Всеволод Крестовский - Тамара Бендавид Страница 13

По дороге заехали только к Каржолю за документами. Закаталов, однако, себе на уме — не спустил его с глаз и, из предосторожности «на случай дерка», вылез сам, вслед за ним из саней и вместе вошел в квартиру. Мрачный и убитый, граф при нем достал из шкатулки свои документы, и полицеймейстер не постеснялся даже попросить у него поглядеть их, — точно ли те, которые в данном случае нужны, что-бы не вышло в церкви какой ошибки. Каржоль испытывал против него чувство бессильной придавленной злобы и, наедине, решился, наконец, высказаться.

— Это я вам должен быть обязан всей этой комедией? — саркастически спросил он. — Благодарю покорно. Когда-нибудь сочтемся…

— Полноте, граф! — возразил ему Закаталов, принимая на себя добродушнейшую личину. — Чего там «сочтемся»! Вы мне еще спасибо скажите, что кончается водевилем, а не трагедией, — шутки-то с ними плохие были бы. И подумайте сами, рассудите-ка: вы покрываете, во-первых, ваш собственный грех, — поступок вполне благородный, честный… Ну-с, а затем, — красивая жена, хорошей фамилии, с солидным состоянием, — Господи, Боже мой, да чего же вам еще-то надобно?! Какого рожна?.. Ведь это просто завидный брак и, не будь я жнат, да я, на вашем месте, считал бы себя счастливейшим человеком!

Сколь ни странно, но эти доводы Закаталова подействовали на Каржоля успокоительно и как бы примиряющим образом. И в самом деле, если уж этот проклятый брак неизбежен, то что же остается человеку, как не утешиться хотя бы и на таких существенных данных? Но, покоряясь силе обстоятельств внешне, граф все-таки питал в душе какую-то смутную, ровно ни на чем не основанную и даже нелепую надежду, что авось-либо в эти роковые полчаса и, может быть, в самую последнюю минуту, случится еще что-нибудь внезапное, непредвидимое, что помешает свадьбе, и он опять почувствует себя свободным… Увы! — граф сознавал рассудком, что это глупая, ребяческая надежда, а все ж таки надежда! И почему бы ей не осуществиться? — Так, приговоренный к виселице, до последнего мгновения, надеется и думает, что его не повесят. В таком-то смешанном душевном настроении, доехал он молча весь остальной путь, до самой паперти Корзухинской церкви.

VI. ЧАС ОТ ЧАСУ НЕ ЛЕГЧЕ

Одна из троек, вместе с полицейским вестовым, заблаговременно, еще до сцены благословения жениха с невестой, была отправлена Закаталовым к Сычугову. Но тут вышло нечто такое, что и сам Закаталов никак не мог предвидеть. Надо же было случиться так, что госпожа Сычугова, по поводу каких- то хозяйственных распоряжений, находилась в кухне как раз в ту минуту, когда под окнами раздался веселый звяк бубенцов подкатившей к крыльцу тройки и, вслед за тем, в кухню вошел примчавшийся на этой тройке вестовой полицеймейстера.

— Что тебе? — не без удивления обернулась на него госпожа Сычугова.

— К господину судье от их высокоблагородия, — отрапортовал полицейский.

— С бумагами?

— Никак нет-с, прислали доложить, что лошади готовы.

— Какие лошади:

— Почтовые-с, три тройки… Одну со мной за господином прислали.

— Куда же это ехать?

— Не могу знать, а только давеча посылали меня на почту рядить в Корзухино, чтобы, значит, беспременно три тройки были.

Судьихе все это показалось довольно странным: три тройки… в Корзухино… с ее мужем и в такую пору, — зачем это? Уж наверное какой-нибудь кутеж затевается, — Закаталов ведь без этого не может… И она спросила у вестового, есть ли у полицеймейстера гости, и кто да кто именно?

— Не могу знать, приезжие какие-то… Сказывали, генерал с офицерами и барышня с ними.

— А из здешних никого нет?

— Граф Каржоль недавно приехали.

«Каржоль? — Наверное, какой-нибудь пикник», подумала себе судьиха, и с самым невинным, якобы ничего не подозревающим видом, прошла в кабинет к супругу, только что вставшему от послеобеденной высыпки.

— Мои друг, за тобой тройка какая-то приехала.

— Ах, тройка? — встрепенулся Сычугов. — Это от полицеймейстера.

И он поспешно стал одеваться.

— Куда это ты намерен ехать? — спросила супруга, спокойно усевшись в кресло.

— Мм… с полицеймейстером тут, недалеко, по делу, — вяло проговорил Сычугов, с кислою гримасой, долженствовавшей наглядно изобразить собою перед супругой, сколь неохотно он снаряжается в эту досадную, скучную поездку.

— Какое ж это «дело» вдруг вечером? — скептически продолжала супруга.

— Ах, матушка, мало ли у нас дел-то есть!.. Известно, судебно-полицеиское… Акт составлять.

— Хм… Акт? Какой же это акт?

— Ах. Бог ты мой! Ну, что тут интересного! Не все ли равно тебе какой!.. Ну, по беспатентной торговле, — легче тебе от этого?

— Кто же да кто поедет?

— Как кто? — Он да я разумеется; письмоводителя, может, прихватим, — кому ж больше!

— Аристарх Иванович, вы лжете! — вымолвила судьиха, вдруг переменив невинно благодушный тон на торжествующий и строгим. — Вы собираетесь не по делу, а у Закаталова теперь гости, с которыми вы на трех тройках едете в Корзухино.

Ошарашенный судья попался, как кур во щи и, не находя слов для возражения, уставился только на супругу виновато улыбающимися глазами да усиленно засопел от волнения.

— Зачем это вы едете?.. Отвечайте мне, зачем? для какой цели?

— Ах, матушка!.. Ну, просто так! Пригласил человек, и еду, какая там цель еще!

— Те-те-те, позвольте! Так вы «так»? Просто «так»?.. Скажите, какой агнец! — А для чего ж это вы сочли нужным скрывать от меня, если это так невинно?

— Что такое скрывать? Ничего я не скрываю, — слабо оправдывался судья. — Не все же я обязан докладывать тебе… Просили не говорить, — ну, я и молчал… Не понимаю даже, что тут для тебя интересного!

— А то, что же вы, женатый человек, едете кутить с какой-то веселой компанией, что вам вовсе не к лицу ни как судье, ни как мужу! — веско отчеканила каждое слово судьиха. — Извольте мне сознаться, с кем и для чего вы едете?

— Голубушка, право, и сам не знаю.

— Вот это прекрасно! Он и сам не знает!.. Да что вы меня за дуру считаете, что ли?

— Ей-Богу же не знаю! Вот тебе крест, не знаю! — от искреннего сердца побожился судья.

— Ну, это уже слишком. В таком случае, вы, Аристарх Иванович, не поедете.

— Вот те и раз!.. Как же это… Извини, мамочка, но этого я не могу, я дал слово.

— А я вам говорю, вы не поедете, и я сейчас же велю отправить тройку назад и сказать, что вы благодарите, но ехать не можете, — вот и все.

— Ну, уж нет! Бога ради, прошу тебя не делать таких скандалов, — взмолился к ней супруг. — Это уж ни на что не похоже будет… Это выходит, просто срамить меня!.. Что я вам, мальчишка дался, что ли?

— Ого?.. Что это за тон такой!.. Откуда это вы прыти такой набрались, разговаривать со мной подобным тоном?

— Ну ну, мамочка… ну голубушка… ну, не сердись, пожалуйста! — масляно и сладко заегозил вдруг перед женой испугавшийся супруг. — Ну, прости меня, дурака, — не буду больше!.. Ну, полно же!

— А, так изволь говорить, зачем, если хочешь, чтобы я тебя пустила. Зачем ты едешь? Зачем? — настойчиво пристала к нему неподатливая супруга, — и бедный мякиш должен был наконец сознаться ей, что Закаталов просил его быть свидетелем на чьей-то таинственной свадьбе. Судьиха даже с места подскочила — что за свадьба такая? Кто с кем? Почему так таинственно? — Но ни на один из этих вопросов он не мог уже ответить ей ровно ничего, за исключением разве, что венчается, по словам Закаталова, какая-то «интересная парочка» и что свадьба будет «прекурьезная».

— Прекрасно, в таком случае я еду вместе с тобою, — быстро решила супруга. Этого только и не доставало к довершению всех удовольствий. Сычугов чуть не в ужас пришел и снова взмолился к жене пощадить его, не делать этого, так как Закаталов просил именно ей-то и не проговориться на этот счет, и она своим появлением там поставит его, Аристарха, черт знает в какое неловкое положение перед приятелем. Но судьиха и слышать ничего не хотела.

— Еду, еду и еду! Или мы едем вместе, или ты останешься дома, — делай как знаешь, а в крайнем случае, я могу и одна поехать. Паша! подай мне пуховый платок и ротонду!

Как ни бился, как ни упрашивал и что ни доказывал ей Аристарх, — любопытная судьиха поставила-таки на своем. — Еще бы! Каржоль вдруг там будет, да чтобы она не поехала!.. Однако, и граф тоже хорош — не сказал ей ни слова!.. Что ему там делать между ними? Зачем и он туда? С какой стати?.. Нет, — думала она себе, — это штуки какие-то, тут что-то есть!.. Гм… Секреты вдруг завелись!.. Может, он там за кем ухаживать вздумал? — Ну, нет, это мы посмотрим!..

Покорившемуся Аристарху, в конце концов удалось склонить ее лишь на одну уступку, что в церкви она не станет выставляться напоказ, а пристроится в каком-нибудь более темном уголку, потому что иначе — почем знать — быть может, присутствие ее, как постороннего человека, смутило бы венчающихся и было бы им неприятно. Судьиха согласилась на это, и они покатили вдвоем в Корзухино. Сычугов беспокоился только об одном, что из-за этих глупых пререканий он потерял ужасно много времени и заставил людей ожидать напрасно себя, а может, и совсем опоздал к венчанию.