Воин и меч - Иван Геннадьевич Фаворов Страница 12

её спасения его отправили в этот дом. Или постараться ликвидировать врагов одного за другим, выслеживая их в доме и тихонько перерезая горло. Второй вариант выглядел более рискованным для жизни пленённой девушки, ведь одна ошибка и его обнаружат, а тогда её уже будет не спасти, поэтому Анатоль после непродолжительного раздумья отправился вниз по лестнице, оставляя как минимум два голоса доносившихся с кухни у себя за спиной.

Чёрненький скрипел ступенями, переваливаясь за нами следом с ноги на ногу.

– Ты что творишь! – Сказал я, гневно оборачиваясь в его сторону. – Из-за тебя мы завалим всю компанию.

– Ну а что ты от меня хочешь? – Прокряхтел он себе под нос. – Я старый и до неприличия дородный, а эта лестница, чувствуется, ведёт к хорошей трапезе.

В ответ от меня чёрненький услышал только раздражённое междометие, спорить с ним значит отвлекаться от дела и всё равно бесполезно. Пусть идёт как может, бывает и от него польза.

В подвале, помимо комнаты, в которую спускалась лестница, было ещё два помещения. Сквозь щель в неплотно закрытой двери доносились приглушённые звуки допроса. Анастасии явно было тяжело. Анатоль прислушался, обрывки фраз, долетевшие до его слуха, сообщали о том, что разговор идёт исключительно гнилой. Склонный к рыцарскому восприятию прекрасного пола ум Анатоля сразу вскипел гневом, но надо было сохранять осторожность и здесь помог чёрненький: превратил ярость в холодную ненависть.

Удачным для спасения пленницы оказалось то, что сейчас для неё выглядело крайне неприятным. Главарь ячейки, устав от допроса и тяжело прошедшего дня пошёл вздремнуть, а разъярённые революционеры отправились скопом допрашивать шпионку, поэтому в коридоре, когда туда спустился Анатоль, никого не было. Возможно, такой манёвр был частью продуманной тактики, формой давления на сознание пленённой женщины. Теперь трудно сказать, но для Анатоля это не имело большого значения при оценке действий этих субъектов.

На цыпочках он пересёк коридор по направлению к допросной, судя по количеству голосов там было три или четыре человека. Проверив барабан кольта, Анатоль резким движением распахнул дверь и без предупреждения начал стрелять, больше тянуть было некуда. Трое упали сразу, четвёртый только успел достать наган, но на курок не нажал, наш герой стрелял не хуже, чем рубил саблей. Ещё не перевёл дух, а уже за спиной раздался топот сбегающих по лестнице ног и грохот двери, где-то наверху. Быстро сориентировавшись он повалил Анастасию, привязанную к стулу, на пол и перевернул стол, спрятался за ним и укрыл девушку. Но тут же понял, что такое укрытие вряд ли его спасёт, стол оказался лёгким и наверняка пули пробили бы его насквозь, не встречая особого сопротивления фанерной столешницы.

Не думая, он сунул пленнице в связанные за спиной руки нож, который носил обычно в таких случаях в голенище сапога и достал второй кольт с полным барабаном, полуразряженный оставил Насте, она должна быть девушкой опытной сообразит, что с ним делать. Сам кинулся к двери, хотел запереть, но немного не успел, пули застучали о притолоку и полетели в комнату, Анатоль едва успел прижаться к стене у дверного створа. Голоса затихли, коммунисты прислушивались, пытаясь оценить ситуацию. У Анатоля на такой случай был припасён козырь, граф как следует снабдил его всем необходимым и в том числе дал с собой пару гранат. Не особо взвешивая все за и против, Анатоль применил это оружие, время работало не в его пользу.

От жуткого взрыва голова зазвенела как колокол и заложило уши, несмотря на то, что он прикрыл их ладонями, но опыт участия в боевых действиях помог сразу собраться. Пока не рассеялся дым Анатоль выскочил в коридор и открыл огонь по оторопевшим от грохота, пыли и дыма противникам. Осколки гранаты их почти не зацепили, но пули Анатоля нашли быстро. Правда, в суматохе и оглушённый взрывом, он стрелял, почти не целясь и разрядил всю обойму. Кольт с глухим звуком за клацал. Быстрым движением Анатоль откинул барабан и начал заряжать патроны, но не успел. Дверь соседней комнаты растворилась, вначале Анатоль увидел наведённый прямо ему в лицо наган, а потом главаря ячейки революционеров, ушедшего отдыхать перед допросом.

В этот момент я подумал, что дело проиграно и мне придётся стать свидетелем упокоения моего господина. Поэтому начал мысленно готовится принять его отходящую в мир иной душу, но неожиданно помог тунеядец чёрненький. Он что-то сделал мало для меня понятное, напустил какого-то дыма или вони я так и не понял, но пистолет врага дал неожиданно осечку. Тот настолько не был готов к такому повороту событий, что на долю секунды растерялся и этого было достаточно. Моё лезвие легко прошло сквозь кожаную куртку и пронзило горячую плоть прямо в том месте где качает жизнь по венам мотор человеческого тела. И практически в тот же момент пуля, выпущенная Анастасией, застряла рядом со мной, уперевшись в одно из рёбер спины нашего врага.

Вначале я был немного обескуражен и переживал что дух убитого будет упокоен не мной, но видимо Анатоль успел первым, и я с осознанием дела погрузился в переживания этой неоднозначной, уходящей в мир иной личности.

Словно чистишь луковицу, плачешь, но продолжаешь раскрывать слой за слоем. Так бы я мог сказать о знакомстве с душой Константина, если бы был мягкотелым прозаиком склонным к кулинарным метафорам. Но и я всё же не топор, которым расщепляют дрова, поэтому и мне не чужда эстетика красивых образов.

Жизнь, стремящаяся вдоль моего лезвия на свободу, горела жарким пламенем чувств в камине убеждений. Она металась в неистовстве, осознавая количество незавершённых планов. Этот человек хотел очень многого, его безграничное честолюбие сочеталось со стремлением к всеобщему равенству. Кажется, он мнил себя неким Прометеем несущем людям истину свободы. От рождения не знавший нужды, Константин, провёл детство в богатой усадьбе родителей, воспитывался французом и от него почерпнул склонность к вольнодумству и презрительное отношение к любому инакомыслию. Решение всех социальных проблем видел в искоренение тупости окружающих, и насильственном наставлении несогласных на путь истинный.

Окончив лицей, Константин познакомился с прогрессивной девушкой, очаровавшей его не только прекрасным личиком, но и свободой взглядов, смелостью суждений. Полгода не прошло, как они вместе, трясясь в дешёвой повозке, по бездорожью России отправились просвещать народ. Но, казалось, сама жизнь отвернулась от их идеалов, родители разорвали с ними семейные узы, а местные мужики, послушав несколько месяцев проповеди новых ценностей, сожгли дырявую хату, в которой те коротали свои дни. На обратном пути в город его любимая Анечка простудилась и, подхватив воспаление лёгких, умерла в больнице на руках простивших её и раскаявшихся родителей.