Тайны сердца. Загадка имени - Амели Нотомб Страница 12

– Я поговорила с мамой.

– Знаю, я слышала.

– Подслушивать под дверью нехорошо.

– Ты права, иди наябедничай маме.

– Она сказала, что…

– Я в курсе. Ты дура, Селия, потому что сказала, будто это я тебе велела. Ты соврала. Это ты сама мне пожаловалась. Ты навсегда лишилась моего доверия.

– Что такое доверие?

– Это то, чего ты мне больше не внушаешь. Возвращайся в свою кровать.

Селия с хныканьем послушалась. Диана понимала, что слишком строга: что может шестилетняя малышка понимать в таких вещах? Но она так страдала, что судьба сестренки ее не волновала.

Несколькими днями позже, возвращаясь из школы, Диана обходила место строительных работ и поневоле вышла на проезжую часть. Она увидела, как прямо на нее летит грузовик. Загипнотизированная стремительным движением, она не отступила в сторону. Он затормозил слишком поздно, сбив ее. Ужаснувшийся водитель вызвал помощь. Он рассказал медикам, что девочка повела себя странно, и это счастье, что все обошлось сравнительно легко.

Из больницы позвонили Оливье. Он примчался на четвертой скорости и сжал дочь в объятиях:

– Дорогая, что случилось?

Диана сказала, что испугалась и не успела добежать до тротуара.

– Обещай мне, что теперь будешь очень внимательна.

Врач присутствовал при этой беседе. Когда Оливье спросил, когда сможет забрать дочь, тот ответил, что предпочел бы оставить ее под наблюдением до завтрашнего дня. После ухода отца доктор пришел осмотреть свою очень юную пациентку. Он почувствовал, что она достаточно умна, чтобы он мог говорить с ней без обиняков.

– Ты хочешь жить или ты хочешь умереть? – спросил он крайне серьезно.

Изумленная Диана распахнула глаза. Она почувствовала, что вопрос требует настоящего ответа, и задумалась. Минуту спустя она сказала:

– Я хочу жить.

Врач обдумал это заявление, взвесил его и в результате сказал:

– Я тебе верю. Завтра можешь возвращаться домой.

Лежа в больничной палате, Диана всю ночь прокручивала в голове этот диалог. Доктор задал ей единственный вопрос. Вопрос, который она не осмеливалась задать самой себе. А он всего лишь услышал короткий разговор с отцом и, понаблюдав за ней, все понял. Одним вопросом он изменил ее судьбу, потому что она решила, что будет жить, но еще и потому, что у нее появилась цель: выбрать ту же профессию, что и этот человек.

Она станет врачом. Внимательно глядя и выслушивая людей, она будет прощупывать их тела и души. Без лишней болтовни, как вчерашний доктор, она определит, где сбой, и будет спасать людей. Молниеносность ее диагнозов всех поразит.

Когда в одиннадцать лет ты находишь свое предназначение – это все меняет. Искалеченное детство становится не столь уж важным. Отныне она хотела одного: стать взрослой, чтобы добиться высокого статуса врача. Жизнь устремилась к чему-то важному, она больше не сводилась к тому, чтобы терпеть абсурдные мучения, потому что даже страдание могло послужить лучшему пониманию больных. Оставалось только вырасти.

В коллеже Диана видела, как ее соученики делают первые шаги, открывая для себя любовь. В одночасье девочки и мальчики, годами вместе гонявшие мяч, вдруг начинали смотреть друг на друга иными глазами. Вначале отношения отличались евангельской простотой. Потом пришли разрывы, обозначив наступление эры сложностей. Сердца разбивались не оттого, что любовная история заканчивалась, а оттого, как стремительно бывший возлюбленный влюблялся вновь. Некоторые, из чисто дипломатических соображений, пытались скрыть свои забавы. Ситуация начинала отдавать интригами флорентийского двора, и выпутаться из нее было непросто.

Так возникали сплетни. Кто с кем? Причем с уверенностью утверждалось, что такой-то у всех на виду целовал такую-то. Да, но это же было вчера. С той поры много воды утекло.

Диана задавалась вопросом, не права ли была мать, упрекая ее в холодности. Когда подружки поверяли ей свои секреты, она говорила: «Вот видишь, все это было одно притворство!» Те парировали: «Погоди, придет и твой черед, тогда поймешь!»

Поскольку она была самой красивой девочкой в классе, недостатка в претендентах не было. Всех их ждал неизбежный отказ. Свое время Диана без остатка отдавала учебе. Ее постоянно видели в библиотеке за штудированием увесистых томов по биологии.

Дедушка и бабушка немного беспокоились:

– Ты такая серьезная. Тебе следует развлекаться с друзьями.

– Я не люблю развлекаться. Мне это скучно.

– Ты вся иссохнешь над книгами.

– Мне не кажется, что я сохну.

И действительно, в четырнадцать лет с каждым утром красота Дианы расцветала все ярче. Избежав подростковых прыщей и сыпи, она росла, становясь все стройнее и разумнее. Те, кто ее не знал, думали, что она занимается балетом, настолько каждое ее движение было хореографически выверенным. Она, с ее темными волосами, собранными в аккуратный пучок, всегда выглядела очень ухоженной. В том возрасте, когда девочки считают «суперклассным» являться на занятия в дырявых джинсах и рубахах, как у лесоруба, она носила строгие одежды ученицы балетной школы.

– Ты почти зануда, – говорила ей Карина, наиболее здравомыслящая из ее подруг.

– Почему «почти»? – неизменно спрашивала Диана.

Сбитые с толку подростки относились к ней с уважением, хотя все реже с ней заговаривали. Но никто никогда не осмеливался, даже исподтишка, смеяться над Дианой: было в ней что-то настораживающее и не допускающее низости.

Мать оставалась единственной, на кого ее прелести не действовали. Прогресс заключался