокалетний Ян Ливенс. Говорит с легким английски акцентом.

Рембрандт. Ян, рад видеть тебя в Амстердаме!

Ливенс. Рембрандт, дружище, ведь мы не виделись почти 20 лет! (Обнимаются ).

Рембрандт. Ты словно сам король Англии, каким судьбами?

Ливенс. Увы Карлу Первому теперь не позавидуешь. Не уверен, жив ли он.

Рембрандт. Я представляю, тебе пришлось спешно уехать. Да, незавидна судьба при дворе, если я тебе могу быть полезен, не стесняйся. Если нужно денег, можешь на меня рассчитывать.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.